Элизабет Хэран - Закат в раю

— Уверена, сам он давно уже не пачкает рук, — презрительно фыркнула Ева.

— Ради бога, Евангелина! — простонала Летиция. — С Берти Финли у него никогда не было размолвок. А этого Фрэнки Мэллоу он, я уверена, даже не знает.

— Не только у меня есть воображение, мама. В городе говорят, что Макс не желает, чтобы люди работали в Эдеме. Тем, кто хотел наняться к Джордану — братьям Сирс, Фрэнки Мэллоу — угрожали. Избили нескольких канаков. Но для тебя, впрочем, все это не имеет никакого значения.

Летиция вздрогнула. Ева, как всегда, сумела завести разговор о дурном обращении с туземцами! Почему она не может просто примириться с тем, что происходит повсюду? Но сейчас Летиции совсем не хотелось спорить еще и об этом.

— Я не верю, чтобы твой отец мог угрожать кому-то.

— Он что-нибудь говорил тебе о Джордане Хейле?

— Он хочет, чтобы мы не имели с ним никаких дел. Ни я, ни твои сестры.

Ева едва не улыбнулась, живо представив себе, в какую неописуемую ярость привело бы отца известие о том, что она живет в Эдеме и работает у Джордана. Какая жалость, что он не узнает об этом! Но Джордан не должен узнать, что она дочь Кортленда!

— И еще твой отец рассказал мне, что именно Джордан угрожал ему, — добавила Летиция. Она как обычно начала оправдывать и защищать мужа, маскируя тем самым свое собственное униженное и подчиненное положение в браке.

— Как же именно он угрожал? — осведомилась Ева.

— Этого отец мне не сказал. Полагаю, что когда Джордан вернулся сюда, отец нанес ему визит вежливости. Наверное, Джордан сам встретил его невежливо и даже недружелюбно. Поэтому твой отец и решил, что Джордан приехал сюда специально для того, чтобы чинить ему неприятности.

Ева уже не раз замечала, с какой беззастенчивой самоуверенностью отец переворачивает события с ног на голову, выставляя при этом себя в самом выгодном свете, и с легкостью представила себе рассказ Макса.

— Неприятности? Какого же рода? — язвительно спросила она.

— Прежде всего он собирается платить канакам столько же, сколько и остальным рабочим.

— То есть столько, сколько следует.

Летиция беспокойно заерзала:

— Возможно, ты и права, но... твой отец не любит таких резких перемен... и другие тоже.

— Ты же знаешь, что он подстрекает других плантаторов сопротивляться переменам, — сказала Ева. Когда-то она тайком присутствовала на секретном совещании местных землевладельцев. Именно после этого в газете Жюля Кина и появились ее статьи. Кин был очень огорчен, обнаружив, что общественное мнение было почти полностью на стороне Макса. Не понимал он лишь того, что Макс точно так же запугивал и местных фермеров. — И я не представляю, как ты можешь продолжать жить с человеком, который так чудовищно обращается с ближними, — добавила Ева.

Жестокое отношение отца к рабочим всегда было ей отвратительно.

— Я ничего не могу сделать, — ответила Летиция и заерзала еще беспокойнее. В глубине души она соглашалась с дочерью, но прекрасно знала, что переубедить мужа совершенно невозможно.

— Может быть, ты могла бы попытаться выяснить, отчего Макс так упорно старается навредить Хейлу. Он явно намерен выжить его из Эдема! Ведь все, чего хочет Джордан, — восстановить семейную ферму. Разве она мешает отцу?

— Я уже сказала тебе — твой отец и Патрик Хейл всегда не любили друг друга.

— А почему? Что между ними произошло?

— Не знаю точно, но, кажется, Макс очень хотел купить Эдем после смерти Патрика. Он хотелось расширить Уиллоуби, — сказала она. В уме Летиции снова промелькнуло воспоминание о Катэлине. Макса всегда бесило, что Эдем — обширнейшая плантация в окрестностях Джеральдтона.

— Это не может быть причиной для таких страшных действий! И если отец и вправду послал кого-то сжечь дом Мэллоу только потому, что он работал на Джордана, это вдвойне омерзительно! У Мэллоу два маленьких сына. Они едва не погибли в огне. Попробуй представить себе, что они пережили! — воскликнула Ева. Гэби довольно быстро оправилась после пожара, но Фрэнки, казалось, стал другим человеком.

— Я совершенно уверена, Евангелина, что твой отец здесь ни при чем. Но я расскажу о пожаре в нашем благотворительном обществе. Может быть, мы сможем чем-нибудь помочь несчастной семье. Где они сейчас?

— Джордан предложил им пожить у него на плантации.

— Я не бывала там... с тех самых пор, как скончались Патрик и Катэлина. Насколько я знаю, плантация пришла в упадок, а дом почти разрушен.

Сказанное не было полной правдой. Как-то днем, выпив обычную порцию ромового коктейля, Летиция решила прогуляться по полям и заодно взглянуть на Эдем. Прогулка не удалась — Летиция вернулась домой, едва завидев мрачный и заброшенный, будто населенный призраками дом. В памяти ее всплыли слухи, ходившие по округе о смерти Патрика и Катэлины, что очаровательная Катэлина была якобы зверски убита, что Патрик, не то от горя, не то от мук совести наложил на себя руки. Хотя позднее Летиция с досадой поняла, что вела себя глупо и малодушно, с тех пор она так никогда и не решилась посетить Эдем.

— Фрэнки Мэллоу плотник. Он занимается починкой дома, — объяснила Ева.

Летиция окинула взглядом дочь. Ее недовольно поджатые губы безошибочно подсказали Еве, о чем подумала мать.

— Думаю, тебе следовало бы вернуться к нам, Евангелина. Ты знаешь, как я хочу этого.

Ева сразу же вспомнила о сестрах и об отце. Немыслимо было представить себе, что она смогла бы жить в столь недружелюбном окружении. Даже одинокая, полная лишений жизнь в заброшенном Эдеме была ей предпочтительнее.

— Уиллоуби никогда не был и не будет моим домом.

— Разумеется, был и есть! Евангелина, ведь ты живешь бог знает где, как бездомная! Зачем? Только посмотри, как ужасно ты одета. Даже канаки одеваются приличнее. — Летиция еще раз с осуждением оглядела ужасные бриджи и мужскую рубашку дочери, потеки грязи на ее щеках и неухоженные ногти. — Более мой, как ты дошла до этого? Неужели у тебя нет приличного платья?

— Чтобы зарабатывать себе на хлеб, мне приходится работать. Невозможно опрятно одеваться, когда готовишь еду на костре. К тому же мне так удобнее, на велосипед в платье не сядешь, — гордо ответила девушка, — хотя мне и на велосипеде ездить довольно сложно. — Ева пыталась ездить верхом, но для нее, с ее искривленным бедром, это оказалось слишком болезненно. На мгновение ей показалось, что в глазах матери промелькнула что-то похожее на жалость.

— Тем более тебе следует вернуться домой. Дома, во всяком случае, за тобой будет должный уход.

— Мне не нужен уход. Повторяю: я совсем не так беспомощна, как ты думаешь. И в конце концов, я ведь совершенно не интересовала тебя, когда была ребенком. Отчего же ты сейчас вдруг стала беспокоиться обо мне? Что это за странная перемена?