Елена Арсеньева - Чужая дочь

– Зато теперь все хорошо, Люльке здесь нравится, вон цветы выращивает…

Тася слабо улыбнулась. Глаза ее в лунном свете были такими нежными… Сколько же раз луна освещала их любовь!

Говоров не выдержал, схватил Тасю за плечи:

– Тася! Иди ко мне!

Но она вывернулась, отскочила, однако не убежала, остановилась, будто чего-то ждала.

«Она не может уйти!» – понял Говоров и вымолвил с мольбой:

– Тася… я к тебе приду сегодня?

– Нет! – отшатнулась она и убежала в дом.

Светлое платье вспыхнуло в лунном луче – и погасло…

Говоров угрюмо отвернулся.

Тася на цыпочках взбежала на второй этаж и прокралась к комнату Лили.

Голубые лунные квадраты лежали на полу.

Тася опустилась на колени около кровати. Смятенное сердце сразу утихомирилось, что-то такое легко окутало душу: счастье, покой и еще что-то… Тася не находила слов. Потом вдруг вспомнила, как бабушка говорила, постояв на коленях перед иконой: «Благодать снизошла неземная!»

Вот оно, слово. Благодать снисходила на Тасю, когда она смотрела на свою девочку, на родинку на ее щеке, на сомкнутые ресницы и чему-то улыбающиеся во сне губы.

Не удержалась – легонько поцеловала Лилю, но та вздохнула, заворочалась, и Тася, побоявшись напугать ее, если вдруг проснется, вышла из комнаты, унося в душе это ощущение благодати.

Только это нужно ей, только это!

Она ушла к себе, разделась и легла, блаженно глядя на такие же лунные квадраты, как те, которые лежали на полу в комнате Лили. Можно было представить, что они вместе. В одной комнате.

Как же давно она не была так счастлива!

Внезапный стук в дверь развеял чары.

Снова стук – и голос Михаила:

– Тася…

Дверь дрогнула. Наверное, он подергал ее в надежде, что Тася оставит открытой.

Да что же он делает?!

– Тасенька, ну я же знаю, что ты не спишь!

Тася сжалась в комок, нахмурилась.

Нет, это невозможно. Невозможно! Во что он хочет превратить их жизнь?!

Сделать из Таси ночную игрушку? Днем она будет прислугой хозяйки и хозяйской дочери, а ночью – любовницей хозяина?

Говоров не переставал стучать. Он не верит… конечно, он не верит. Он думает, Тася не выдержит.

Хочется не выдержать! Хочется забыть о гордости, обо всем забыть.

Мишенька, любимый мой… Как рвется к нему тело, рвется сердце, рвется душа!

Нет. Нельзя!

«Не открывай, – приказала себе Тася. – Не открывай!»

Этот стук, снова этот стук!

Да ведь он Варвару разбудит!

Так оно и вышло. Варвара долго молилась, медленно укладывалась, а только начала задремывать, как вдруг раздался какой-то негромкий стук.

Что такое?

Вскинулась. Прислушалась. Прокралась к двери. Припала ухом.

Матушка Пресвятая Богородица…

Показалось, закрылась соседняя дверь. Потом раздались удаляющиеся шаги.

Варвара выглянула и увидела хозяина, который медленно шел по коридору.

Неужто из этой двери вышел? Там комната, в которой поселили новую прислугу!

– Вот тебе и кухарка… – ошеломленно прошептала Варвара. – Ни стыда ни совести!

А Тася снова легла, свернулась калачиком, зажмурилась, пытаясь вернуть в душу то же ощущение благодати, которое владело ею совсем недавно. Но против воли вслушивалась в затихающие шаги Михаила и тихонько плакала в подушку.

Первое утро на «новом рабочем месте» началось для Таси со скандала. Варвара, вчера такая приветливая, заботливая, добродушная, сегодня, не иначе, встала не с той ноги. Ворвалась в кухню, рявкнула:

– Каша для Лили готова?

