Ширли БАСБИ - ИСПАНСКАЯ РОЗА

При этих словах сердце Габриэля бешено забилось, и он с нежностью посмотрел на опущенную черноволосую головку. Дрожащими пальцами приподняв ее подбородок, он заглянул в печальные синие глаза.

– А если я скажу, что ребенок не имеет никакого отношения к моему предложению, и мое самое заветное желание – жениться на тебе? Что ты на это ответишь?

У Марии перехватило дыхание.

– Что?.. Что ты сказал?

Наклонившись к ней Габриэль прошептал с нежностью:

– Я сказал, что жениться на тебе – мое самое заветное желание. Мне ничего не нужно, я только хочу, чтобы ты всегда была рядом.

– Ax! – только и воскликнула она, не в состоянии поверить тому, что видят ее глаза и слышат уши.

– Разве ты не догадывалась? – шептал Габриэль. Его руки нежно обнимали Марию, губы слегка щекотали ей лицо. – Неужели, когда мы были вместе, ты не догадывалась, что я просто сгораю от любви? – Он поцеловал ее в полуоткрытые губы. – Ради чего я одел тебя в шелка и бархат, бросил к твоим ногам все, чем владею? Почему я был так нежен с тобой в ту нашу первую ночь в Пуэрто-Белло?

Мария с удивлением посмотрела на него.

– Еще тогда? – выдохнула она.

– Еще тогда, – серьезно ответил он. – Не знаю, когда я полюбил тебя, но как бы ни складывались наши отношения, я никогда не мог причинить тебе зла. Ты думаешь, почему я замешкался тогда, на Эспаньоле, и чуть не поплатился за это жизнью? Да потому, что ты просто свела меня с ума. Почему я не вернул тебя Диего? Ну?! – Он легонько встряхнул ее за плечи. – Маленькая глупышка! Я обожаю тебя!

Обняв его за шею, Мария прижалась к нему так крепко, словно боялась потерять.

– О Габриэль! Я и думать не смела, что когда-нибудь услышу это! Я так боялась, что ты всегда будешь видеть во мне врага.., что мои глупые выходки оттолкнут тебя навсегда.., что я тебе безразлична! – В глазах ее стояли слезы.

– Сколько раз я напоминал себе о том, что ты Дельгато, – говорил Габриэль, покрывая поцелуями ее лицо и шею, – но сразу же забывал об этом, – как только видел тебя. А сейчас, – он заглянул ей в глаза, – сейчас это уже не имеет никакого значения. Скоро ты станешь леди Ланкастер. Не так ли?

– Да! Я мечтаю об этом! – Глаза ее светились радостью. – О Габриэль, я буду тебе хорошей женой, обещаю!

– Я не сомневаюсь в этом, дорогая, – улыбнулся Габриэль. – Ты больше ничего не хочешь сказать мне? В ответ на свое признание я рассчитывал услышать кое-что и от тебя.

Мария с нежностью провела пальчиком по его губам.

– Что ты имеешь в виду? Разве я не согласилась выйти за тебя замуж? Чего же ты еще хочешь? Его страстный поцелуй заставил ее замолчать.

– Твоей любви, – сказал он, оторвавшись от нее. – Я хочу, чтобы ты любила меня.

– О Габриэль, никогда, никогда, слышишь, никогда не сомневайся в этом! Ты моя жизнь! Без тебя я умру! – И она, затрепетав от возбуждения, подставила ему губы для поцелуя.

Поцелуи, клятвы и обещания, которыми обычно обмениваются влюбленные, страстные объятия, разбросанная одежда – они доказали друг другу свою любовь старым, как мир, способом, а потом лежали, обнявшись, и темная голова Габриэля покоилась на белоснежном плече Марии.

Свадьбу назначили на последние числа октября, за четыре дня до отплытия, и у Габриэля почти не оставалось времени, чтобы провести его с молодой женой. Это очень огорчало его, но существовала и другая проблема. Зевс и Пилар должны были обязательно приехать на торжество, и Габриэль боялся, как бы друг, узнав о предстоящем отплытии «Черного ангела», не обиделся на него; ведь с момента их знакомства Ланкастер впервые отправлялся в плавание один.

Все дни были наполнены предсвадебной суетой. Габриэль целыми днями пропадал в гавани, и чета Сэттерли приехала из «Королевского подарка» на помощь Марии. Дом гудел, как улей: кругом сновали столяры, обойщики, торговцы с различными товарами, посыльные из лавок. Постепенно холостяцкое жилище Габриэля стараниями Марии превращалось в дом состоятельного джентльмена.

Пилар разместили в одной из заново отделанных комнат. Оглядевшись вокруг, она довольно улыбнулась.

– Ты чудесно все устроила, моя голубка. Здесь очень уютно. Надо сказать, что благодаря тебе дом просто преобразился. Ох уж эти мужчины! Если бы не мы, они бы до сих пор грелись у костров в звериных шкурах. – Она погладила свой большой живот. – Надеюсь, что к тому времени, когда появится ребенок, и наш дом будет готов.

Они еще поговорили о свадебных заботах, предстоящем им материнстве и превратностях судьбы.

– Знаешь, – рассуждала Пилар, – если бы мы не оказались тогда в Пуэрто-Белло, я скорее всего превратилась бы в ворчливую старую вдову, а твой братец непременно выдал бы тебя замуж за какого-нибудь гнусного, но знатного испанца. Слава Богу, что мы угодили в руки Зевсу и Габриэлю.

Это замечание Пилар всколыхнуло массу воспоминаний, и, встретив вечером Габриэля, Мария с такой страстью поцеловала его, что он удивился.

– Что-нибудь случилось, дорогая?

– Ничего, – улыбнулась Мария. – Просто.., просто я очень тебя люблю.

В комнате наступила тишина, изредка нарушаемая нежным шепотом влюбленных. Но неожиданно дверь распахнулась – на пороге стоял Зевс с перекошенным от негодования лицом.

– Скажи, что мои уши обманывают меня! – закричал он с порога. – Ты не выйдешь в море четыре дня спустя после свадьбы?

– Оставь нас, дорогая, – сказал Габриэль, повернувшись к Марии, – нам надо поговорить.

Как только за Марией закрылась дверь, Зевс твердо произнес:

– Я понял. Это правда.

– Нет, я собираюсь отплыть через неделю.

– А тебе не пришло в голову сообщить об этом мне? Если бы не свадьба, ты бы ушел, так ничего и не сказав.

– Конечно. Ты должен думать о жене и ребенке, которого вы ждете. К тому же ты не связан просьбой английского монарха. Друг мой, ты мне нужен здесь. Я не могу отправиться в путь, не будучи уверен, что кто-то позаботится о моей жене и ребенке. Я должен поднять паруса, у меня нет выбора – у тебя он есть! И хотя это тебе не нравится, будет лучше, если ты останешься.

– Ты считаешь, что семейства Сэттерли для этого недостаточно? – не унимался Зевс. – Ричард в состоянии присмотреть за обеими женщинами, и родители с удовольствием помогут ему. – С болью и негодованием он посмотрел на Габриэля. – Господи! Я не верю своим ушам! Это немыслимо! Ты плывешь без меня! Нет! Так дело не пойдет! Один ты непременно попадешь в беду, так что я иду с тобой!

– Ну хорошо, – неохотно согласился Габриэль. – Я бы предпочел, чтобы ты остался здесь, но если ты настаиваешь…

– Настаиваю!

Если бы Зевс не находился в таком возбуждении, он, возможно, обратил внимание на странную сговорчивость капитана, но, решив, что дело улажено, не стал возвращаться к разговору.