Catelyn May - Ангел во тьме

Теперь Виктория уже не делала короткую стрижку, ее густые каштановые волосы спадали красивыми волнистыми прядями на плечи, лицо и фигура утратили прежнюю подростковую угловатость, она научилась носить кокетливую шляпку и туфли на высоком каблуке. У нее появились новые знакомые и друзья, сложился уютный круг общения. А вскоре она познакомилась с Полем. Он был умным и общительным молодым человеком, его отец когда-то держал в городе адвокатскую контору и теперь после войны, сын пытался восстановить дело своего погибшего отца. Они начали встречаться. Поль бы мил и нежен с ней, а вскоре сделал предложение. Его родственники были рады принять ее в свою семью. Казалось, жизнь расцветает вновь, будущее было предопределено. На рождество они должны были пожениться.

Виктория молча сидела за маленьким столиком кафе и разглядывала через окно спешащих по своим делам прохожих, на землю падали хлопья снега, превращаясь под ногами в кашу. Ноябрь 1950 был на редкость холодным. Она передернула плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о тех страшных днях, что ей пришлось пережить. Уильям должен был остаться среди этих воспоминаний и никогда не воскресать в ее мыслях. Но против всех правил, ей все еще снился его шероховатый голос, внимательные зеленые глаза, она чувствовала жар его тела рядом с собой, тревожное биение его сердца. Она просыпалась в холодном поту, от жгучего желания видеть его, ощущать его, быть с ним. Иногда ей виделось, что он склоняется над ней, чтобы убедится все ли в порядке, как на том допросе, когда она едва не потеряла сознание. Виктория бродила в своих мыслях, пытаясь отогнать чувство пустоты, которую ничем нельзя было заполнить. Вдруг ее оцепенение было нарушено громким восторженным возгласом, где-то над самым ухом:

— Так вот где ты прячешься, маленькая королева! — Поль радостно влетел в кафе, и, приобняв, нежно поцеловал в щеку. В его серых глазах плясали живые веселые огоньки, так же как и всегда, когда он смотрел на нее. Она протянула руки и накрыла его ладони своими.

Высокий статный мужчина в темном пальто и шляпе, медленно отошел от окна соседнего магазина, через которое уже четверть часа наблюдал за сидящей напротив, в кафе, девушкой с золотисто-каштановыми волосами под кокетливой красной шляпкой.

В его походке было что-то угловатое, ломанное, пока он не взял свою трость. Расправив широкие плечи, словно отбрасывая тяжелые мысли, он решительно вышел на оживленную улицу.

Уильям Лэм налил себе еще одну порцию виски в широкий стакан, и опустошил его залпом, стараясь хоть так заглушить боль, что распиливала его сердце тупыми ржавыми зубьями и которую он почти физически ощущал. Но очередной глоток алкоголя или выкуренная сигарета не могли заставить ее утихнуть.

И на что он собственно рассчитывал? При их первой встрече, она была почти ребенком, смятым войной ангелом, погруженным в кровавую тьму. Семь лет прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз. Семь бесконечно долгих лет. За это время она стала взрослой и самостоятельная девушкой, в самом расцвете своей молодости и красоты. Сколько ей сейчас? Он все равно почти в два раза старше. Его хромота, оставшаяся на память о войне, его возраст… Зачем портить ей жизнь. С самого начала эта любовь была для него ядом, который чуть не стал причиной его гибели. И сейчас они по-прежнему были также далеки друг от друга, как свет и тьма, как любовь и ненависть, как ярчайший весенний день, растапливающий снег и морозное небо в ноябрьской ночи. Ему давно нужно было понять и принять это. До того, как он сел в самолет, и еще до того, как принялся за ее поиски. Она, быть может и не помнит его, а если и помнит, то лишь как напоминание об ужасах войны, которые хочет забыть. Он вернется в Англию и постарается жить дальше, уже не страдая от полного неведения об ее судьбе. Виктория будет счастлива с тем молодым и энергичным парнем, на которого она сегодня смотрела нежным и ласковым взглядом своих чудесных глаз, цвета апрельского неба.

Он еще раз прошелся по своему номеру, повторяя себе, что так будет лучше для них обоих. Что он совсем не нужен ей, и пусть остается все как есть.

Виктория еще раз пересмотрела записи в своем ежедневнике, чтобы не забыть ничего из той уймы дел, которую взвалили на нее в редакции. Кажется, на сегодня все было сделано. Взяв свою сумочку и погасив свет, она заперла за собой массивную дверь и вышла на улицу.

Поль уехал по делам , и ей совершенно нечего было делать. Она уже привыкла к тому, что каждый вечер они проводили вдвоем, гуляя, смотря фильмы в стареньком кинотеатре или встречаясь с их общими друзьями. Сегодня утром к ней снова пришли тяжелые воспоминания, настроение было подавленным, почему-то хотелось плакать. Она шла по улице, уже мягко освещаемой вечерними фонарями, смотря на гуляющие парочки и случайных прохожих. Сама не замечая, Виктория оказалась у дверей того самого маленького кафе, в котором каждое утро встречалась с Полем. Сейчас в зале было почти пусто. Желающие покутить собирались в соседнем баре. Она заказала чай и пирожные, решив сделать себе что-нибудь приятное после трудного дня.

И все-таки, как странно, что после стольких лет, она не может забыть почти незнакомого ей человека. Может быть, это происходило потому, что их жизни каким-то непостижимым образом были связаны и зависимы друг от друга. Сначала он спасал ее от смерти, потом, эта же роль выпала ей. Все что произошло с ними тогда, казалось было предопределено роком, от которого никому не удается сбежать. « К сожалению, у жизни на все свои планы, Виктория. Иногда нам приходится это осознавать, но только порой бывает слишком поздно… » — вспомнились ей вдруг его слова, сказанные в темном сыром плену подземного убежища.

Она рассеянно посмотрела перед собой, когда зазвенел дверной колокольчик. Высокая фигура в темном пальто, слегка надвинутая на глаза шляпа, небольшие аккуратные усы, красивая рука с тонкими сильными пальцами, сжимающая набалдашник трости, на которую он слегка опирался при ходьбе. Что-то до боли знакомое показалось ей в наклоне его головы. Он задал какой-то вопрос официанту. В эту секунду ей показалось, что время сделало мертвую петлю, и сейчас в этой самой точке остановилось. Низкий сдавленный голос, с шершавыми нотками, врезавшийся в ее память, она узнала бы из тысячи других.

Словно почувствовав ее напряженный взгляд, он повернул голову. Их глаза на мгновение встретились, и они оба замерли. Ей не потребовалось времени, чтобы понять — он тоже безошибочно ее узнал. Вечная боль, горькая тягучая пытка, сноп искр в измученном сердце, последний вздох, упругий выдох, немое отчаяние.