Кэтрин Мари - Шейх

— Как ты можешь такое говорить — изумилась Зейнаб. — Джамал любит тебя, и он отец твоего ребенка. Неужели ты думаешь, что он позволит тебе уехать?

— Не знаю, — едва слышно ответила 3ара и уже громче добавила: — Так будет лучше. Джамал поймет меня и не станет мешать.

— Да ты просто не в себе! — всплеснула руками Зейнаб. — Надо позвать доктора Бен-Израэля, он даст тебе какое-нибудь лекарство, и ты сможешь рассуждать здраво.

— Нет, Зейнаб, пожалуйста! — взмолилась Зара, хватая ее за руку. — Ты не должна никому ничего говорить. Обещай мне! Кроме тебя, я здесь никому не верю.

— Даже не проси меня об этом, — покачал а головой Зейнаб. — Ты не доберешься до Лондона. Это чужая страна, и я слишком люблю тебя, чтобы отпустить одну в таком состоянии…

— Можешь так не переживать, — раздался насмешливый голос. — Зара будет не одна. А до Лондона мы легко доберемся. Нас довезет кучер, уж он-то наверняка знает дорогу.

Обе женщины испуганно обернулись: в дверях стояла Саха.

— Нас? — переспросила Зара. — Что ты хочешь этим сказать?

— Мне тоже осточертела эта проклятая Аллахом страна, — зло ответила Саха. — Я ненавижу Англию! Джамал как-то сказал, что здесь я буду свободна и смогу поступать как захочу. Вот я и решила вернуться в Марокко. Еще по дороге сюда капитан Брахим предложил мне стать его наложницей, а я, дура, отказалась. Но ничего, теперь-то у меня мозгов прибавилось! Он совсем еще не стар, достаточно богат и красив… Я тебе больше скажу, — добавила она, послав Заре хитрую улыбку. — Я уже договорилась с кучером. Конечно, это стоило мне определенных… трудов, но он согласился. Однако, — Продолжала Саха, — Мне, честно говоря, странно, что ты тоже надумала ехать, хотя я и не могу тебя за это осуждать. Недавно мы перекинулись с леди Элоизой парой слов, и она дала мне ясно понять, что никогда не признает тебя членом своей семьи. Придет день, и Джамал возненавидит тебя за то, что ты постоянно ссоришь его с матерью.

— Не слушай ее, Зара! — испугалась Зейнаб. — Она все врет!

— А как же Гарун? — спросила принцесса, делая вид, что не заметила реплику своей служанки. — Ты бросишь его?

— А что мне Гарун? — с неприязнью передернула плечами Саха. — Здесь Англия, и он мне больше не господин. Теперь я сама себе хозяйка. Кроме того, — добавила она, скользнув острым, как кинжал, взглядом по Зейнаб, — последнее время он слишком увлечен кое-кем другим, чтобы уделять мне свое внимание.

— Ты никогда не любила его! — вспыхнула Зейнаб. — Он очень хороший человек и заслуживает лучшей женщины, чем такая неблагодарная дрянь, как ты!

— А за что мне быть ему благодарной? — искренне возмутилась Саха. — За то, что он бил меня? За то, что каждую ночь брал грубо и без малейшей ласки, как какое-нибудь животное? Да, ты права, я никогда не любила его. Для меня существовал на свете только один мужчина Джамал, и я не делала из этого тайны! Но раз уж в его сердце нет места для бедной Сахи, что ж, сойдет и капитан Брахим. Мне глубоко наплевать, как вы все ко мне относитесь, но я ведь тоже женщина и хочу, чтобы меня любили! С самого детства я была вынуждена драться зубами и ногтями за свое место в жизни.

