Уинстон Грэм - Незнакомец из-за моря

Изысканная и утонченная красавица, в которой Джордж так нуждался, одиннадцать лет назад умерла при родах и теперь обратилась лишь в горстку праха и кучку костей. Несмотря на весь свой аристократизм, Элизабет сумела бы разделить его чувства. Они насладились бы этим вместе. Однажды, думал он, и ожидание, быть может, окажется не столь долгим, даст бог, он встретит женщину, которой сможет доверять. Он не видел Харриет Картер со времен званого вечера у Гордонов. Он не имел права искать её руки, когда мог предложить ей в качестве свадебного подарка лишь свое вероятное банкротство. Единственным человеком одной с ним плоти и крови — если можно приписывать ему наличие подобных субстанций — в этом доме оставался лишь старик Кэрри. И уж ему-то, без сомнения, лучше прочих удалось бы постичь причину удовлетворенности Джорджа. Но без всяких эмоций. Разговор больше напоминал бы беседу с бухгалтерской книгой.

Войдя в гостиную, Джордж протянул руки к камину. Мысль отправиться на поиски дяди не приносила удовольствия. Он потянул за колокольчик.

— Сэр?

— Принеси мне бренди. 1801 года. Наполовину пустой графин найдешь в моем кабинете. И, Бейкер, спроси моего дядю, не будет ли он столь любезен явиться сюда. Если он уже отошел ко сну, попроси его спуститься.

— Слушаюсь, сэр.

В ожидании Джордж с наслаждением расправил плечи. Даже с введением платных дорог долгая езда в почтовой карете продолжала оставаться испытанием. Бренди принес другой лакей. В комнатах для слуг знали: искать утешения в хозяйском алкоголе — плохая идея, сэр Джордж всегда помнил уровень жидкости в графине и точное количество бутылок в погребе.

Джордж взял бокал и сделал глоток. Шаркая, вошел Кэрри. Он еще не спал, но его черный шерстяной сюртук отлично сошел бы за халат.

— Итак, ты вернулся. Давно пора, — фыркнул дядя. – Ты шлялся где-то четыре дня. За четыре дня мы потеряли шесть тысяч. В среду чуть не началась паника. Фермеры и прочий сброд съезжаются на ярмарку. Остатки твоей собственности на севере придется продать, даже по бросовой цене.

— Не было никакой паники, — поправил его Джордж. – Стабильный отток. Утрата доверия и ничего больше. Все банки нынче переживают суровые времена.

— Мы переживаем их из-за твоей глупости! Чтоб ты знал, на прошлой неделе клиенты раз за разом отказывались от наших векселей и требовали золото! А лавочники… Должен поставить тебя в известность, что лавочники этого города предпочитают векселя Банка Корнуолла!

— Теперь этому настанет конец.

— Слышал я кое-что. — Кэрри дергал длинным носом. — Оправдания, которые придумали местные лавочники — они утверждают, будто у них нет сдачи, чтобы не сдавать серебро и медь с наших векселей! Теперь этому настанет конец? О чем это ты?

— Последние три ночи я провел с сэром Хамфри Уильямсом, — сказал Джордж, – у него дома в Солтэше. Он старший партнер Банка Корнуолла и Дэвона в Плимуте, а кроме того — человек, обладающий большим влиянием. Мы пришли к соглашению.

— Мне известно, кто такой Хамфри Уильямс. — Кэрри замолк, комкая рукой подол своего одеяния. Казалось, еще чуть-чуть, и можно было бы расслышать, как в голове его вращаются шестеренки. – К какому соглашению?

— Мы станем партнерами. Свободное, но обязывающее партнерство, в котором один гарантирует другому свою поддержку. Разумеется, до определенного предела, хотя распространяться об этом не стоит.

— Сколько?

— Для начала – двадцать тысяч фунтов.

— Как мы можем гарантировать подобное в нынешнем положении?

— Её частично покроют, как ты изволил выразиться, остатки моего северного имущества. Ты советовал мне избавиться от него, я так и сделал. Продал все до последнего! Ты доволен? Позволь тебе налить.

Кэрри отмахнулся от предложения, словно от назойливого комара.

— Но чтобы как-то повлиять на мнение обывателей…

— О чем-то стоит объявить публично. Разумеется. В том и есть весь смысл соглашения. Подобное заявление немедленно восстановит доверие. Банк Дэвона и Корнуолла хорошо известен даже здесь, в западной части графства.

Оба умолкли. Подойдя к окну, Джордж выглянул на улицу. Огней праздничного костра отсюда было не видно, однако на колокольне церкви Святой Марии плясали блики мерцающего света.

— И что они получат? – спросил Кэрри.

— Сэр Хамфри всегда мечтал о расширении сферы своих интересов. Постоянные взаимоотношения с нами позволят его банку увеличить влияние, охватив большую часть Корнуолла.

С улицы раздался взрыв смеха.

— Как считаешь, мы выиграли войну? — спросил Кэрри. — Их по-прежнему в двадцать раз больше. Я поставил бы на то, что они снова нас погонят, да лелею теперь некоторые надежды на счет этого Уэлсли.

— Веллингтона.

— Уэлсли. Он начинал с этим именем. Итак, теперь ты наконец избавился от всех этих безумных инвестиций.

— Уверен, что пожалею об этом. Даже эта война не может тянуться вечно. В долгосрочной перспективе они принесли бы большую прибыль. Но теперь наши позиции в безопасности. Доверие будет восстановлено в полном объеме.

Кэрри поскреб голову под домашней шапочкой.

— Полагаю, ты ждешь моего одобрения. Но я страдаю подозрительностью. И подозреваю, что эти люди будут вмешиваться в наши дела.

— Не будут. Это оговорено. У каждого из нас свой путь, кроме оговоренных гарантий. — Джордж во второй раз наполнил свой бокал бренди. Первый уже согревал его сердце и желудок. Тепло очага расслабляюще ласкало спину. – Кое о чем мы еще не договорились. О смене названия.

— Что?!

Сделав осторожный глоток, Джордж потер подбородок и выглянул в окно, а затем сгорбился и развернулся.

— Это еще не решено. Сэр Хамфри предложил… Ввиду того, что собственное его имя не отражено в названии банка, и учитывая его известность в графстве... и здесь мне нечего возразить... он предложил нам назваться «Уорлегган и Уильямс».

Кэрри тут же засопел.

— Боже, Джордж. Да если бы твой отец был жив!

— Но его нет, дядя. И я не думаю, что в исключительных обстоятельствах он стал бы сильно упираться. Было время, и тебе не стоит об этом забывать, когда нам следовало бы считать подобное честью. Имя Уильямса рядом с нашим!

— Ты знаешь, как он относился к нашему имени! Отлично знаешь, Джордж! Мне казалось, что ты относишься к нему так же! Всегда такой гордый, такой уверенный, что имя Уорлегганов стоит уважать – о да, и бояться!

— Заметь, — сказал Джордж, — я не предлагаю от него отказаться. Я предлагаю лишь связать с ним еще одно – и какое, в конце концов. Наше имя должно быть первым… Вне зависимости от всех неосмотрительных инвестиций, которые я, возможно, некогда сделал, пришла пора объединиться. Времена маленьких банков канули в прошлое. В этом году Корнуолл постигло по меньшей мере четыре банкротства: Робинсон в Фоуи, капитан Кудлипп в Лонсестоне…