Кристен Каллихен - Пламя

Порыв промозглого ветра из распахнутого окна ледяной лаской коснулся спины сэра Персиваля. Не успел баронет тому удивиться, как чья-то рука обхватила его сзади, прижимая к креслу. Задыхаясь, он краем глаза заметил черную маску.

— Арчер? — прохрипел старик. Кровь стучала в ушах. Мочевой пузырь ослабел, и насыщенный солоноватый запах разнесся в холодном воздухе, теплая жидкость потекла по ногам.

— Прости, — произнес знакомый голос, который заставил сэра Персиваля задрожать, — но ты мне нужен, чтобы отправить послание.

Кинжал серебряной молнией блеснул в тусклом свете комнаты, и горло баронета резанула острая боль. Он поперхнулся, горячая кровь хлынула на его трясущиеся руки, забрызгивая белоснежную каминную облицовку и выцветший дагерротипный снимок Беа, сделанный на ее сорокалетие. Сэр Персиваль, хрипло вдохнув, почувствовал на языке соль и кровь.

Беа.

— Надеюсь, вы хорошо устроились? — Лорд Арчер повел Миранду к столу столь длинному, что за него можно было усадить двадцать человек. Вдоль всего стола, по центру, горели свечи в серебряных канделябрах. На зеркальной столешнице теснилось столько яств, что и на прием хватило бы. Вид бесчисленных сервировочных блюд с серебряными крышками поставил Миранду в тупик, поскольку стол был накрыт лишь на одну персону.

Лорд Арчер выдвинул стул во главе стола, перед одиноким прибором, и предложил ей сесть.

— Да, спасибо. — Муж принялся поднимать с блюд крышки, и Миранда с изумлением уставилась на яства. От тарелок шел пар, неся с собой ароматы жирной горячей пищи, слишком разнообразные, чтобы можно было отличить один от другого. Но от букета вкуснейших запахов у Миранды потекли слюнки.

— А вы ко мне не присоединитесь?

— Увы, я не могу с вами поужинать, — произнес тот с некоторым раздражением, поскольку причина была очевидна. — Я уже поел.

Миранда отвела взгляд от маски, огорченно гадая, а будут ли они вообще когда-нибудь ужинать вместе.

— И все это изобилие лишь для меня одной?

— Как мне известно, вы в последнее время были лишены удовольствия лакомиться подобными блюдами. — Он потянулся за ее суповой тарелкой. — Устричный суп или куриная лапша?

— Устричный, пожалуйста. — На губах Миранды заиграла счастливая улыбка. Она несколько лет его уже не ела!

Лорд Арчер налил ароматный белый суп в тарелку и поставил перед женой.

— Я же одарен несметным богатством выбора, но прежде мне не с кем было им поделиться, — закончил он, передавая ей небольшую серебряную мисочку с солеными гренками.

— Но я не смогу все это съесть.

— Надеюсь, однако, что вы попробуете всего по чуть-чуть. Я с особой тщательностью продумывал этот ужин, — беззаботно заметил он. — И буду совершенно расстроен, если вы из ложной скромности оставите блюда без внимания.

— Вы что же, жаждете меня откормить?

— М-м-м. — Серые глаза бегло окинули ее фигуру. — Как там дальше в сказке? — Он поставил локоть на подлокотник своего стула. — Ах да, я заманил вас в свой роскошный дом из карамели и имбирных пряников, дабы соблазнить засахаренными изысками. Ну, а когда вы станете вкусной и пухленькой, я вас съем.

Миранду словно наяву окатила волна жара, в животе что-то затрепетало. В голосе мужа прозвучало лишь легкое поддразнивание, но сила его взгляда заставила ее отвернуться. Она постаралась сохранить строгий вид.

— Полагаю, вы забыли, что в конце Гретель перехитрила старую ведьму и зажарила ее заживо.

Ответный смешок показался ей глубоким раскатом грома перед штормом.

— Какое изуверство!

— Действительно, — с улыбкой согласилась Миранда.

«А супруг не лишен обаяния. Весьма неожиданный сюрприз».

— Очень хорошо, тогда не буду медлить. Ну а что делать с остатками?

— Они достанутся слугам, — не сводя с нее немного удивленных глаз, ответил он. — Вас это устроит?

— Вполне.

Суп из толстеньких устриц с золотистыми лужицами масла на поверхности казался кусочком рая в ложке. Миранда чуть было не застонала от удовольствия и заставила себя есть медленнее, сознавая, что муж наблюдает за ней с живым интересом.

— Вина? — Он наполнил ее бокал с расторопной легкостью опытного слуги.

— И вот так будет проходить каждый наш ужин?

Подобной сервировки стола ей еще не доводилось видеть. Кушанья походили на обычный ужин a la française, но не было перемен блюд. Все уже стояло на столе, включая большую тарелку фруктов, наполненную бархатистыми плодами инжира, блестящими грушами и хрустящими яблоками, разрезанными и дразнящими взгляд сочной мякотью.

— Нет. — Улыбка сделала тон его голоса чуть выше. Муж по-прежнему не сводил с нее глаз. — Назовем это, — махнул он рукой в сторону стола, — прихотью с моей стороны. Я хотел, чтобы у вас было что-то вроде свадебного пира.

Миранда поставила бокал, посмотрела на супруга, и ее охватило незнакомое прежде томление. Возможно, лорд Арчер тоже что-то почувствовал, потому как отвел взгляд и принялся крутить серебряную солонку длинными пальцами в перчатках. Тут же, словно по волшебству, появился лакей, забрал ее суповую тарелку и удалился, а лорд Арчер принялся поднимать крышки с сервировочных блюд.

— Мы не обязаны следовать правилам, — заметил он. — Никогда не понимал, почему сначала нужно съесть суп, затем рыбу, а уж потом птицу или мясо.

Миранда расхохоталась:

— Или не очень острые блюда. По крайней мере, это касается еды для дам.

Ответный смех.

— Действительно. И все следует должным образом сервировать. Почему нельзя есть, что мы хотим и когда хотим? — Он взял ее тарелку. — И все же, раз я успел ознакомиться с представленным выбором, могу ли предложить вам палтуса? Смею заметить, мой повар невероятно талантлив.

— Да, будьте так любезны.

— Вдали от Англии я скучал по многому. Но только не по еде. — Он протянул ей тарелку и сел. — Полагаю, я сильно огорчился бы, доведись мне в ближайшее время принять участие в правильном английском ужине.

— Неужели наша кухня действительно столь плоха?

— Да, особенно когда попробуешь, что готовят в других странах. Хотя английским завтраком можно гордиться.

Миранда посмотрела на мужа. Она вдруг осознала, что кожа человека всегда выдает его возраст. А так как костюм лорда Арчера не оставлял открытым ни единого клочка кожи, ей оставалось лишь гадать, сколько ему лет. Его голос тоже не помогал — глубокий и рокочущий, он мог принадлежать и двадцатипятилетнему молодцу, и шестидесятилетнему старцу. Она смерила взглядом поджарую мускулистую фигуру — фигуру мужчины в самом расцвете сил. Судя по телосложению, супруг, вероятно, не старше сорока пяти лет. Но та стремительность и легкость, с которыми он передвигался, создавали впечатление, что он молод. Может, ему где-то за тридцать? Похоже на то, ведь он слишком властен для двадцатилетнего юнца.