Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Богом клянусь, она безобразна, – объявила Анна Бассет, когда они очутились в надежных стенах отведенных фрейлинам покоев. – Толстая и дурно одетая.

– Королю хватит одного взгляда, чтобы отправить ее назад, – подхватила Кэтрин Бассет со злорадством в голосе. – Высокая и нескладная, точно аист. Совсем не то, что наша милая королева Джейн!

– Королева Джейн мертва, и вот уж два года, как похоронена, – заметила практичная Кэт Говард. – Величайшим достижением ее жизни было рождение нашего дорогого принца Эдуарда. В конце концов она надоела бы королю, и вообще эти Сеймуры совершенно несносны, как говорил мой дядя герцог Томас. Королю нужна новая жена и побольше сыновей!

– Что правда, то правда, – согласилась Кэтрин Кэри. – Но мне кажется, что эта принцесса ему совершенно не подходит. Бедняжка, она проделала такой долгий путь!

– Король уже далеко не в расцвете юных лет и не может рассчитывать на то, что сосватает молодую красавицу, – заговорила Элизабет Фицджеральд своим мягким, мелодичным голосом. – Конечно, леди Анна не очень похожа на свой портрет, но она кажется достойной дамой, и у нее добрые глаза.

– Чтобы завоевать Генриха Тюдора, одними добрыми глазами не обойдешься, – заметила леди Брауни. – А вы что скажете, леди Уиндхем? Вы ведь с ней говорили. Что она сказала?

– Я просто приветствовала ее в Англии, и она меня поблагодарила, – ответила Нисса. – Я предложила помочь ей овладеть английским языком. Кажется, она настроена дружелюбно и желает учиться, мадам. Мне она понравилась. Надеюсь, что она понравится и королю.

Им предстояло это выяснить довольно скоро, потому что королю не терпелось увидеть невесту, и он галопом вылетел из Хэмптон-Корта, чтобы, как он сам признался Кромвелю, «вскормить пламя любви» между ним и дамой, на которой ему предстояло жениться. Король смело и неожиданно для всех ворвался в зал епископского дворца, одетый в просторный плащ с капюшоном, который скрывал лицо. В руке он сжимал дюжину соболиных шкурок, которые собирался преподнести в дар принцессе. Но она, увидев его громоздкую, высокую фигуру в длинном черном плаще, закричала от страха и, схватив подушку, начала бить ею нарушителя спокойствия по голове. Король попятился, отбиваясь, – не очень обнадеживающее начало!

Ганс фон Графштейн поклонился королю и принес извинения.

– Она не поняла, что это вы, ваше величество. Позвольте мне объяснить.

Генрих нетерпеливо кивнул.

– Поторопись же, друг мой! Я с таким терпением дожидался приезда этой леди, что сейчас хочу поскорее с ней познакомиться. – Король силился разглядеть лицо девушки.

Юный паж подошел к принцессе.

– Ваше высочество, не пугайтесь. Это сам король, который решил вас удивить.

– Этот огромный лесной вепрь и есть король? – сказала принцесса, и подушка вывалилась из ее рук. Она пристально воззрилась на Генриха Тюдора, затем отвела взгляд. – Господь наш на небесах! За кого же я обещала выйти замуж, мой добрый Ганс?

– Миледи, вы должны приветствовать его, – взволнованно подсказал ей мальчик.

– Должна, значит, должна, – ответила она и присела в низком реверансе, склонив перед королем голову.

Что за милая скромница, решил король, и его настроение вмиг улучшилось. Она была напугана незнакомцем, но вела себя так отважно, а затем стала так очаровательно смиренна! Какое изящество манер, какое… Да, но какого роста эта женщина! Совсем не та, что на портрете! Генрих был шокирован, когда принцесса встала во весь рост и смело встретилась с ним взглядом.

– Добро пожаловать в Англию, мадам, – вот и все, что он сумел вымолвить, старательно скрывая охвативший его ужас.

Ганс фон Графштейн перевел приветственные слова короля принцессе.

– Поблагодари его от моего имени, Ганс, – ответила Анна Клевская, которая с разочарованием отметила, что при близком рассмотрении король оказался толст, как упитанный боров, готовый к убою. Когда он откинул плащ, под ним оказался роскошный наряд. Куда более модный и роскошный, чем она только могла вообразить. Ее собственный гардероб, несмотря на то, что на его создание ушла масса стараний и денег, ни шел ни в какое сравнение с королевским. Он казался неуместным и старомодным, даже фрейлины выглядели куда наряднее. Придется это исправить, но для королевы Англии это не составит никакого труда.

Преодолев изумление первой встречи, король сказал:

– Ганс, спроси принцессу, было ли ее путешествие приятным.

Черт, эта женщина невозможно высокого росту, а нос у нее точно башмак.

Паж перевел слова короля.

– Скажи ему, что прием, оказанный нам в Кале, превосходил пышностью все, что мне доселе приходилось видеть. Я благодарна английскому народу за теплые приветствия. Да, меня приняли хорошо. – Я ему не нравлюсь, про себя думала она, продолжая улыбаться. Придется держаться с ним легко и почтительно, иначе не сносить мне головы. Возможно, я даже сумею его покорить, вот только хочу ли я этого?

– Я тронут желанием принцессы поскорее до нас добраться, – сказал король.

Разумеется, ей не терпелось добраться сюда поскорее и связать меня брачными узами, думал про себя король. Они мне солгали! Они все мне солгали. Кромвель! Он жаждал этого брака и слышать не хотел о других претендентках. Он за это заплатит. И, если есть способ избавиться от этого кошмара, то, клянусь небесами, я его найду! Не позволю приковать себя цепями к этой уродине, хотя Гольбейна винить не могу. Он художник и видит сердцем.

– Ганс, спроси короля, не соблаговолит ли он сесть. Вижу, он хромает на одну ногу, только ему об этом не говори. Это может его задеть. Старики вечно обижаются на подобные вещи. Просто скажи, что мне будет приятно, если он окажет мне честь и выпьет со мной бокал вина. Если он согласен, налей нам. Он проскакал верхом многие мили, да еще по холоду; и, как мы оба видим, моя особа, боюсь, не привела его в восторг.

– Мужайтесь, мадам, – ответил мальчик и, повернувшись к королю, сказал: – Принцесса спрашивает, не угодно ли вам выпить с ней по бокалу вина, ваше величество! Она тревожится, что вы могли схватить простуду после долгого путешествия сквозь снег и дождь. Она в высшей степени заботливая дама.

– Бокал вина будет очень кстати, парень! Поблагодари принцессу за ее заботу. – По крайней мере, у нее доброе сердце. Уже кое-что, но этого мало, черт подери!

Принцесса указала ему на удобное кресло возле жарко пылающего камина, и сама заняла кресло напротив. Ее одежда показалась ему безобразной. А этот тягучий, вязкий говор! Ох, они все заплатят за этот провал, особенно Кромвель. Вне всяких сомнений, он лгал, когда говорил, будто и Мария де Гиз, и Кристина Датская отвергли его сватовство. Какая женщина, находясь в здравом уме, откажется стать королевой Англии? У Кромвеля явно были скрытые мотивы, но его планам не суждено сбыться.