Екатерина Бэйн - У кошки девять жизней [СИ]

— Ты знаешь, что у него есть любовница?

После таких слов приличные благовоспитанные особы падают в обморок, но я таковой не являлась, поэтому только приподняла брови:

— У любого уважающего себя мужчины есть любовница, а то и не одна.

— Как важно это сказано! — фыркнул Этьен, — откуда ты взяла эту мысль?

— В книге прочитала.

— Ты много читаешь, — отозвался он.

— Может быть, — я никогда с этим не спорила.

— Тебя это не задевает?

— Что?

— Господи, что у твоего мужа есть любовница, конечно! — Этьен начал терять терпение.

— Нет, — я помотала головой, — причем тут я?

— Это твой муж.

— Вот уж никогда не думала, что это является плюсом в моей жизни.

— Ладно, — он попробовал подойти с другой стороны, — есть же элементарные приличия. Одно дело, когда любовницей является дама достойная, а тут…, - он махнул рукой.

Я понятия не имела, кто у герцога в любовницах, поэтому спросила:

— Кто?

— Ты не знаешь?

— Он мне об этом не сказал, — фыркнула я.

— А глаза у тебя есть?

— Этьен, не тяни, говори, кто. Мне интересно.

Откинувшись на спинку стула, он расхохотался.

— Забавная реакция. Я ожидал чего угодно, но такого..!

Что такого я сказала?

— Хорошо. Раз ты не знаешь, а я считаю, что ты должна знать, то… В общем, это Луиза.

— Луиза, — кивнула я, ожидая продолжения.

Ведь у любой дамы, даже если она и является любовницей моего мужа, должна быть и фамилия. Но Этьен молчал. Подождав еще немного, я спросила.

— Ты знаешь, сколько во Франции Луиз?

— Никогда не считал. Но это и не нужно. В нашем доме есть только одна Луиза.

— Эта Луиза? — я округлила глаза и указала на дверь.

— Да, — сердито кивнул он.

— Фу, — вырвалось у меня, — но она же горничная. Может быть, ты перепутал?

— Я ничего не путал, — отмахнулся Этьен, — какая разница, кто она? Ты ведь успела заметить, что эта горничная смазлива?

— Знаешь, у меня нет привычки разглядывать лица горничных, — хмыкнула я, — меня это как-то не особенно волнует. Лишь бы она как следует выполняла свою работу.

— Правильный подход, — одобрил меня Этьен, — но некоторые считают по-другому. Например, наш милый Огюстен.

Я рассмеялась, вспомнив ту ночь, когда я ловила привидение, оказавшееся кузеном. Ведь уже тогда я могла бы догадаться, увидев их вместе. Но не догадалась. Почему? Понятия не имею. Мне это не пришло в голову. Иногда я проявляю поразительную слепоту. А вот труп в кустах я разглядела.

— Что думаешь делать? — спросил Этьен.

— А что я должна делать? — я пожала плечами.

— Будешь мириться с нынешним положением вещей?

— Почему мириться? Меня это не интересует. Да пусть у него в любовницах будет хоть весь штат слуг.

— Тебя это устраивает? — поразился он.

— Ну… это забавно.

— У тебя поразительное чувство юмора! — воскликнул Этьен, — скажи, что ты нашла в этом забавного?

— Забавно, и все.

На самом деле я, конечно, знала, что. Будет очень забавно подшучивать над Луизой и намекать ей на то, что я знаю о сложившемся положении вещей. Но, боюсь, Этьен этого не поймет.

Этьен махнул рукой, поняв, что толку от меня немного. Понимаю, что его-то это не устраивало, он хотел, чтоб я устроила скандал со слезами и воплями. Но господа, это вовсе не мой стиль. Я устраиваю скандалы с битьем вещей и метанием предметов в объект. И потом, честно говоря, это меня не трогало. Совсем.

— Когда ты пожалеешь об этом, будет поздно, — предупредил меня кузен.

— Опасаешься последствий этого мезальянса? — поддела я его, — этаких маленьких бастардиков, бегающих по всему дому?

— Ну тебя, — отмахнулся он, — этого-то уж точно не будет. Хорошо, вижу, это не произвело на тебя впечатления. А если я скажу, что ты права? И Луиза у него не единственная?

— Только не говори мне, что там есть еще и кухарка.

— Будь я твоим мужем, то убил бы тебя за твой длинный язык.

На этой оптимистической ноте Этьен закончил разговор и встал:

— Ладно, пойду. Продолжай чтение. Или может быть, хочешь прокатиться?

— Тебе нужно отлучиться?

Он окинул меня ледяным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью. Я фыркнула и углубилась в содержание книги.

Ну что ж поделать с моим длинным языком! Такая уж я уродилась. Сама иногда хочу промолчать, но слова рвутся наружу. Может быть, окружающие правы и я слишком легкомысленна? Наверное, это так. Иначе, почему все на свете кажется мне забавным?

Два дня спустя навестить меня приехала Вероника. А если вспомнить ее крайне общительный нрав, то приехала она не одна. Она привезла с собой подругу маркизу де Санти, которую мы давно называли просто Дельфиной, и графиню де Сент-Берри с дочерью Жанной д'Оре. Последних я не была уже так рада видеть. Графиня по возрасту годилась мне в матери, и я не знала, о чем с ней можно говорить. Точнее говоря, общие темы мы находили, но только они не казались мне интересными. К сожалению, разница в возрасте имеет большое значение. По крайней мере, для меня. Потому что Веронику, насколько я могла судить, это не смущало. Но я уже упоминала, что она была очень общительна. Наверное, Вероника могла бы общаться с кем угодно, даже с чертом, если выпадет такая возможность.

Я не упомянула Жанну д'Оре. Согласна, возраст у нее был самый подходящий. И дело было не во мне. Все дело было в ее отношении ко мне. Эта дама совершенно не хотела общаться со мной. Позже я поняла, почему, но тогда, наверняка, поражала всех своей непроходимой тупостью, пытаясь завязать с ней разговор. Благодарю Бога, что я не поделилась своим недоумением с Вероникой и иже с ними, иначе, боюсь, они подняли бы меня на смех.

— То, что случилось с вами, Изабелла, поистине ужасно, — говорила Вероника, поудобнее устраиваясь в мягком кресле, — должно быть, это страшно больно — упасть с лестницы.

Я сдержалась, чтобы не скорчить гримасу. Очень хорошо, вся аудитория уже в курсе, что со мной произошло. Надеюсь, они не разнесли эту сногсшибательную новость всему свету. Надеюсь, когда я вновь посещу Лувр, у меня не будут спрашивать притворно-заботливым тоном доброхота: «Бедняжка, это не очень больно — упасть с лестницы?»

— Не очень, — отозвалась я на вопрос баронессы, — точнее, не совсем удобно.

Вероника и Дельфина заулыбались. Графиня де Сент-Берри сокрушенно покачала головой. Ну, а Жанна фыркнула. Должно быть, она считала, что я мало покалечилась.

— Нельзя никуда выехать, — продолжала я.

— Что же вам мешает? — удивилась Вероника, — насколько я успела заметить, вы вполне в состоянии передвигаться.

— Мешают синяки. И любопытство окружающих, которые наверняка станут спрашивать, не сильно ли я пострадала от побоев.

— Вас…? — Дельфина не договорила и ахнула.