Саха внезапно начала свою исповедь и уже не могла остановиться:

— В бедной семье родилась красивая девочка, судьба которой была предопределена с самого начала. Мне не было и тринадцати, когда меня, договорившись с отцом, изнасиловал заезжий купец. Отец получил за это пригоршню монет, а я — боль и унижение. И тогда я поняла, что меня никто не защитит, что мне надо самой сражаться за свое будущее. Я убежала из дому и несколько лет жила с торговцем верблюдами, богатым стариком, который был добр ко мне и многому меня научил. Потом он умер, и его сын, предпочитавший мальчиков, продал меня на невольничьем рынке.

Мне повезло — меня купил шейх Джамал. Он был молод и красив, ласков и терпелив, и я привязалась к нему всей душой… А затем появилась Зара, и моему счастью пришел конец. Виновата ли я в этом? Нет! Из-за тебя, гордая принцесса, я — да простит меня Аллах! — чуть было не стала убийцей и жестоко поплатилась за это. Единственный мужчина, которого я любила, отверг меня и отдал другому. Подарил, как вещь, как надоевшую игрушку… Ладно, хватит, что-то, я разоткровенничалась. Как видишь, Зейнаб, моя история чем-то напоминает твою, и я не держу на тебя зла. Бери Гаруна, он твой, будь с ним счастлива, если сможешь… Так ты едешь со мной, Зара?

— Нет, не делай этого! — снова взмолилась Зейнаб, на которую грустная исповедь Сахи не произвела никакого впечатления ей и самой было что порассказать, но это не заставляло ее делать гадости другим. — Останься, она же нарочно зовет тебя с собой, чтобы погубить!

— Я готова, — ответила Зара, хотя слова служанки и заставили ее задуматься. — Пойдем, нам надо торопиться.

— Подумай о Джамале! — в последний раз попыталась остановить ее Зейнаб. — Представь, как он будет разгневан!

— Я уже разгневан! — раздался громовой голос шейха; дверь распахнулась, и он вошел в комнату. Его лицо было чернее тучи, глаза метали молнии, а тонкая линия побелевших губ напоминала шрам, оставленный кинжалом. — Оставьте нас! — потребовал он. — Мне надо поговорить с женой наедине.

Зара сильно побледнела, насмерть перепутанная Зейнаб поспешила ускользнуть, но Саха лишь гордо вскинула подбородок: в ее глазах стояли отчаяние и вызов.

— Прежде чем ты уйдешь, Саха, — с угрожающим спокойствием проговорил Джамал, — я хочу тебе кое-что сказать. Сегодня утром я случайно разговорился с кучером, и он поведал мне немало интересного. Мы с Гаруном обсудили это и пришли к выводу, что тебе действительно лучше уехать. Он отвезет тебя в Лондон и переговорит с капитаном Брахимом. Если тот захочет принять тебя, ты останешься у него, если нет, он отвезет тебя назад в Марокко, где вручит тебе по моей просьбе сумму, достаточную, чтобы начать жизнь свободной женщины. Не думай, что это просто, но твой характер подскажет, как поступить. Я не стану наказывать тебя за твои происки и козни, да простит тебя Аллах! Иди, я все сказал.

— Джамал, я…

— Не надо ничего говорить, Саха. Ступай, карета ждет тебя.

Она решительно направилась к дверям, но чуть задержалась на пороге, и прощальный взгляд, брошенный ею на Джамала, был по-прежнему полон обожания.

— Прощай, господин…

— Прощай Саха.

Дверь закрылась, и Зара осталась наедине с Джамалом.

— Я думала, ты на охоте, — пролепетала она.

— Моя лошадь потеряла подкову, так что нам пришлось вернуться. У ворот замка я увидел запряженную карету и сразу понял: что-то не так. Мать обычно пользуется другим экипажем, а этот держат про запас. Кучер не стал долго ломаться и все рассказал. Мы с Гаруном действительно решили, что не станем мешать Сахе, и я пришел сюда, чтобы сказать ей об этом, но, поверь, мне и в голову не могло прийти, что ты решила бежать вместе с ней. Это я узнал только из вашего разговора.