Виктория Холт - Королева Шотландии в плену

Конечно, Нортумберленд и Вестморленд раздражены задержкой. Но он сможет сказать им, что королеве понравился план.

Очень скоро католики Севера восстанут против протестантки — королевы Англии.

Как только Дакр ушел, Мария отложила вышивание.

— Ваше величество, что вы думаете об этом плане? — спросила Сетон.

— Он хорош. Ты ведь знаешь, Сетон, что мы с тобой примерно одного роста. Если ты сделаешь мне такую прическу, как у тебя, и я надену твое платье, то меня примут за тебя многие.

— Я уверена, что это так.

— А ты сможешь выдать себя за меня, Сетон. Кто знает меня лучше, чем ты? Когда я сбегу, ты можешь лечь в мою постель на денек-другой, и никто не догадается.

Джейн Кеннеди предложила:

— Это можно прорепетировать. Это так просто. Я знаю, что все получится.

— Ваше величество, позвольте узнать, — вставила Сетон, — почему вы сразу же не согласились принять этот план?

— Ты забыла, Сетон, что я помолвлена с герцогом Норфолкским. Я не могла согласиться, не посоветовавшись с ним.

Последовало молчание. Затем Сетон спросила:

— Вы считаете, что такое можно написать в письме?

— Как вы знаете, я пишу ему зашифрованные письма. Раз он — мой будущий муж, я не могла бы даже и подумать действовать без его согласия. Но я сейчас же напишу ему, и мое письмо должно быть как можно скорее доставлено. Сетон, принеси мои письменные принадлежности; нам не стоит терять ни минуты.

Бесс в гневе носилась по поместью. Она была уже готова ехать в Бакстон, но так и не было ответа на ее запрос, посланный королеве.

Бесс была убеждена, что графа надо увезти из Уингфилда, поскольку по мере того, как ему становилось лучше, он вновь начинал беспокоиться, и она не желала подвергать его опасности следующего удара, который, как она хорошо понимала, может оказаться роковым.

Она подробно объяснила Елизавете, чем вызвана болезнь ее мужа, но, кажется, королева была убеждена, что задача, возложенная на Шрусбери, важнее, чем его жизнь.

«В этом она не права! — говорила себе Бесс. — Желает того королева или нет, я не буду стоять и смотреть, как бедного Шрусбери хватит еще один удар, который, несомненно, убьет его или сделает инвалидом до конца жизни. Мы едем в Бакстон».

Бесс подошла к окну, что она делала ежеминутно, чтобы посмотреть, не едет ли посланник королевы. Она сердито сжала кулаки. Ни одного всадника! Бесс собрала некоторых своих слуг.

— Сегодня мы уезжаем в Бакстон, — объявила она им — Подготовьте все к нашему отъезду.

Затем она направилась в спальню графа, где он, все еще очень слабый, лежал в постели.

— Все прекрасно, — сказала она ему. — Мы уезжаем в Бакстон.

— Значит… она дала свое согласие? О, Бесс, вы действительно замечательная женщина. Когда я думаю, как она поступила с Ноллисом…

Бесс самодовольно усмехнулась. Если бы она сказала ему правду, то это могло бы вызвать еще один удар. Прежде всего она должна поставить Шрусбери на ноги, а потом подумать, как отразить гнев королевы.

— Я же сказала, что вам только надо предоставить решать вопросы мне, — сказала она. — Сейчас придут ваши слуги, чтобы подготовить вас к путешествию. Мы сможем выехать через час. — Она засмеялась. — Вы, должно быть, захотите попрощаться с вашей дорогой королевой, поэтому надо немедленно начать подготовку. Я оставляю вас, поскольку так много еще надо сделать.

Граф и графиня покинули Марию, которая стояла у окна и смотрела, как они уезжают. Она слышала властный голос графини, отдававшей указания. Стражам она внушила боевое настроение. Они должны охранять королеву Скоттов под угрозой смерти до тех пор, пока не прибудет новый тюремщик, что должно быть в ближайшее время. А до тех пор в поместье все должно идти так, как если бы граф и графиня оставались в своей резиденции.

Графа посадили в карету, поскольку он был слишком слаб, чтобы ехать верхом. Выезжая из поместья, он оглянулся и из группы провожавших слуг выделил одинокую фигурку. Маленькая Элеонора Бритон печально смотрела, как он уезжает.

Итак, Шрусбери уехали в Бакстон, и только решительная Бесс знала, что они сделали это без разрешения Елизаветы.

В апартаментах Марии царило оживление. Никакого тюремщика не прислали вместо Шрусбери, и в отсутствие зоркой Бесс неизбежно, что порядки будут менее строгими. Никогда еще не было более подходящих условий для побега. Приехал Дакр. Он настаивал, что момент настал. Зачем откладывать? С каждым часом выполнение их плана могло стать более трудным.

— Я очень скоро дам вам ответ, — сказала ему Мария.

Вскоре она смогла это сделать, поскольку Норфолк тотчас по получении ее письма ответил ей и приказал немедленно доставить его послание королеве. Он писал, что она не должна соглашаться на предложения Дакра. Это был бы чрезвычайно глупый поступок, потому что единственной целью Дакра было вывезти ее из Англии во Фландрию или в Испанию — к герцогу Альба или к королю Филиппу, — которые задумали выдать ее замуж за дона Хуана Австрийского.

Норфолк объяснил, что Дакр вовсе не является его другом из-за разногласий между ними по поводу прав дочерей умершего лорда Дакра на наследование семейного состояния и что целью Дакра было не столько помочь ей, сколько помешать браку его, Норфолка, и ее, королевы Скоттов, хотя они уже тайно обручены.

Когда Дакр в следующий раз приехал в поместье, Мария объявила ему, что связалась с герцогом Норфолком, с которым она обручена, и что тот посоветовал ей не пытаться бежать. Дакр не мог скрыть свою досаду, и его ненависть к Норфолку усилилась.

Однако Мария встревожилась, узнав о разногласиях между ним и Норфолком, и попросила рассказать ей подробно. С большой горечью Дакр объяснил ей, что, по его мнению, у него было больше прав на семейное состояние, чем у его племянниц, вышедших замуж за сыновей Норфолка и передавших таким образом состояние Дакров в семью герцога. Мария почувствовала сострадание.

— Это действительно кажется несправедливым, — сказала она. — Вы позвольте мне написать герцогу и высказать ему мое мнение? Я уверена, что он прислушается к моим словам, а мне доставит большое удовольствие установить мир и согласие между вами.

Дакр печально улыбнулся.

— Ваше величество может поступать так, как пожелает. Но я должен предупредить вас, что Норфолк — жесткий человек, когда дело касается земель и состояния.

— Я убеждена, что он захочет поступить правильно, — ответила Мария, а поскольку она знала, что глубоко разочаровала Дакра, то решила убедить Норфолка пойти на уступки в его пользу.

Когда Елизавета услышала, что граф и графиня Шрусбери уехали в Бакстон без ее разрешения, она очень рассердилась, и если бы они оказались в пределах ее досягаемости, то немедленно были бы препровождены в Тауэр.