– Да, почти, – отозвалась Тася, помешивая в кастрюльке.

Варвара бесцеремонно толкнула ее:

– Отойди! Тарелку принеси!

Зачерпнула каши, попробовала – сморщилась:

– Соленая!

Тася растерялась:

– Варвара, я вас чем-то обидела?

Ответ не заставил себя ждать.

– Стыд ты, девка, потеряла! – выпалила Варвара. – Не успела порог переступить, уже шашни с хозяином крутит! Учти: еще раз замечу – хозяйке расскажу. Пулей отсюда вылетишь, поняла?

У Таси земля ушла из-под ног…

– Варвара, вы все неправильно поняли, – пролепетала робко.

– Да что тут понимать! – Варвара выхватила у нее тарелку. – Учти: я теперь за тобой приглядывать буду. На чужой каравай…

Она вдруг осеклась, и воинственное выражение лица мигом изменилось.

– Доброе утро, – услышала Тася голос Говорова и резко отвернулась к стене.

– Доброе утро, Михаил Иванович! – ласково запела Варвара, проходя в столовую с тарелкой каши для Лили. Бросила через плечо: – Таисия! Кофе принеси!

«Как это она нас вдвоем оставила? – ехидно подумала Тася. – А вдруг я сейчас брошусь хозяину на шею?»

На самом деле ей совсем не было смешно. Так и трясло от злости, от несправедливости обвинения. Схватила кувшин с водой, налила в турку, брякнула ее на огонь, мысленно умоляя Михаила, чтобы молчал, чтобы не подходил, да где там: вот он рядом, вот уже оглаживает ее плечи, вот спрашивает с фальшивым оживлением:

– Ну, как спалось на новом месте?

– Прекрасно, Михаил Иванович, – буркнула Тася, дернувшись и сбрасывая его руки. – А вам как?

– Плохо! – рявкнул Говоров, мигом сорвав маску добродушия.

– Работали?

– Думал! Тася…

Голос его дрогнул.

Тася вцепилась в полотенце:

– Миша, не надо! У тебя семья!

– Семья… – простонал Говоров. – Не получается у нас! После войны чужими стали совсем с Маргаритой!

Голос его молил: «Ну пожалей меня!»

– Миша, – Тася повернулась, взглянула ему в глаза. – Я здесь ради дочки. Я хочу видеть, как она растет. Это для меня самое главное.

Говоров отпрянул, как от пощечины.

И тотчас получил вторую:

– Сколько бы ты ни стучался ко мне в комнату, я не пущу!

Тася не хотела быть безжалостной. Она даже удивилась тому, как резко и холодно звучит ее голос. Но что же делать? Неужели он ничего не понимает?!

Как же все это?.. Ну как же? Раз не получается с женой, так уйди от нее! Забери Лилю и уйди! А так… чтобы и овцы сыты, и волки целы? Но она, Тася, не овца ему! Не служанка, с которой барин потихоньку от жены будет развлекаться, пользуясь ее любовью к дочери, пользуясь безвыходностью ее положения!

Да, в глазах Михаила и любовь, и желание… Но неужели он не понимает, насколько унижает ее сейчас и этой любовью, и этим желанием?!

Нет, видимо, не понимает. Опять тянет руки:

– Тасенька…

– Ой! – раздалось всполошенное.

Это Варвара влетела в кухню – да, увидев их, стоящих рядом, так же стремительно вылетела вон.

Тася представила ворох новых несправедливых упреков, которые обрушит на нее Варвара… и в этот миг кофе со злорадным шипением вырвался из турки, заливая горелку.

– Кофе! – беспомощно вскрикнула Тася, захлопотала, снимая турку, хватая тряпку…

Михаил вышел из кухни, и Тася услышала, как он о чем-то беспечно болтает с Варварой. Вдруг дошло, что он дает время вытереть плиту, скрыть следы оплошности, прикрывает ее от нагоняя, который, конечно, устроит Варвара…