Елена Арсеньева - Чужая дочь

– Как, впрочем, и весь бывший аппарат обкома, – шепотом добавил Шульгин. – Вот такие вот дела, братишка.

– А этот твой хороший чекист, – осторожно спросил Говоров, – обо мне не упоминал?..

– Нет, к счастью, – выдохнул Шульгин.

Встал, тяжело опираясь на палку:

– На фронте самое поганое время – это перед боем… Вот как сейчас! Быстрей бы уже приехали, мать их в душу!

А за окном сновали машины… Почему их так много в праздничную новогоднюю ночь?!

На счастье, все проезжают мимо горкома.

– Ждать невыносимо… – почти простонал Шульгин.

Налил коньяк в стакан:

– Миха… давай выпьем.

Говоров опрокинул коньяк одним глотком, как воду. Шульгин налил себе, тоже выпил.

Похоже, вкуса он не ощутил, как, впрочем, и Говоров.

– Слушай, Шульгин, – сказал он, – мы – честные коммунисты. Что партия поручала, то и выполняли! Не щадя ни себя, ни других! Они там должны понять – это ошибка!

– Хрена с два они поймут, – горько усмехнулся Шульгин. – Ты многих видел, кто оттуда вышел?

Говоров отвел глаза.

Что на это сказать? Сказать было нечего…

– Я еще в сорок восьмом нехорошее почуял, – признался Шульгин. – Когда они начали чистку по регионам.

Он снова наклонил бутылку над стаканом – и замер.

Повернул голову к двери…

И тут Говоров тоже различил приближающиеся шаги.

Как же они прослушали подъехавшую машину?.. Хотя, возможно, она встала за углом.

Дверь распахнулась. Вошли трое в штатском: в костюмах, в мягких просторных пальто. Один, впереди, в шляпе, двое других – без головных уборов. По лицам сразу видно – подчиненные.

Кто-то из них щелкнул выключателем у двери, и в кабинете сразу стало мучительно светло.

– Гражданин Шульгин? – спросил тот, кто вошел первым.

– Да, – кивнул Шульгин. – Только не гражданин, а товарищ!

Человек в шляпе вынул из внутреннего кармана пальто красное служебное удостоверение, развернул.

Его фамилия была Полищук, звание – майор государственной безопасности [2] Все воинские звания в НКВД, а потом МГБ в обязательном порядке сопровождались уточнением служебной принадлежности сотрудников: «Майор государственной безопасности» и т. д. .

– Гражданин Шульгин, вы арестованы, – сказал Полищук, убирая удостоверение. – Вам придется проехать с нами.

– Я понял, майор, – пробормотал Шульгин. – Не будем тянуть резину.

Он неловко повернулся и выронил палку. Говоров нагнулся – поднять, однако майор оказался проворней.

Подхватил палку, чуть не швырнул Шульгину.

Холодно взглянул на Говорова:

– А вы, товарищ?..

Тот достал паспорт, подал.

Полищук медленно читал.

– Я знаю товарища Шульгина много лет, – не выдержал Говоров.

Он чувствовал взгляд Дементия, который словно кричал: «Молчи! Молчи!» Но не мог молчать:

– Он честный коммунист, предан делу партии! Он войну прошел!

– Мы разберемся, – холодно сказал майор Полищук, возвращая паспорт. – А вам, товарищ Говоров, я настоятельно рекомендую покинуть этот кабинет.

– Майор! – рявкнул Говоров, теряя голову от ярости. – Ты как разговариваешь со старшим по званию?! Я подполковник!

– Знаю, – кивнул майор. – Говоров Михаил Иванович. Родился 17 октября 1916 года в деревне Каменный Ключ Валуевского района Курской области. Русский. Из рабочих. Член партии с 1939 года. Рекомендацию вам давал Шульгин. Двое детей – Константин и Лилия Говоровы…

Помолчал и спросил с недоброй улыбкой:

– Продолжать?

Говоров спрятал паспорт.

– Ну что стоим? – полуобернувшись к сопровождающим, холодно спросил майор. – Изымайте все документы.

Пошел к двери, бросил небрежно:

– Шульгин, на выход!

– Давай, Миха! – Шульгин поспешно подал руку.

Говоров тряхнул ее, словно клятву давал:

– Я переверну весь обком! Я дойду до ЦК!

Полищук, стоявший у двери, длинно вздохнул.

Понятно… Таких клятв он уже слышал невесть сколько, да где они, те клявшиеся?..

– Рокоссовский поможет! – выкрикнул Говоров, вне себя от ошеломляющего сознания собственного бессилия и невозможности что-то изменить, как-то помочь Дементию. – Рокоссовский! Мы с ним еще со Сталинграда! – Мстительно поглядел на майора: – Он, кстати, тоже был арестован – еще до войны! В тридцать седьмом!

Шульгин посмотрел в глаза друга, слабо улыбнулся и пошел к двери, тяжело опираясь на палку.

Те двое молча листали книги, бумаги, небрежно бросая все на пол…

Говоров только сейчас увидел, что у порога стоит набитый «сидор».

Шульгин накинул лямку на одно плечо и обернулся:

– Миха! Таких друзей, как ты… У меня только ты!

Майор открыл перед ним дверь.

Потом дверь захлопнулась.

Один из сотрудников, обыскивающих кабинет, словно только этого и ждал, включил радио.

Говоров узнал мелодию. Это был «Вальс цветов», который часто играла Лиля во время своих уроков музыки…

Лиля. Дом с лилиями!..

Надо возвращаться, и поскорей.

Маргарита бросилась к мужу, едва он вошел. Можно было подумать, она все это время так и стояла у входа…

А может, и правда стояла. Какие тени залегли под глазами, как вытянулось лицо… Страшно ей! Еще бы…

– Миша! Мишенька! – Осыпала поцелуями: – Ну что? Ну что?!

Говоров не собирался от нее ничего скрывать. Пусть уж лучше ждет самого худшего!

– Плохо, Рита, плохо.

– Что плохо?!

– Все плохо, – тяжело вздохнул он.

Маргарита вдруг покачнулась, запрокинула голову…

Говоров еле успел ее подхватить, посадил в кресло, зашептал:

– Тихо, тихо! Риточка, тихо!

Сел напротив:

– Успокойся.

У нее расширились глаза:

– Нас что, тоже могут арестовать?..

– Могут, Рита, – неохотно кивнул Говоров. – Все может быть.

Маргарита заломила руки и с надрывом вскрикнула:

– Я не могу… Я не смогу в тюрьме!

Вскочила, забегала по комнате:

– Я не смогу! Я не выдержу! Я ведь умру в тюрьме!

Она кидалась то к мужу, то к двери, словно пыталась убежать от страшного известия, принесенного Говоровым.

– А Костя? Костенька? – голос Маргариты зазвенел. – Он же ребенок совсем! А Лилька? С ними что будет?!

– Рита! – вскочил Говоров.

Почему он считал, что Маргарита сильнее? А с ней вон что происходит. Развалилась на части… Да ведь ее крики разносятся по всему первому этажу! А на кухне Варвара и… Тася.

Говоров схватил жену, тряхнул изо всех сил, глядя в безумные от ужаса глаза, и воскликнул:

– Рита! Послушай меня!

Маргарита смотрела тупо, словно ничего не слышала, но Говоров все же надеялся, что она его слышит:

– Рита! Ты сейчас поедешь в город, – приказал он. – На квартиру. Возьми все мои бумаги в столе, собери свои вещи – самое необходимое. Вы должны уехать! Уехать! Ты поняла?

Он смотрел только на жену и даже не подозревал, что за дверью стоит Тася, которая слышит каждое слово.