Дженнифер Хеймор - Признания невесты

– Ну скажи мне, – подбодрила ее Серена.

– Как бы сказать… Ну, наверное, это мистер Харпер.

– Мистер Харпер, – протянула Серена, пытаясь припомнить, о ком идет речь.

– Да. Это младший брат одного из флотских друзей капитана Лэнгли.

– Ты с ним танцевала? – спросила Серена.

– Три раза.

– Да неужели?

Серена удивленно подняла брови.

И снова Феба отвела глаза в сторону.

– Вообще-то я должна была танцевать вальс с сэром Шеффингтоном…

– Только он, к несчастью, подвернул лодыжку.

Серена вспомнила, как бедняга вскрикивал от боли, пока лакей помогал ему дохромать до кресла, в котором тот и восседал словно принц до окончания вечера. Серена время от времени поглядывала на него, чтобы убедиться, что он по-прежнему в хорошем настроении, несмотря на постигшую его неприятность.

– Да, тогда мистер Харпер и пригласил меня на вальс.

– Как я вижу, тебя это не разочаровало, – заметила Серена.

– О нет! – Феба гримасничала с той же скоростью, с какой слова одно за другим вылетали у нее изо рта. Только раз бросила она взгляд на Серену, после чего снова сосредоточила внимание на окне. Радостным голоском она добавила: – Он был очень добр ко мне.

– И он красив?

– Да, – подтвердила Феба. – Очень красив.

Глаза их встретились, и Серена ощутила вспышку неловкости. Она и раньше нередко замечала такие же упрямые взгляды сестры. Но что оно могло означать в данной ситуации? Они лишь недавно вернулись в Лондон. И разумеется, Феба не могла бы сосредоточить все внимание только на одном джентльмене в результате единственной мимолетной встречи.

Серена заговорила в более мягком и скорее вопросительном тоне:

– Тебе стоило бы указать на него, когда встретишь мистера Харпера в следующий раз.

Феба встала и, вытянув шею, снова поглядела в окно.

– Карета остановилась перед нашим домом. Думаю, это приехал капитан Лэнгли.

– О Господи, – пробормотала Серена. – Неужели уже четыре часа?

Накануне вечером капитан Лэнгли заметил, что будущий день обещает быть погожим – а так оно и вышло, – и спросил, не согласится ли она прокатиться с ним по Гайд-парку. Она дала согласие – было бы невежливо отклонить такое предложение нареченного жениха.

То была не единственная причина, по которой она дала согласие поехать. В доме у тетки она чувствовала себя словно цыпленок, запертый в тесном курятнике, и просто жаждала вырваться на свободу. И вот Лэнгли приехал за ней собственной персоной. Ей было страшно оставаться с ним наедине, однако страх этот не имел никакого отношения к нему лично – он был порожден в ней чувством вины и даже в большей степени тем, какую роль ей предстоит играть.

Серена заранее переоделась для прогулки в платье цвета лаванды из гроденапля, расшитое серебряной нитью. Рукава длинные, с буфами до локтей, у кистей перехваченные серебряными ленточками. И тем не менее она успела позабыть о предполагаемой поездке.

Она чмокнула Фебу на прощание и направилась к выходу из комнаты.

– Не забудь шляпу, – напомнила сестра.

– Ох, пропади оно пропадом! Снова забыла!

Серена сделала резкий поворот к двери в гардеробную. Она вечно забывала о шляпе, что не имело значения в Антигуа, где на это никто и внимания не обращал, но такое нарушение этикета было неприемлемо для прогулки по Лондону. Фланнери встретила Серену в гардеробной и помогла надеть шляпу с очень широкими полями, украшенную большим, прямо-таки каменно-тяжелым венком из искусственных цветов.

Наконец она поспешила вниз по лестнице к выходу из дома, обреченная провести вторую половину дня с мужчиной, которого должна была постараться полюбить так же сильно, как любила ее сестра.

Джонатан стоял у входа в дом леди Олкотт, не совсем понимая, что привело его сюда. Выйдя из дома герцога Колтона, он велел кучеру доставить его к дому на Сент-Джеймс-сквер, совсем близко к его собственному жилищу – всего на два дома дальше по улице.

Он уставился на дверь дома виконтессы. О чем он думает? Что он, с ума сошел? Посягнуть на территорию Уильяма Лэнгли – это последнее, чего бы он хотел. Лэнгли был его другом, а список людей, которых Джонатан мог бы называть друзьями, сильно сократился за последние несколько лет.

Это не могла быть Серена, напомнил он себе. Это Мэг. Ему нравилась Мэг, однако она не была той женщиной, которую он любил.

Серена умерла шесть лет назад. Она утонула по пути домой, в Антигуа. Ее позор и последовавшее за ним изгнание из общества на его совести – следовательно, он виновен и в ее гибели в морских глубинах.

Он повернулся и, махнув рукой, дал этим знак кучеру, что тот может уезжать. Кучер кивнул в ответ и хлестнул поводьями лошадей, запряженных в экипаж, которые двинулись вперед по улице и далее свернули на Йорк-стрит к конюшне при доме Джонатана, где им и место.

Джонатан поднял дверной молоток и тут же опустил его. Один, два, три раза, пока не обругал себя за то, что поступает как треклятый идиот. Леди Олкотт знала, кем он был и кем стал. Эта женщина улыбалась и кивала ему вчера вечером, как будто это не она относилась к нему с презрением и негодованием, после того как он причинил зло ее племяннице. Но то была именно она, и в глазах ее легко было прочитать: «Этот человек оскорбил мою семью, опозорил мою племянницу и стал причиной ее гибели».

Он в четвертый раз опустил молоток и услышал, как эхо от удара разнеслось по дому.

Ему хотелось еще раз взглянуть на Мэг Донован. Услышать ее голос. Проведи он хоть немного времени, подыскивая разумный повод для этого, он всего лишь осознал бы, что такое намерение абсурдно. Однако он не стал об этом раздумывать и полностью отдался бурному желанию увидеть ее снова.

Дворецкий отворил дверь, и Джонатан вручил свою визитную карточку.

– Я граф Стрэтфорд и явился с визитом к мисс Донован.

Дворецкий поклонился и сообщил, что немедля выяснит, дома ли эта леди. Джонатан перевел для себя эти слова таким образом: «Пойду справлюсь у леди Олкотт, желанный ли вы посетитель».

Нет сомнения, что нежеланный.

Дворецкий, вернувшись, отворил дверь пошире и отступил в сторонку. Леди Олкотт стояла на пороге, скрестив руки на груди. Глаза ее уставились на Джонатана словно пара ярко-голубых кинжалов.

– Что это вы здесь делаете?

Джонатан стойко выдержал этот взгляд и ответил:

– Добрый вечер, мэм. Я приехал повидаться с мисс Донован.

– С какой целью?

Хороший вопрос. Один из тех, на которые невозможно ответить правдиво. И он предложил ответ, вполне похожий на приемлемый:

– Я хотел бы принести ей поздравления по случаю будущего бракосочетания.

Леди Олкотт прищурилась.

– Я полагаю, что вы имели полную возможность сделать это прошлым вечером.