Хелен Диксон - Любовь без правил

– Я рад, потому что нет ничего прекраснее, чем видеть тебя в постели рядом со мной.

Ева в ужасе смотрела на него. И это все, что он собирался сказать? Ева немного помедлила, со страхом понимая, что произошло нечто совершенно неожиданное – она влюбилась в него. Влюбилась в собственного мужа, который не мог ответить ей взаимностью. Но она ни за что не позволила бы себе унизиться, признавшись ему в чувствах, опасаясь увидеть насмешку в его глазах. Ева испытывала боль и разочарование, понимая, что произошедшее между ними не имело для него никакого значения. И так будет всегда.

– Спокойной ночи, Лукас. Утром я прослежу, чтобы дети успели с тобой попрощаться.

Закрыв за собой дверь, она с трудом добрела до своей постели. Все у нее в душе застыло от боли.

Больше Лукас не оставался наедине с Евой. На следующее утро он позавтракал вместе с Генри. Когда настало время уезжать, Ева собрала детей, чтобы те попрощались с отцом. Ева стояла среди детей, держа за руку Эбигейл. Лукас не сводил с нее глаз, но, когда он сделал шаг ей навстречу, она отшатнулась, глядя на него пустыми и холодными глазами. Лукас помрачнел и отвернулся.

Сидя в экипаже, увозящем их на север, Генри вопросительно взглянул на друга, который забился в угол, явно не желая разговаривать. Чувствуя, что в Лаурель-Корт все не так гладко, как казалось, Генри поинтересовался у Лукаса, как ему семейная жизнь. Он не удивился, когда Лукас смерил его невозмутимым взглядом.

– Прекрасно, – коротко ответил он, а затем снова уставился в окно.

– Какой же ты дурак, Лукас, – резко укорил его Генри, искренне сочувствуя Еве. – Ева – чудесная молодая женщина, к тому же она ослепительно красива и, несомненно, обожает твоих детей. Тебе крупно повезло, что у тебя такая жена. Как глупо не замечать единственную женщину, которая могла бы сделать тебя счастливым. – Он обернулся и взглянул на друга: – Ты меня слушаешь?

Лукас нетерпеливо посмотрел на него.

– Да, каждое твое слово, – протянул он, неожиданно вспомнив тот момент, когда Ева ушла из его комнаты и как холодно ему вдруг стало. А уехав из Лаурель-Корт, он вдруг почувствовал себя совершенно потерянным. – И как мне тебя не слушать, когда ты болтаешь без остановки. И, если тебя это утешит, Генри, я с тобой полностью согласен.

Через три недели после отъезда Лукаса Ева почувствовала, что беременна. Эта новость обрадовала ее, и тихая радость светилась на ее лице и чувствовалась в походке. Ребенок – лучшее, что она получила после ночи в постели своего мужа, которая оказалась прекрасной и одновременно ужасной. Конечно, думала она, Лукас будет в восторге, особенно если окажется, что она ждет сына, но если родится дочь, ей снова придется лечь с ним в постель.

Она старалась не думать о той ночи и о том, как сильно она скучает по нему. Днем заботы по дому и дети отвлекали ее от печальных размышлений, но с приходом ночи, когда дети спокойно засыпали в детской, а она оставалась одна в своей постели, воспоминания не давали ей покоя. Ева снова и снова переживала чудесные моменты в объятиях Лукаса.

Бет быстро откликнулась на ее письмо о гувернантке и сообщила, что у нее есть знакомая, мисс Фрезер, которая работала раньше в приличной семье, а теперь, когда ее подопечные уехали в частную школу, снова занялась поиском работы. Это была надежная, милая и очень образованная молодая женщина, которая должна была устроить Еву.

Бет оказалась права. Мисс Фрезер была именно такой, какой она ее представляла, и была готова переехать в Лаурель-Корт и заняться обучением Софи и Эстель, а вскоре и Эбигейл. А самое главное, она понравилась детям, что многое значило для Евы.

Она получала письма от Лукаса, который сообщал о своих делах на севере, и была тронута, что он находил для нее время, хотя ее и огорчало, что в этих письмах не было тепла. Он рассказывал о скором открытии шахты, которая, по словам его горного инженера, оказалась богата углем и должна была принести большую прибыль.

Он рассказывал, что ему без труда удалось заручиться финансовой поддержкой, и посвящал ее в тонкости работы нового насоса, рассказывал об угольном забое и о людях, которых ему придется нанять для работы в шахте, и о новом надежном управляющем, мистере Кристофере Данлопе, который недавно женился. У мистера Данлопа также были диплом горного инженера и деловая смекалка. Лукас не сомневался, что может положиться на него и спокойно возвращаться домой, потому что не собирается переезжать на северо-восток.

Одно письмо особенно порадовало Еву. Это было письмо от мистера Бэрстоу, касавшееся состояния ее отца. Оказалось, что у отца были активы, на которые не повлиял кризис в американской экономике, и она все еще богата. Не так богата, как могла быть, не случись неприятностей с состоянием ее отца, но с этим финансовым источником и добычей угля на северо-востоке Лукас очень скоро сумеет выправить свое финансовое положение.

Если не считать тоски по Лукасу, Еве неплохо жилось в Лаурель-Корт. Жизнь здесь была размеренной, спокойной и благополучной и нравилась ей гораздо больше, чем лондонская суета. Но однажды к дому подъехал экипаж, и Ева оказалась совершенно не готова к неожиданному повороту событий.

Она только что вернулась с ранней прогулки по саду, когда ей сообщили о посетителе. Увидев, кто приехал в Лаурель-Корт, Ева побледнела. Это оказалась Максин, и Ева понимала, что, какой бы ни была причина ее появления, она ей не понравится. Сейчас ей как никогда нужен был Лукас.

Отчаянно пытаясь справиться с мрачными опасениями и сохранить спокойствие, Ева натянула на лицо улыбку и направилась в сторону своей гостьи:

– Леди Ирвин. Какой сюрприз.

– И, полагаю, не особенно приятный. Думаю, вы меньше всего хотели меня здесь увидеть. И теперь меня зовут леди Хаттон, – высокомерно сообщила она Еве. – Мы с Альфредом поженились месяц назад, примерно в то же время, что и вы с Лукасом.

– В таком случае мои поздравления. Пройдемте в гостиную. – Ева натянуто улыбнулась появившейся служанке. – Пожалуйста, принесите нам чего-нибудь выпить, Тилли. Прошу вас, леди Хаттон, следуйте за мной.

– Я прекрасно знаю, куда идти. Я ведь долгое время здесь жила, – сухо отрезала Максин.

– Да, я знаю.

Когда они остались одни, Ева ощутила, как в обычно тихой и спокойной комнате возникла напряженная атмосфера враждебности. Она вопросительно взглянула на свою гостью:

– Лукас в отъезде, так что, боюсь, вам придется иметь дело со мной.

– Я знаю. Он в Ньюкасле. И я приехала именно к вам.

– Неужели?

– Мне бы хотелось повидать моих дочерей. У меня есть право с ними встречаться, разве не так? А меня к ним не подпускают.