Виктория Холт - Королева Шотландии в плену

Маргарет чувствовала себя неважно, так как приближались роды, и ее муж волновался, чтобы она не уставала, но она заявила, что счастлива присутствовать на празднике; а когда с едой было покончено, она сидела рядом с музыкантами, игравшими на лютнях, и наблюдала, как королева возглавляет танцующих.

Мария, раскрасневшаяся от танца, со слегка растрепавшимися каштановыми волосами, казалась в своем возбуждении очень юной девушкой. Наблюдавший за ней Ноллис подумал: «Как она легко забывает. Ей предназначено быть веселой. Когда же закончится это изнурительное дело?»

Пока они танцевали, прибыли посланники от Елизаветы, задержавшиеся из-за плохой погоды, с письмами к тюремщикам королевы Шотландии. Ноллис и Скроуп спустились вниз, чтобы принять их. Ноллис был поражен, прочитав письмо, адресованное ему; он даже перечитал его, надеясь, что ошибся.

Елизавета была недовольна тюремщиками Марии. Они проявили чрезмерную снисходительность к их узнице и потворствовали планам ее замужества. Поэтому Елизавета решила отстранить их от возложенных на них обязанностей. Им следовало подготовиться к препровождению королевы Скоттов в замок Татбери, где граф и графиня Шрусбери станут ее новыми надсмотрщиками.

— Татбери! — пробормотал Ноллис. Он подумал об этом мрачном стаффордширском замке, одном из самых неуютных мест, которые он когда-либо видел, без дымоходов, так помогавших в замке Болтон согревать огромные апартаменты в холодную погоду.

Ноллиса переполняла жалость к королеве Скоттов, которая полностью зависела от милости королевы Англии; но еще больше ему было жаль самого себя. Он прогневал Елизавету, а кто знает, чем это могло кончиться! Как он мог догадаться, что она так воспримет его попытку женить племянника на Марии? Джордж Карей был ее родственником, а она всегда была благосклонна к своим родственникам, особенно по материнской линии, поскольку родственники по отцовской линии могли вообразить, что имеют больше прав на трон, чем она.

В письме был постскриптум. Ноллис не имел права покидать Болтон, пока не переведут королеву Скоттов. Ему вменялось в обязанность препроводить ее в Татбери и передать в руки четы Шрусбери.

Он подумал о Кэтрин, своей жене, которая была так больна и звала его к себе. Письмо выпало у него из рук, и он сидел, уставившись перед собой. Скроуп встревожен так же, как и он.

— Но Татбери… в такую погоду! — сказал Ноллис. — Мы не можем двинуться туда, пока бушует вьюга. Это слишком опасно.

— Татбери, — произнес Скроуп, будто повторяя урок.

— Я полагаю, она пишет вам то же, что и мне: нас освобождают от этой миссии и она передается чете Шрусбери.

— Да, — проговорил Скроуп, находясь словно в дурмане, — она пишет мне об этом. Но… как я могу везти ее? Как она может ехать сейчас?

— Нам следует подождать, пока погода немного улучшится, — сказал Ноллис. — Королева заупрямится. Помните, как трудно было заставить ее переехать из Карлайла.

— Я думал о Маргарет…

— Маргарет!

Скроуп постучал пальцами по письму Елизаветы.

— Королева приказывает, чтобы Маргарет немедленно покинула Болтон. Она надеется услышать, что она уехала до Рождества.

— Но в ее положении!

В глазах Скроупа сверкнул гнев.

— Она подозревает Маргарет в способствовании заключения брака между королевой Скоттов и Норфолком; поэтому она пишет, что, беременная Маргарет или нет, она обязана немедленно покинуть Болтон.

— Но куда… — начал Ноллис.

Скроуп в отчаянии развел руками.

— Я не знаю. Я не могу придумать. Но если я не хочу еще больше прогневить королеву, я должен тотчас заняться поисками жилища для Маргарет.

Снаружи выл ветер. Ноллис думал о своей жене, которая была опасно больна и просила приехать; а Скроуп — о своей, которая очень скоро должна произвести на свет ребенка. Елизавета говорила им, что они не должны предпочитать свои личные дела их обязанностям перед ней. Им не нужно было напоминать, каким безжалостным мог быть гнев Тюдоров!

Они не вернулись к праздновавшим день рождения. Ноллис тихо произнес:

— Не стоит говорить ей сегодня, что ее переводят в Татбери. Это можно сделать и завтра.

— Татбери! — вскрикнула Мария, переводя взгляд со Скроупа на Ноллиса. — Я не могу ехать в Татбери в такую погоду!

— Это приказ нашей королевы, — ответил Скроуп. Мария заметила его отрешенный взгляд, серое лицо и решила, что он испугался, поскольку это означало, что он не справился с возложенной на него задачей и ответственность за нее передается другим.

— Я отказываюсь, — резко ответила Мария. — Я думаю, иногда ваша королева забывает, что я — королева Шотландии.

Ноллис уныло смотрел на нее. Что значит титул для Елизаветы! Ее волнует только то, чтобы выполнялись ее желания.

— Некоторое время мы можем ссылаться на плохую погоду, — ответил Скроуп. — Но мы должны начать подготовку к отъезду.

— Я слышала, что Татбери — одно из самых мрачных мест в Англии и что Болтон полон удобств по сравнению с ним.

— Вряд ли многое будет сделано, чтобы обеспечить комфорт вашему величеству.

— Я отказываюсь пускаться в путь до окончания зимы, — сказала королева.

Ни Скроуп, ни Ноллис не пытались советовать ей; они оба размышляли над собственными проблемами.

Позже в тот день Мария узнала причину немилости Елизаветы. Одна из служанок леди Скроуп пришла к Марии и спросила, не может ли она пройти в апартаменты ее хозяйки, поскольку та чувствует себя слишком плохо, чтобы прийти к ней.

«Роды еще не могли начаться, — подумала Мария. — Еще слишком рано». Она поспешила в спальню леди Скроуп и увидела ее лежащей в постели.

— Маргарет! — воскликнула Мария. — Неужели?

— Нет, — ответила Маргарет. — Но у меня плохие новости. Я вызвала недовольство Елизаветы, и в качестве наказания меня изгоняют из Болтона.

— Изгоняют! Но вы не можете уехать отсюда в такую погоду в вашем состоянии.

— Таков ее приказ. Я должна уехать немедленно.

— Куда?

— Мы не знаем. Но ее величество настаивает, чтобы я уехала, возможно, потому, что не желает, чтобы мы были вместе. Она услышала о нашей дружбе и…

— Какая она безжалостная! — воскликнула Мария. Она испытывала большее негодование за ужасное обращение с Маргарет Скроуп, чем за несправедливость по отношению к ней самой.

— Да, — отозвалась Маргарет. — Она не испытывает жалости, когда чувствует, что ее подданные делают что-либо против нее. Она, должно быть, узнала, что я передаю вам известия от моего брата.

— Но это чудовищно. Я не вынесу этого. Вы должны остаться здесь, Маргарет. Вы должны родить ребенка здесь, как вы планировали.

Маргарет подняла руку и коснулась своей шеи.

— Я не намерена терять голову, — сказала она, грустно улыбнувшись.