Элизабет Хэран - Закат в раю

— Равенство! Бог мой, да так и твой... отец любил говорить, — насмешливо ответил Макс, слегка запнувшись. На мгновение под пристальным взглядом Джордана он почувствовал себя не очень уверенно и даже ощутил что-то вроде беспокойства. — Послушай, Джордан, мы работаем здесь так, как считаем нужным, и дела у нас идут неплохо. А ты вдруг явился сюда и вздумал что-то менять.

— Я намерен управлять своей плантацией по-своему, Макс. Печально, что кому-то это не нравится. Видимо, пришло время сломать старую систему, когда рабочим платят в зависимости от цвета кожи.

Глубоко посаженные глазки Макса вновь сузились под мощными буграми лба.

— Вижу, ты решил поиграть с огнем. Хочу предупредить тебя — этот город мой, мне все здесь нравится, и никаких твоих новшеств я не потерплю. Люди здесь уважают и слушаются меня. Если встанешь мне поперек дороги, у тебя могут быть большие неприятности. Тебе все ясно?

Тон Макса не оставлял сомнений: это была прямая угроза.

— Времена меняются, Макс. Я уничтожу тебя. Это моя цель.

Несколько секунд Макс молчал, ошеломленно глядя на Джордана, потом сухо рассмеялся.

— Ты... считаешь, что сможешь уничтожить меня? Да ты сначала посмотри вокруг! Эти поля, этот дом, как все это убого! Разве это не позор? — Макс с силой пнул сапогом по веранде. Полусгнившее дерево от удара разлетелось на куски. — Ты, конечно, подрос, но со мной тебе не тягаться. Ты хотя бы знаешь, что мне принадлежит половина здешних ферм?

Джордан всегда отдавал себе отчет, как богат и влиятелен его противник. Знал он и то, что составляло главную тайну Макса: несколько лет назад Кортленд стал владельцем крупной сахарной фабрики и начал скупать сахарный тростник по низким ценам, постепенно разоряя мелких фермеров. Выкупив лучшие участки за четверть стоимости, Макс начал сдавать их в аренду прежним владельцам. Джордан понимал, что в этой системе был неустранимый порок: фермеры, работавшие на Макса за жалованье, не слишком старались, урожаи тростника все время падали, и даже Максу, с его безжалостными методами, не удавалось заставить своих арендаторов работать усерднее.

— У меня здесь есть кое-какой авторитет, — продолжал Макс. — Если ты намерен стоять на своем, я могу обещать тебе, что на фабрику ты свой тростник не продашь. И рабочих тебе не нанять — ни для починки дома, ни для работы в поле. Я позабочусь об этом, поверь. А потом я просто вышибу тебя отсюда.

Никогда в жизни Джордан не чувствовал столь сильного гнева, но всего лишь холодно улыбнулся и двинулся навстречу Максу. Он не испытывал никакого страха — сейчас Макс казался ему совсем не таким крупным и мощным, как раньше.

— Нет, Макс, я никуда не уеду отсюда, ни сейчас, ни в будущем. И не надейся на это. Я разорю и уничтожу тебя, обещаю тебе. А сейчас убирайся отсюда и не смей больше показываться на моей земле.

Максимилиан Кортленд исподлобья взглянул на Джордана. Интересно, знает ли Джордан, что он был в Эдеме в ночь смерти его отца? Вдруг он все-таки что-то пронюхал?

— Твой отец не осилил... и ты не сможешь, сынок.

— Я разорю тебя, Макс. Я сделаю это в память об отце, которого ты погубил. Но этим дело не кончится, — зловещим тихим голосом произнес Джордан. Он не желал выдавать врагу свои тайные намерения, но уже почти не мог сдерживаться — он хотел вывести Макса из себя, чтобы увидеть наконец настоящее лицо своего врага. — Мы с тобой поговорим и о наших личных делах. Именно так, как ты это сделал однажды.

— О личных делах? — озадаченно переспросил Макс.

— Именно. Как поживает твоя жена... ее зовут Летиция, верно? Все играет по средам в бридж с Милли Киркбрайт, Джоан Мэллард и Короной Бёрн?

— Ты... ты свинья! Откуда ты знаешь....

— А как твои дочки? Я не удивился, когда Силия отложила свадьбу с Уорреном Моррисоном. Он, похоже, полный тупица, а? — продолжал Джордан. Он знал, что Фрэнк Моррисон, отец Уоррена, дружит с Кортлендом и этот брак был задуман отцами.

— Свадьба отложена, только и всего, — буркнул Макс, лихорадочно соображая, сам ли Джордан наблюдал за его семьей или же нанял для этого кого-нибудь из местных жителей. Впрочем, он тут же отмел эту нелепую мысль — по мнению Макса, Джордану такие хитрости были просто не по уму.

— А как Александра? Все наслаждается светской жизнью? — продолжал Джордан. Репутация этой дочери Кортленда была довольно сомнительная. Александра, или Лекси, как ее называли здесь, пила несколько больше, чем следовало молодой леди, и развлекала общество довольно сомнительными шутками и соблазнительными танцами. В самое последнее время в местных газетах проскользнуло глухое упоминание об ее «алкогольных излишествах».

Изумление Макса было отчетливо написано на его лице. Кто-то из тех, кому он доверял, рассказал Джордану о его семейных делах. Но кто?

— Хватит о моих дочерях! Их наши дела не касаются, — сказал Макс, начиная выходить из себя.

— Так же, как дела не касались моей матери? Нет, Макс. Я твердо намерен познакомиться с твоими женщинами... несколько поближе, — улыбнулся Джордан.

Смысл этих слов не ускользнул от Максимилиана Кортленда. Гнев ударил ему в голову, но он все-таки сумел овладеть собой: не стоило показывать Джордану, что угрозы такого рода могут произвести на него большое впечатление. К тому же Макс не мог до конца поверить, что Джордан угрожает ему всерьез. Теперь Макс не сомневался, что Джордан знал о том, что он приходил в этот дом в ночь, когда умер Патрик. Интересно, что еще знает этот молокосос?

— Не знаю, что ты вообразил себе, но я не виновен в смерти твоего отца. Коронер сказал, что он умер от сердечного приступа.

— Ты убил его. Я знаю это.

— Я и пальцем его не тронул.

— Отца убили твои слова о моей матери. Твоя грязная ложь. Как ты мог прийти сюда после похорон и сказать отцу такое?

— А ты-то откуда знаешь, что я ему сказал? — озадаченно спросил Макс.

— Потому что я был тогда в доме и сам все прекрасно слышал.

— Правды тебе все равно никогда не узнать, — фыркнул Макс.

— А вот здесь ты не прав. Я выясню правду и заставлю тебя заплатить за все, что ты совершил.

— Предупреждаю тебя в последний раз, Джордан! — прорычал Макс. Казалось, он сильно встревожился. — Держись подальше от моей семьи!

Джордан понимал, что, придя домой, Макс запретит своим дочерям иметь с ним какие-нибудь отношения. Разумеется, это только подольет масла в огонь. Запретный плод, как известно, вдвойне желанный.

— Ты совершаешь ошибку, Джордан. Большую ошибку, — сказал Макс, развернулся и пошел к лошади. Теперь его походка была уже не такой развязной, как прежде. Взобравшись в седло, Кортленд обвел плантацию презрительным взглядом. — Мне следовало бы сжечь этот дом много лет назад, — буркнул он, и Джордан почувствовал, что готов броситься на Кортленда с кулаками.