Эмма Романова - Ты сеешь ветер [СИ]

Меч не отзывался принцу.

«Она была виновна перед своим королём, перед своим мужем, и ей пришлось отречься от озёрной пучины, родившей её на свет».

Я была настолько поражена, что даже не отшатнулась от Мерлина, а только заморгала часто-часто. Сердце моё так и заколотилось.

Он не мог лгать, он физически не мог выдавить из себя ложь, как не мог умереть от старости или зачать дитя.

- Пожалуйста... - выдохнула я, сама не зная, о чём собиралась просить.

Светлые, ясные глаза уставились на меня с близкого расстояния, и дыхание застряло у меня в глотке.

- Я же сказал: всё кончится трагедией, Нимуэ. Ты хочешь втиснуть себя в рамки человеческой жизни и ничем при этом не пожертвовать. Но человек полон слабостей и пороков. В одну из ночей убывающей луны на берегу Тёмной реки ты позабудешь все свои брачные клятвы. Ты неверная. Всегда такой была.

Я почувствовала, как гримаса боли исказила моё лицо. Я вся сжалась, отступила и опустила голову. Мерлин потянулся ко мне, но я тут же отпрянула.

- Такова участь всех неравных союзов, дитя, - тихо произнёс он. - Вы не были созданы друг для друга. Всё в мире стремится к равновесию. Артуру не нужен сын, он оставит после себя иное наследие.

- Как ты, не так ли? - прошипела я со злостью. - Ты что, лепишь из него короля по собственному образу и подобию? Он человек, он единственный властелин своей судьбы!

- Он король. Он больше не принадлежит себе.

- О, боги! Лучше бы тебе лгать, Мерлин! Лучше бы тебе лгать мне.

Некоторое время мы молчали. Я глядела вдаль. Солнце стояло невысоко и светило сквозь дымку, нависшую над самыми верхушками деревьев. Воздух казался тяжёлым от сырости. Снег, лёгкий и редкий, припорошил землю, напоминая муку на полу в мельнице. Тяжелы были мои мысли. Наконец, я с трудом заговорила, едва справляясь с чем-то таким сильным, что руки дрожали от напряжения.

- Это Тамезис убьёт Артура?

- На Каммланском поле на рассвете, - голос Мерлина звучал, как удары бича. - Этот рассвет будет последним для них обоих. Разве это не жестокая насмешка судьбы, в которую ты отказываешься верить, - любить кого-то и одновременно быть причиной его страданий и гибели?

- Ты всего лишь летописец чужих судеб, Мерлин, - тихо, но твёрдо сказала я. - Ты хранишь легенды, я их создаю. Раньше я никак не могла осмыслить твоё предсказание о собственной смерти. Но теперь я могу представить себе твоё убийство. А раз могу представить, то могу и совершить.

С этими словами я отвернулась от него и пошла прочь. Ланселот, наградив Мерлина настороженным взглядом, отправился за мной. На негнущихся ногах я вошла в замок и, на мгновение растерявшись, вдруг остановилась. Ланселот своей лёгкой рукой взял меня под локоть и повёл по коридору, причём я с немалым удивлением подумала, что, пожалуй, он впервые по собственной воле дотронулся до меня: ощущение лёгкости и одновременно силы его прикосновения напомнило о крыле большой птицы. Он вывел меня в разреженную факелами тьму знакомого коридора. Мы оказались напротив моих покоев. Ланселот открыл для меня дверь, затем обернулся ко мне, и, видимо, что-то такое было у меня в лице, что он вдруг почти неразличимо и чуть изумлённо выдохнул:

- Ваше Величество...

Отблеск огня сверкнул на моём обручальном кольце.

Сломленная своими переживаниями и усталостью, я буквально повалилась на него, истерически всхлипывая. У него была чистая, нежная душа. Он не стал звать на помощь, не отстранился от меня в смущении. Он привлёк меня к себе одной рукой и выжидающе замер. Я горько рыдала, охваченная страхом и невыносимым стыдом, но постепенно стала успокаиваться на широкой и тёплой груди человека, который гладил меня по спине. Слёзы иссякли, и я в изнеможении отстранилась от него.

Теперь я вновь была тиха, как белый снег, укрывавший сейчас под собой чёрную землю. Признательно и ласково - я просто не могла иначе - я погладила его ладонь и сказала:

- Никому не говорите об этом, сэр Ланселот.

- Не буду, - ответил он с самым искренним видом.

Я чуть улыбнулась и поспешно скрылась за дверью, не в силах больше глядеть в это чистое лицо и невольно отмечать про себя его схожесть с другим. Тёмные и бездонные, как водная гладь, глаза, светлые волосы, отливающие медью, густые ресницы... Озёрный рыцарь и речной принц.

Нет, покуда у меня имелась своя воля, этому никогда не бывать. Да только всё равно в любви, в надежде, в жизни и смерти куда ни ступишь - всюду таилась западня. Быть живой так или иначе означает бродить вслепую, покоряясь своей судьбе. Быть живой - значит жить в преддверии неизбежной зимы.