Ольга Михайлова - Брачный сезон в Уинчестере

Кэт же, расценив его молчание как согласие с ней, заговорила о предстоящем званом обеде, который им предстояло дать после вечера у Чилтонов. Она подобрала по цвету скатерти и салфетки, искусно соединив любимые ею оттенки желтого, зеленого и фиолетового — цвета, которые, к тому же нравились и мистеру Чилтону-младшему. Для украшения стола она решила собрать садовые и полевые цветы. Эти букеты она сделает произведением искусства, они станут стимулом для беседы и создадут непринужденную обстановку для приглашённых, он согласен, не так ли?

Джулиан, пытаясь отвлечься от сумеречных мыслей, заметил, что в таком случае цветовая палитра должна быть соблюдена и в выборе еды. Следует тщательно подбирать цвет начинки для сандвичей. Оборки из гофрированной бумаги, украшающие изысканные угощения-закуски, цвет глазури и желе, десертов, гарнира и приправ — всё должно быть подобранно тоже по цветовой гамме! Монтэгю вообще-то шутил, но к его немалому изумлению оказалось, что в пансионе мадам Дарлингтон сервировке стола уделяли столько же внимания, как и искусству застольной беседы. Да, гости будут в восторге от изысканных сандвичей с различными начинками, такими как огурцы, паста из анчоусов, яйца с кресс-салатом и аккуратно нарезанная ветчина. Тонкие кусочки домашнего зернового хлеба, намазанные маслом и домашним вареньем, также порадуют гостей. К чаю на выбор можно предложить пироги, булочки, кексы, имбирное печенье и другую выпечку, а также свежие фрукты. Скатерть тоже нужно взять ту, что она ещё в пансионе вышила крокусами и тюльпанами, а уголки — подходящим фигурным орнаментом. Цвет посуды, а также цвет полотенец для подноса обязательно должны совпадать с одним из выбранных для сервировки стола цветов.

Джулиан Монтэгю улыбнулся и предоставил Кэтрин полное право распоряжаться. Лёгкий характер, мелодичный голос и милые манеры Кэт отвлекли его от тяжких мыслей. Но вот сестра направилась на прогулку, а Монтэгю вдруг с досадой вспомнил пронизывающий и чуть насмешливый взгляд Раймонда. «Когда речь идёт о том, что вам дорого, вы ни на минуту не задумываясь, назвали подлость подлостью и явили полное понимание, что такое добродетель». Чёрт возьми, верно. Приглядывая сестре жениха, он искал тех качеств, которые сделают женщину счастливой — порядочность, чувство долга, нравственность… чистота. За такого истаскавшегося повесу, как ты сам — ты отдал бы Кэт? А мисс Коре ты подсовывал развратного дуэлянта и в придачу — лживого фарисея, всегда старавшегося скрыть свои блудные похождения. И ты раздражался, что тобою пренебрегают? Мысли эти были тяжелы и обременительны, но Монтэгю не уклонялся от них. Однако они привели его к чёрному бездонному провалу — и так истомили, что Джулиан со стоном повалился на постель.

Интересно, с раздражением подумал он просто для того, чтобы отвлечься, отец и братец могли бы хотя бы поинтересоваться делами Кэт! Спору нет, пока с ней он — она как за каменной стеной, но хоть бы интерес проявили по поводу её успехов в обществе. Между тем, отец прислал только одно короткое письмо, в котором, извещая его о недомогании Томаса, просил позаботиться о Кэтрин. Ничего не скажешь, мило.

До званого обеда у Чилтонов оставалось ещё три дня. Монтэгю, давно уже осознав безнадёжность своей любви, ничего не мог с собой поделать, ему мучительно хотелось увидеть Кору, он изнемогал от желания хотя бы просто на минуту оказаться рядом, может, услышать голос… «…У вашей двери шалаш я сплёл бы, я слагал бы песни о верной и отвергнутой любви, я распевал бы их в глухую полночь, я по ночам кричал бы ваше имя, чтоб эхо холмам его передавало…» Боже, как саднит сердце, какой мукой сводит зубы! Монтэгю тихо застонал.

