Виктория Даль - Блудница (ЛП)

Юбки упали с шорохом, как ей показалось, гораздо громче, обычного. Джесс знала, что Калеб смотрел на нее, но больше не могла смотреть на него в ответ. Девушка сдвинула обе половинки корсета вместе, чтобы освободить первые несколько крючков. Это не заняло много времени. Она потеряла в весе и не удосуживалась затягивать корсет, так что сейчас легко его сняла.

Джессика не делала этого раньше. Ее ощупывали и раздевали, но девушка никогда не снимала собственную одежду перед мужчиной, позволяя ему смотреть. Джесс не знала, что теперь делать. Ее сорочка доходила до коленей, снизу выглядывали панталоны, а далее были только черные чулки, коричневые сапоги и…

– Мои сапоги, – бормотала девушка в замешательстве.

Калеб хотел, чтобы она также сняла сапоги и чулки или только нижнее белье? В конце концов, сапоги же ему не помешают.

– Позволь, – сказал Калеб, и тон его голоса больше напоминал о том, как он однажды разговаривал с ней. Мужчина опустился перед ней на колени.

Его движения настолько поразили Джесс, что она подняла руки, останавливая его, но Калеб не собирался нападать. Он прикоснулся лишь к ее обуви. Сапоги легко поддались, и Джессика уставилась на его макушку, на взъерошенные волны каштановых волос. Щетина на лице Калеба, до того как он начал ее брить, была темнее, чем она помнила, а его волосы оставались того же цвета, что и два года назад. Темные и золотистые одновременно. Она подняла над ним руки, растопырив пальцы, но так и не решилась дотронуться до мужчины.

Калеб коснулся ее лодыжки, и Джесс автоматически подняла свою ногу, позволяя ему стащить сапог. Его сильные пальцы были такими теплыми, в то время как искусственное освещение падало на волосы мужчины.

Джессика прикоснулась к нему.

Калеб замер. Рука мужчины задержалась и обвилась вокруг ее лодыжки, когда Джесс запустила пальцы ему в волосы. Он был теплым и мягким в отличие от жестокости, которую хотел показать.

Девушка никогда не могла себе позволить почувствовать его раньше, но сейчас она была шлюхой, и могла действовать как угодно. Так что Джесс накрутила его пряди на свои пальцы, а затем пригладила их. Калеб вздохнул глубоким и спокойным вдохом, пока она ласкала его, и нагнул голову немного вперед. Его лоб коснулся ее живота. Он позволил себе задержаться там, пока она гладила его шею.

Возможно, его жена была бы такой. Прикасалась бы к нему всякий раз, когда хотела. Давала бы раствориться в ней. Знала бы, что принадлежала ему, не потому, что он купил ее, а в силу того, что когда-то сказала: «да».

Вот так бы они готовились ко сну после долгого дня. Калеб опускался бы на колени, чтобы помочь ей снять сапоги, как делал бы каждый день. Мягко целовал ее, и девушка таяла бы в его объятиях, открываясь для него. Ее рот, ноги, сердце. Мужчина хотел бы сделать ее доброй, милой и святой.

Рукой девушка обхватила его за затылок.

– Калеб, – прошептала Джессика.

Он снова вздохнул, его пальцы нежно заскользили вдоль ее икры, чтобы задержаться за коленом. После чего мужчина поднял голову, чтобы посмотреть на нее. При свете фонаря Калеб поймал ее взгляд, и Джессика подумала, что его глаза, возможно, были мокрыми от слез, но через мгновение они сузились от гнева. Калеб сделал еще один глубокий вдох и наклонил голову, чтобы расшнуровать другой сапог. Теперь его движения были грубее: он потянул узел шнурка, дергая ее ногу.

Джесс вскинула руки, и снова ей не хватило духа прикоснуться к нему. Калеб поднялся и позволил ей снять второй сапог самой.

– Теперь снимай остальное, – сказал он, сев на кровать, а потом стянул подтяжки и начал расстегивать свою рубашку.

Боль скрутила все внутри девушки.

Джессика вспомнила на мгновение, каково это – любить его. Мужчина никогда не обижал ее.

Но она заставила его себя ненавидеть. Джесс сделала это.

Девушка кивнула и сняла остальное нижнее белье так быстро, как только смогла. Сначала сорочку, потом панталоны, а затем стянула вниз свои чулки. Студеный комнатный воздух охлаждал ее разгоряченное тело. Соски, затвердев, превратились в болезненные камешки. Она прикрыла их одной рукой и как могла, заслонила самую интимную часть своего тела другой.

Джессика никогда не была полностью обнаженной. Не с мужчиной. Но Калеб не хотел никаких компромиссов. Он хотел ее голой. Голой. И Джессика даст ему это.

Она не могла смотреть на него, но ее уши уловили какой-то звук. Мужчина долго молчал, в то время как боль сильнее разрасталась внутри ее.

«О чем он думал? Калеб уже видел это раньше, или это для него ново? Он посещал шлюх? Ей должно быть больно, если мужчина ходил к ним?»

Джессика даже не знала, хотела ли, чтобы он думал какая она красивая, или хотела, чтобы он смущался наготы, как и она. Ее тело больше не было святым. Теперь оно просто сосуд, который нельзя очистить.

Когда тишина загудела в ушах, Джесс услышала шорох ткани. Она посмела посмотреть на Калеба и увидела, что тот снял рубашку. Его широкие плечи выглядели поразительно большими. Когда он двигался, мышцы на его руках буквально бугрились. Волосы покрывали его грудь. Мужчина подошел ближе к Джесс.

По крайней мере, с этой частью девушка была знакома. Она вошла в зону его досягаемости и попыталась снять напряжение со своих рук. Отпустила одну, а другой скользнула вниз, чтобы прижать ее к животу вместо груди.

Калеб коснулся ее так, как она ожидала. Его пальцы двинулись по груди Джесс, и она отпрянула. Но он не хватал ее грубо. Не тискал и не щипал за сосок. Его пальцы очертили медленный круг на ее коже, вызывая мурашки. Калеб обхватил нижнюю часть ее груди. А затем погладил сосок большим пальцем. Один, два раза, и Джессика задрожала от странного, томительного ощущения.

То же самое мужчина сделал с другой грудью; его дыхание ускорилось, но она свое сдерживала. Прикосновение мужчины заставило ее почувствовать себя слишком… неопределенно.

Джессика испытывала страх, ожидание и ужасное осознание того, что тело, которое она оберегала почти всю жизнь, было использовано. Она хотела, чтобы свет от ламп был не таким ярким. Мечтала, чтобы комнату окутал мрак. Предпочитала, чтобы он не видел, как его загорелые пальцы ласкали ее бледную кожу. Его не должно было быть здесь. Джесс не обязана была позволять ему этого.

Она, наконец, вдохнула, и мужские руки заскользили вниз, по ее ребрам к мягкому изгибу бедер. Калеб гладил их так нежно, как в последний раз целовал ее. Все тело Джессики покалывало от волнения, от этих украденных прикосновений. Но ничего не было украдено сейчас. Девушка была куплена и оплачена.

Его руки двинулись вниз к ее ягодицам. Мужчина издал звук, похожий на мягкий стон, когда сжал ее плоть и притянул к себе. Калеб губами поймал ее сосок. Она сжалась, ожидая боли. А потом… потом поняла, что ей не больно. Его рот был теплым и внимательным, язык закружил вокруг ее сосков… сначала легко, а затем более решительно.