Ирина Измайлова - Любовь пиратки Карибского моря

— Здравствуйте, госпожа! — Бартоломью выпрямился, держа в руке шляпу и со все большим интересом разглядывая женщину, почему-то не боясь, что она сочтет это неучтивым. — Я капитан «Виолетты». Мое имя — Бартоломью Робертс. Но вас я не знаю.

Она улыбнулась. Улыбка была вообще странная. Очень часто у скрытного человека улыбается все лицо, и лишь глаза остаются серьезны. Здесь было все наоборот: глаза, эти самые странные, неженские глаза незнакомки смеялись, слегка раскрылся в улыбке ее выразительный рот, а все остальные черты сохраняли невозмутимую серьезность. Женщина тоже, не смущаясь, разглядывала капитана Удача, и, кажется, он ей понравился.

В самом деле, собираясь на столь необычное свидание, Бартоломью постарался не ударить в грязь лицом. Он всегда одевался нарядно, не жалея денег на богатые наряды и украшения, однако в этот раз был одет скромно. И именно это шло ему более всего. Бутылочного цвета шелковая рубашка с широко раскрытым воротом, черные облегающие штаны с шитым серебром поясом, высокие узкие ботфорты без отгибов, с серебряными пряжками и длинный, без рукавов камзол, тоже черный, атласный, без всякого шитья. Костюм довершал шелковый шейный платок цветом немного светлее рубашки, сколотый простой, очень красивой брошью — серебряной с одним большим изумрудом. Робертс презирал парики, тем более что его собственные волосы могли посрамить любой созданный цирюльником шедевр. Светлые, очень густые, они ложились волнами на плечи, а сверху были повязаны платком, точно таким, как на шее. Когда Бартоломью надевал шляпу, сзади были видны концы этого платка, тонувшие в волнах его шевелюры, которую он всегда, даже в море, умудрялся поддерживать в порядке.

— Таким я вас и представляла, — произнесла женщина и встала.

Она была на полголовы ниже рослого капитана Удача. Ей очень шло красное с малиновой отделкой платье, шиповник в черных волосах и серьги, золотые с вправленными в золото двумя розовыми жемчужинками, похожими на крохотные бутоны.

— Я рад, что не обманул ваших ожиданий, — сказал флибустьер, подходя и ожидая, что она подаст ему руку для поцелуя. Но она почему-то медлила.

— Вас удивило мое приглашение и, вероятно, еще больше мое письмо?

— Синьора, я стараюсь как можно меньше удивляться. Но все же…

— Послушайте! — Вновь ее необычная улыбка заставила Бартоломью забыть все заранее приготовленные слова. — Мои предки родом из Франции, но я сама выросла в Англии, и моя мать была англичанка. Мне говорили, что и вы англичанин. Так, может быть, лучше будет перейти на наш с вами родной язык?

— С удовольствием! Однако я вам назвался. Могу ли быть настолько дерзким, чтобы спросить, как ваше имя?

— Ах да! — казалось, она была недовольна своей забывчивостью. — Я — Аделаида де Моле.

Теперь она наконец подала Бартоломью руку. Рука была в перчатке, но и под тонким алым шелком казалась необычной. Скорее всего, то была рука аристократки, на что указывала ее безупречная форма. Но размер ладони явно не соответствовал тонкой кисти — казалось, что эта нежная ручка знала грубую, неженскую работу.

Бартоломью поцеловал пахнущий тонкими духами шелк и вновь вгляделся в лицо незнакомки.

— Де Моле… — капитан Удача напряг свою память. — Кажется, я когда-то слыхал эту французскую фамилию.

— Еще бы! — теперь она рассмеялась. — Все, кто когда-либо интересовался сокровищами, кладами и их поисками, наверное, слышали имя моего легендарного предка Жака де Моле. В начале четырнадцатого века от Рождества Христова он был великим магистром ордена тамплиеров во Франции.

— Не может быть! — вырвалось у Бартоломью.

Слова, произнесенные Аделаидой, и в самом деле разбудили в нем воспоминания о древних, как мир, легендах. Легендах, по сей день будораживших Старый Свет, но проникших и сюда, в Вест-Индию, ибо некоторые из этих преданий говорили о несметных сокровищах загадочного ордена, которые четыре столетия назад пропали бесследно, но, возможно, были увезены и спрятаны именно здесь!

— Понимаю, в это трудно поверить, — вновь заговорила девушка. — Вы ведь наверняка многое слышали о тамплиерах [24] Т а м п л и е р ы — в переводе «храмовники» — рыцарский орден, основанный в XI веке несколькими рыцарями на отвоеванной в Первом крестовом походе Святой Земле под предлогом необходимости защищать от разбойников группы паломников, устремившихся на поклонение ко Гробу Господню. Вскоре тамплиеры монополизировали право охранять караваны европейских богомольцев, они взимали за охрану плату, поначалу, правда, достаточно скромную. Тем не менее в самое короткое время орден стал сказочно богат. Он владел многочисленными землями по всей Европе, обладал влиянием на всех европейских монархов. Поскольку невозможно было объяснить такое обогащение какими угодно заработками и торговыми сделками, вскоре тамплиеров заподозрили в занятиях каббализмом и чернокнижничеством. Об ордене ходило и ныне ходит множество всевозможных легенд. В 1307–1314 годах французский король Филипп Красивый провел судебный процесс, после которого большинство руководителей ордена были казнены, а его имущество изъято в казну. Однако, судя по всему, большая часть гигантских богатств тамплиеров была ими вывезена и скрыта. Где находится этот клад, до сих пор ведутся споры и высказываются предположения. ?

— Слышал, конечно, — Робертс со все большим интересом смотрел на незнакомку. — Вроде был такой рыцарский орден, возникший на Святой Земле, когда ее завоевали рыцари Креста. Тамплиеры за считаные годы стали необычайно богаты, скупили чуть не четверть земель по всей Европе, поэтому вскоре пошла молва, что дело нечисто и они занимаются колдовством. Один из французских королей, может, поверив в их вину, а может, просто позарившись на такие богатства, предал магистров ордена и его братьев суду, всех отправил на костер, а то, что удалось конфисковать, конфисковал. Только вот говорят, опять же говорят, что основные свои сокровища рыцари-храмовники сумели увезти из Франции. Я слыхал, это были несколько здоровенных кораблей, битком набитых золотом. И никто не знает, куда это все увезли.

— Я знаю, — проговорила Аделаида, и голос ее прозвучал при этом так буднично, словно она сообщила, где лежит какая-то ничего не значащая безделушка.

— Вы? Вы знаете, куда тамплиеры вывезли и где спрятали свой бесценный клад?!

Робертс поймал себя на том, что его голос при этом слегка дрогнул. Как ни внушал он себе всю жизнь, что презирает золото, презирает богатства, что они нужны ему лишь для того, чтобы ни от кого не зависеть и всем показывать свою щедрость и расточительность, как ни был он в этом уверен, но когда речь зашла о ТАКИХ сокровищах, и его душа взволновалась от одной мысли о них. Выходит, можно быть сильным только до определенного предела? И всегда найдется то, что обнажит твою слабость? Невесело!