Джоанна Линдсей - Влюбленный повеса

Третье правило относилось только к ней и еще нескольким товарищам, которые давно выросли из детских штанишек. Логика была проста: чем выше ростом становился карманник, тем труднее ему было запускать руки в чужие карманы. Поэтому рослым подопечным Даггер давал только особые поручения, а это случалось нечасто. На этот раз Дэнни ни у кого не спрашивала разрешения.

Чаще всего Даггер посылал ее в три таверны и один постоялый двор. А поскольку со своим цветом волос и глаз Дэнни выделялась в любой толпе, ей доставалась только одна работа – грабить спящих. Прежде ей всегда улыбалась удача, но, с другой стороны, ей ни разу не подстраивали ловушек.

Досадно, что это случилось именно с ней. Если бы в таверне попался кто-нибудь из мальчишек, Даггер наверняка простил бы его и обрадовался неожиданному богатству, свалившемуся на них с неба. Счастливчик еще долго ходил бы в героях. Но, узнав, что в ловушку угодила именно Дэнни, Даггер наверняка разозлится – он уже давно ищет повода задать ей трепку.

Вот уже почти три года Дэнни была с Даггером на ножах. Раньше они прекрасно ладили, перешучивались и смеялись, а теперь он, похоже, презирал ее. Даггер никогда не упускал случая осыпать ее упреками. Он постоянно бранил ее, придирался, даже когда повода не находилось. Дэнни давно поняла: он выживает ее из банды и выживет наконец, как только подвернется случай. И вот он подвернулся.

Дэнни даже не понимала, почему Даггер злится на нее, помнила только, что это началось, когда она стала выше его ростом. Возможно, он считал, что вожаком должен быть самый рослый человек в банде. Но рост самого Даггера едва достигал пяти футов и семи дюймов. К тому же Дэнни умела носить лохмотья, как элегантный наряд, а Даггер выглядел неприметно. И дети сразу замечали разницу. Многие подражали Дэнни и часто обращались к ней за помощью.

Может, Даггер опасался, что она захочет занять его место? Напрасно. Дэнни терпеть не могла воровать, а уж тем более посылать на такое дело других. Воровство всегда вызывало у нее неприятное, глубинное ощущение гадливости, от которого ей не удавалось избавиться. Правда, живя среди воров, выбирать не приходилось. Дэнни пыталась намекнуть Даггеру, что на его положение вожака она не претендует, но это не помогло.

Она могла бы солгать Даггеру, объяснить, что ее увезли из таверны в тюрьму, а она сумела сбежать, а по пути домой заблудилась. Даггер не имеет права выгонять ее из банды только потому, что ей подстроили ловушку! Дэнни решила ждать и надеяться на лучшее.

Ее тревожил не только предстоящий трудный разговор с Даггером. Еще одной причиной был лорд Мэлори. Рядом с ним Дэнни теряла способность даже дышать, не то что рассуждать здраво. Мало того, при виде этого человека у Дэнни душа уходила в пятки: он гипнотизировал ее взглядом.

Никогда в жизни Дэнни не встречала подобных мужчин и даже не предполагала, что такие бывают. Он был не просто хорош собой. Дэнни не могла подобрать слов, чтобы описать его внешность. Пожалуй, правильно было бы сказать, что лорд Мэлори по-мужски красив, и от этого удивительного сочетания у нее захватывало дух.

Непонятно, как в таком смятении она вообще сумела разговориться с ним. При этом Дэнни точно знала, отчего у нее колотится сердце и дрожат пальцы. Она испытывала к лорду Мэлори плотское влечение, чего раньше с ней никогда не случалось. Мужчины пробуждали в ней любопытство, хотя оно, как правило, было мимолетным. Играя роль мужчины, Дэнни была вынуждена подавлять в себе неуместные желания, и это ей легко удавалось. Но только не сегодня. Этим и пугал ее лорд Мэлори.

Целых пятнадцать лет, всю свою жизнь, с тех пор как Дэнни себя помнила, она стремилась избежать участи Люси. Стремилась всеми силами только по одной причине: чтобы не стать потаскухой. Своего мнения об этом ремесле Дэнни не изменила. Люси быстро смирилась, да и раньше не протестовала, а Дэнни считала, что худшего унижения нельзя и представить.

Случись такое с ней, ее жизнь будет кончена, и не в переносном смысле – Дэнни давно решила: лучше умереть с голоду где-нибудь в глухом переулке, чем отдаться незнакомым людям за плату. Но вдруг появился мужчина, с которым Дэнни была бы не прочь сблизиться. Мало того, он смотрел на нее так, словно знал ее тайну, мог заглянуть в самую глубину ее души, а главное – изнемогал от желания дотронуться до нее. Конечно, у Дэнни просто разыгралась фантазия, но она никак не могла избавиться от ощущения, что он все знает. А когда на его лице возникала чувственная улыбка, сердце Дэнни неудержимо таяло.

Этот наверняка «милок». Словечко Люси. Всех мужчин она относила к той или иной породе – в зависимости от того, как они овладевали ею. Породам она давала уничижительные названия, среди них попадались и более чем красноречивые – например, «щекотуны» или «зверюги». «Торопыг» Люси особенно любила: они почти не отнимали у нее времени, справлялись со своим делом за пять минут и не успевали ни поздороваться, ни попрощаться. А вот «милки», говорила Люси – редкие птицы: они умеют не только наслаждаться, но и дарить удовольствие.

Он очень опасен, этот лорд Мэлори. Опасен для сердца Дэнни, ее душевного покоя и ее будущего. Чем скорее они увидятся в последний раз… нет, лучше бы им никогда не встречаться.

Поручение, которое дали Дэнни молодые лорды, казалось сущим пустяком по сравнению с ее тревогами, поэтому она и не сомневалась в том, что справится. Почти все окна огромного особняка были распахнуты настежь. Дэнни выбрала окно на торцевой стене особняка, забралась в дом, прокралась по коридору и поднялась по устланной ковром лестнице.

Все лампы были погашены, но в открытые окна ярко светила луна. Впрочем, Дэнни не нуждалась в освещении: она привыкла к кромешной темноте. Окно в конце коридора на верхнем этаже тоже было открыто.

Повсюду попадались закрытые двери. В таких громадных домах Дэнни еще никогда не бывала. Заметив, что по одну сторону коридора дверей больше, чем по другую, она рассудила, что за ними скрываются комнаты разного размера, а среди них и спальня хозяина.

Она не ошиблась: комната, которую она искала, обнаружилась уже за второй из приоткрытых дверей. В пользу догадки Дэнни говорили и размеры спальни, и едва различимая фигура на кровати. Хеддингс крепко спал, оглашая комнату гулким храпом. Дэнни досадливо поморщилась. Она гордилась своим умением ступать бесшумно, по-кошачьи, но здесь она могла не осторожничать: Хеддингс все равно заглушал любые звуки.

Она двинулась прямиком к высокому бюро. Во втором ящике обнаружилась шкатулка с драгоценностями – большая, едва помещающаяся в ящике. Шкатулка была не заперта и вообще не имела замка. Очевидно, лорд Хеддингс свято верил в то, что в собственном доме ему ничто не угрожает.