Под вечер Джулиан вышел в Сад Декана, надеясь встретить там её и мисс Гилмор, но ему не повезло, и Монтэгю с досадой стукнул тяжелой тростью о мостовую. Потом медленно побрёл по Грейт-стрит к дому Иствудов, рассчитывая хотя бы заметить в окне её силуэт. Когда сгустились сумерки, Монтэгю всё ещё сидел недалеко от дома Коры, на повороте на Соборную улицу, глядя на освещённое окно, и тут увидел, как к парадному крыльцу подъехала карета.

Это был странный для ранней осени закрытый экипаж, и Джулиан не мог понять, кому и зачем он понадобился? Не уезжает ли мисс Кора в Лондон? При этой мысли у Монтэгю стеснилось дыхание. Он осторожно приблизился и увидел, как к кучеру подошёл мистер Лоренс Иствуд и что-то тихо проговорил. Что-то в его движениях, крадущихся и опасливых, насторожило Монтэгю. Что он хочет, зачем закрытый экипаж? Сбежать от долгов? Говорят, Иствудхаус давно заложен. Чёртов мот. А карета-то… а лошади… У Шелдонов и то таких нет. Абы пыль в глаза пускать…

Мистеру Иствуду ответили достаточно громко, чтобы мистер Монтэгю разобрал слова о том, что сидящему на козлах всё это не нравилось. «Перестаньте, Майлз, никакого риска нет, услышал Монтэгю голос Иствуда. Ей потом просто будет некуда деваться — или под венец, или она опозорена навеки. Как она осмелится вообще рассказать об этом?»

Что задумал подонок? Но мысли мистера Монтэгю сразу прояснились, когда он увидел, что из парадного вышла мисс Энн Гилмор, провожаемая Корой Иствуд. Любоваться объектом своей страсти было некогда. Монтэгю понял, чего хотел Лоренс. Ему нужно было только увезти мисс Гилмор в укромное место, овладеть ею — а дальше у неё, и верно, не осталось бы никакого выбора — или к алтарю с Иствудом — или в петлю. Джулиан подумал было, что Лоренс потерял голову, но тут же усмехнулся. Какую голову? Под ним же земля горит, а тут сорок тысяч фунтов. Однако размышлять тоже было некогда, и Монтэгю тихо и осторожно пристроился на запятках кареты.

Лоренс Иствуд усадил мисс Гилмор в экипаж, Кора ушла в дом, кучер тронул лошадей. Монтэгю подумал, что зря он выбрал такое место, надо было забраться в карету. Куда Лоренс везёт её? В своё поместье? Монтэгю покачал головой. Вряд ли. Далеко. Она поймёт, что они едут слишком долго и поднимет тревогу. До дома Гилморов, расположенного недалеко от Грейт-Холла, всего несколько кварталов. Но карета свернула на юг, миновала Старый мост и выехала за городскую черту, не доехав полумили до госпиталя Сент-Кросс. Дорога здесь была абсолютно безлюдна. Невдалеке шумела на перекатах река. Монтэгю улыбнулся, оценив практичность Лоренса, и тут услышал в карете сдавленные крики. Мистер Иствуд не терял времени даром. Джулиан схватился за боковые поручни, кошкой взобрался на крышу, внезапным ударом набалдашника трости по затылку кучера оглушил его и, спрыгнув на козлы, резко остановил лошадей.

Спустившись вниз, Монтэгю тем же свинцовым набалдашником что было силы ударил по стеклу, тут же со звоном разлетевшемуся. Вспотевшая изумлённая физиономия мерзавца Иствуда мелькнула в чёрном провале двери. Джулиан схватил его за воротник и с силой потянул на себя. Иствуд оказался столь тощим, что проскочил в отверстие и свалился на землю головой вниз, довольно сильно ударившись затылком о подножку кареты. Ну, и поделом. Заглянув в глубину экипажа, Джулиан разглядел только испуганные белки глаз мисс Гилмор, сжавшейся в изодранном платье в углу кареты. Монтэгю с трудом смог открыть замок на двери и сказал несчастной Энн, что она в безопасности. Откровенно говоря, Монтэгю не ожидал от Лоренса такой прыти. В его понимании, Иствуд, бывший всего на четыре дюйма выше пяти футов, чьи запястья и кисти рук всегда напоминали Джулиану за карточным столом индюшачьи лапки, вообще был не в состоянии одолеть никого, крупнее кролика.