Меган Фрэмптон - Как приручить герцогиню

Маргарет открыла рот, явно намереваясь запротестовать, но сразу закрыла его.

– Вот видишь. – А ей так хотелось, чтобы сестра нашла аргументы в споре и попыталась убедить ее, что все получится! Возможно, тогда Изабелл бы не чувствовала себя такой бесполезной. Если даже Маргарет, сестра, любившая ее больше всех на свете, не может придумать, как ей выжить, сбежав из дома, значит, она уж точно ни на что не пригодна.

– Он довольно-таки красив, – пробормотала Маргарет, не скрывая скептицизма. – По крайней мере, завтракая, ты сможешь смотреть на что-то приятное.

– Всю оставшуюся жизнь, – буркнула Изабелл и поморщилась.

– Ну, может быть, он устанет от тебя и оставит с детьми в деревне.

Изабелл выпрямилась и зыркнула на сестру.

– Утешила, называется.

– Что, по-твоему, я должна сделать?

Ничего. Теперь уже никто ничего не сможет сделать, даже сама Изабелл. Нет, в первую очередь, сама Изабелл.

Проблема не имела решения. Она мечтала хотя бы однажды возразить против того, что спланировали для нее родители и что они с ней сделали, осознав, что их дочь вырастет красавицей.

Если бы только ей позволили быть несовершенной хотя бы разок, возможно, мысль о том, что она может попробовать быть таковой в этом браке, которого она ни капли не желала, не пугала бы ее так сильно.

А она желала быть настолько неидеальной, чтобы от нее можно было отказаться.

Однако Изабелл оставалась воплощением совершенства, а ситуация, в которой она находилась, – нет. И завтра она станет женой новоиспеченного герцога, о котором знала только два факта: он очень красив и у него нет герцогского опыта.

Она тоже очень красива (отрицать очевидное не имело смысла), и ее уже много лет учили быть герцогиней.

Все сказанное означает, что у них с ее будущим супругом есть только одна общая черта – внешняя привлекательность. Едва ли это может стать прочным фундаментом для совместной жизни.

– Иззи? – Сестра тронула ее за плечо. – Если ты несчастна, если считаешь, что жизнь в доме герцога будет еще хуже, чем здесь, скажи мне. Уверена, мы найдем выход.

Изабелл невесело хмыкнула.

– Единственное избавление от нежелательного брака, насколько мне известно, смерть. Лично я умирать не хочу. – Она сделала паузу. – И, возможно, я не хочу выходить за герцога, равно как и за кого-либо другого, но я не желаю ему смерти. Во всяком случае, пока я не узнала его поближе.

– Похоже, у тебя есть план, – встрепенулась Маргарет. – Тогда, может быть…

Договорить Маргарет не успела. Распахнулась дверь, и на пороге возникла графиня в вечернем платье, как обычно, с выражением недовольства на лице.

– Хорошо, что ты здесь, – сказала она, захлопнув за собой дверь. Неодобрение на ее физиономии сменилось твердой решимостью.

Изабелл почувствовала, как все внутри сжалось в тугой комок. Так всегда бывало, когда на лице матери появлялось подобное выражение, поскольку всегда оказывалось, что она, Изабелл, в чем-то виновата.

– Маргарет, ты можешь идти. – «Убирайся отсюда, Маргарет», – вот как это звучало.

– Нет, останься, Маргарет. – Изабелл никак не могла поверить, что посмела возразить матери.

Судя по выражению лица той, ей тоже было трудно в это поверить.

– Если желаешь. Хотя то, что я намерена сказать, не предназначено для ушей незамужних девушек, – заявила графиня, поджав губы.

– Тогда я тем более останусь, – заявила Маргарет, устраиваясь на кровати поудобнее.

Неожиданно Изабелл поняла, что это ее последняя ночь вместе с сестрой. Нет, они, конечно, будут видеться и в будущем, но только больше никогда не будут лежать в одной кровати, шепотом делясь самым сокровенным.

Маргарет, должно быть, почувствовала страдание сестры. Она всегда чувствовала ее настроение. А графиня уверенно расположилась в кресле рядом с кроватью и начала вещать:

– Есть кое-что, что тебе следует знать, Изабелл, выходя замуж, – провозгласила она, а Изабелл почувствовала, как все ее внутренности сжались еще сильнее. Что ж, утешила она себя, если внутри все будет сжиматься так сильно и дальше, ей определенно не понадобится корсет.

Завтра все же наступило, хотя Изабелл всем сердцем желала, чтобы этого никогда не произошло. Она ничего не смогла съесть – только выпила чашку чая (приготовленного так, как велела графиня), и некоторое время гоняла вилкой по тарелке кусочки яйца. Хорошо хоть родители были слишком заняты, чтобы следить за ней. Ах, если бы только их невнимание было вызвано чем-то другим, а не днем свадьбы!

Ей позволили выйти к завтраку в пеньюаре – единственный раз, когда родители допустили несовершенство в ее одежде. Но дело в том, что ее свадебное платье было идеально белым – спасибо королеве Виктории, которая, очевидно, была уверена, что невеста ничего не прольет на платье в день своей свадьбы.

Мать Изабелл была женщиной осмотрительной, поэтому невеста и оказалась за завтраком в пеньюаре.

– Ты готова? – спросила Маргарет, прикоснувшись к изысканной прическе сестры. Горничная графини издала тяжелый вздох и что-то поправила в том месте, которого коснулись пальцы Маргарет.

– Думаю, что да. – Изабелл разгладила и без того лишенное каких-либо морщинок платье. Ей так хотелось провести еще хотя бы одну ночь дома с Маргарет – только с ней она могла быть несовершенной. Ах, если бы только ее миновало проклятие красоты!

Изабелл мысленно усмехнулась. Дурнушки мечтают стать красивыми, но у красавиц жизнь тоже не сахар.

– Экипаж ждет. Герцог тоже. – Голос графини опередил ее саму. Услышав его, Изабелл машинально выпрямилась и расправила плечи.

По крайней мере, этот герцог едва ли будет постоянно критиковать ее осанку. Значит, хотя бы один положительный момент в этом браке есть. Можно будет позволить себе ссутулиться… изредка.

– Иду, мама, – сказала Изабелл и в последний раз обняла сестру.

– Помни, – шепнула ей на ухо Маргарет, – если ты будешь несчастна, мы обязательно что-нибудь придумаем. – Изабелл поняла, что вот-вот расплачется, кивнула и отстранилась. Пусть ничего нельзя сделать, однако было приятно осознавать, что кому-то она небезразлична.

– Пора, девочки, – скомандовала графиня.

Изабелл вздохнула и переступила порог своей спальни.

Поездка до церкви оказалась мучительно короткой. Судя по количеству стоящих вокруг экипажей, сюда съехался весь цвет лондонского высшего общества, чтобы поглазеть на новоиспеченного герцога и на бракосочетание самой красивой лондонской пары.

Она вошла в церковь с отчаянно бьющимся сердцем, но, идя по проходу, не забывала держать спину прямой, а голову – высоко поднятой. Она направлялась к алтарю, где ее ждал человек, которому предстояло заботиться о ней всю жизнь.