Виктория Холт - Королева Шотландии в плену

Регент был убежден: чтобы править, человек должен быть сильным. Мария потерпела поражение из-за своей сентиментальной слабости.

Он твердо решил поступить со сторонниками Марии так же беспощадно, как с тем молодым мужем. Своим приказом он безапелляционно отнял у них все владения, а сэру Джону Беллендену, судебному исполнителю, поручил проследить за выполнением приказа.

В такой стране, как Шотландия, где не всегда знаешь, кто твой друг, необходимо было хорошо платить тем, кто брал на себя наиболее неприятную работу, освобождая регента от этого бремени. Поэтому Белленден ожидал вознаграждений, и в качестве платы за услуги Морэй подарил ему поместье Вудхаусли, принадлежавшее одному из самых пылких сторонников Марии — члену семейства Гамильтонов, Джеймсу Гамильтону Ботуэллховскому.

Алисон Синклер, жена Джеймса Гамильтона, лежала в постели рядом со своим ребенком, родившимся несколько дней назад. В камине жарко пылал огонь, поскольку в такую погоду было трудно поддерживать тепло в комнатах. За окном падал снег.

Алисон думала о тех далеких временах, когда они с сестренкой, стоя у окна их дома, часто любовались заснеженным пейзажем. Она вспоминала, как в плохую погоду они скрашивали свое невольное затворничество игрой в прятки, поскольку в этом замечательном доме было где прятаться. Куда бы ей ни приходилось уезжать, всегда думала о Вудхаусли — своем родном доме.

Она унаследовала его, и он стал ее приданым, когда она вышла замуж за Джеймса Гамильтона; она была уверена, что он и сейчас принадлежит ей. Джеймс был отчасти вне закона, поскольку относился к сторонникам королевы, и потерял большую часть своих владений, и она постоянно благодарила Бога, что Вудхаусли, являвшийся ее наследством, оставался неприкосновенным.

Сейчас Джеймс скрывался у своего родственника, Арчибальда Гамильтона. Было грустно, что тревоги нынешней поры сулили так много разлук, но она была уверена, что, узнав о рождении их ребенка, он найдет возможность приехать к ней.

Лежа и мечтая об этом, она услышала, что во двор кто-то въехал. Она позвала горничную:

— Он здесь! Я знала, что он приедет. Иди и тотчас приведи его ко мне и проследи, чтобы никто не покидал дом, пока он здесь. Надеюсь, что все слуги верны мне, но в такие времена ни в чем нельзя быть уверенным. А если люди Морэя узнают, что он здесь, то непременно придут, чтобы схватить его.

С улыбкой глядя на своего новорожденного, она попросила подать зеркало. Она давно не видела мужа и хотела выглядеть как можно лучше. Алисон с радостью отметила, что беременность не изменила ее внешности, и она стала выглядеть даже моложе. Возможно, потому, что она была так счастлива, что у нее родился ребенок… а теперь и Джеймс приехал посмотреть на них.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился мужчина. В первый момент она скорее удивилась, чем встревожилась.

— Но… — она запнулась, — кто вы?

— Сэр Джон Белленден, — прозвучало в ответ. — Судебный исполнитель и владелец этого дома.

— Вы ошибаетесь. Этот дом принадлежит мне. Я получила его в наследство от моего отца.

— Вы не правы, мадам. Он принадлежит мне. Владения Джеймса Гамильтона Ботуэллхофского конфискованы регентом, а Вудхаусли — его подарок мне за мою службу на благо Шотландии.

— Этого не может быть. Этот дом не является собственностью моего мужа, он мой.

— Мадам, после свадьбы ваша собственность перешла к вашему мужу, и, повторяю вам, все его владения конфискованы.

— Если бы мой муж был здесь…

— Но его нет. А то мы бы знали, как поступить с предателем.

— Он не предатель.

— Но, мадам, он выступал против короля и хотел помочь Марии вернуться на трон.

— Но вы видите мое состояние. Мой ребенок родился всего несколько дней назад. Оставьте меня в покое, а это дело, несомненно, будет улажено.

— Я приехал сюда, чтобы вступить во владение имуществом, и должен попросить вас немедленно покинуть мой дом.

— Вы же видите, в каком я положении.

— Я вижу только, что вы нарушаете закон, отказываясь покинуть мои владения.

— Пожалуйста, оставьте меня. Я еще слаба… и мне нехорошо.

— Свежий воздух пойдет вам на пользу. Ну же, мадам, вставайте. Даю вам пять минут, чтобы собраться и покинуть дом. Если за это время вы не уйдете, вас выставят силой.

С этими словами он покинул ее, и она лежала, прислушиваясь к звукам тяжелых шагов в других частях дома. Когда горничная подошла к ее постели, она плакала.

— Что будем делать, мадам? Что мы можем предпринять?

— Не могут же они выгнать нас из дома. Они отберут этот дом… мой Вудхаусли… но только не сейчас. Они должны дать мне время…

Она крепко прижала к себе ребенка, и в таком состоянии ее застал Белленден, вернувшийся в комнату.

— Значит, вы упрямитесь, — прорычал он. — Ну-ка, немедленно вставайте. — Он обернулся к горничной: — Найдите ей накидку. Она ей понадобится… на улице холодно.

Все, что последовало за этим, показалось Алисон кошмарным сном, ужасом. Теряя сознание, едва держась на ногах, она была вынуждена подняться с постели. На нее набросили накидку и с ребенком на руках выставили за дверь.

Дул пронизывающий холодный ветер. Густой снег застилал глаза. Ребенок заплакал, но она не могла успокоить его.

Она попыталась добраться до леса, где рассчитывала найти укрытие. Она брела сквозь снег, плача и призывая мужа помочь ей.

В такую ночь на улице никого не было, и хотя Алисон прекрасно знала окрестности, тяжелые сугробы изменили очертания местности, и вскоре она заблудилась.

Она обо что-то споткнулась и, крепко прижимая к себе ребенка, упала в глубокий сугроб.

Когда известие о печальной участи Алисон и ее ребенка достигло Линлитгоу, где в доме своего родственника, Арчибальда Гамильтона скрывался ее муж, он обезумел от горя. Но еще сильнее был гнев, вскоре пришедший на смену печали. Теперь единственное, что заставляло его жить, — это жажда мести.

Белленден поселился в Вудхаусли, и, несомненно, поместье хорошо охранялось, так как он был уверен, что Ботуэллхоф не сможет противостоять желанию отомстить человеку, который столь жестоко обошелся с его женой и ребенком, послав их на смерть.

Однако Ботуэллхоф, а вместе с ним и весь клан Гамильтонов, рассудили, что в первую очередь в этой трагедии следует винить не Беллендена. Главным виновником являлся человек, подававший примеры жестокости своим подчиненным. Этот человек только пожал бы плечами, услышав о трагедии в Вудхаусли, желая, чтобы все знали, какая участь ожидает каждого, кто ослушается приказа регента.

Ботуэллхоф мог утолить свое горе только убийством регента Морэя, а не такого незначительного человека, как Белленден.

23 января Морэй должен был проезжать через Линлитгоу по пути в Эдинбург, и Ботуэллхоф был готов к встрече с ним. он спрятался в доме, который находился в самой узкой части Хай Стрит. В этом месте кавалькада должна была замедлить свое продвижение, и там можно было ехать только по двое. Задней стороной дом выходил в поле, где уже ждала оседланная лошадь.