Юлия Леонова - Я вам любви не обещаю (СИ)

- Неужели я вас напугал? – тихо поинтересовался Алексей Николаевич, склонившись к уху Веры по пути в столовую. – Мне казалось, что вы не робкого десятка.

- Вы внушаете уважение и трепет всякому, - тихо отозвалась Вера. – Страшно даже представить, что ваш гнев может обрушиться на мою голову.

- Не вижу причин для гнева, - пожал плечами Дашков. – Георгий вырос, он уже не мальчик, он сделал свой выбор, и мы должны уважать его, каким бы он ни был.

- Благодарю вас, - опустила очи долу Вера.

Праздничный обед прошёл в довольно тягостной обстановке. Даже в былые времена, когда она ещё была замужем за Иваном Павловичем, в их усадьбе в Пятигорске Воскресенье Христово всегда праздновали более шумно и весело. Собиралось местное общество, господа офицеры, много шутили, смеялись, флиртовала друг с другом молодёжь, нынешний же обед более напоминал поминки.

Дождавшись окончания трапезы, Лидия Илларионовна отослала лакея и заговорила:

- Сегодня я не стала приглашать гостей, потому как желала видеть вас обоих. У меня есть, что вам сказать. Вера Николавна, сколько времени минуло с тех пор, как почил ваш супруг?

- Три месяца с небольшим, - вздохнула Верочка.

- Вот-вот. Всего три месяца, а вы в открытую живёте с молодым мужчиной, не взирая на последствия.

Георгий нахмурился, и хотел что-то сказать, но Дашков, смерив его суровым взглядом, не дал ему и рта открыть:

- Выслушай, прежде чем возражать.

- Вы затворились в Покровском, никуда не выезжаете, нигде не бываете, стало быть, не слышите, о чём люди судачат. И вы, и Георгий, вы оба поступаете опрометчиво. И дело вовсе не в том, что я желаю вас разлучить, видит Бог, я поняла, что сие совершенно бессмысленно. Но можно же дождаться окончания траура, дабы не вызывать лишних пересудов?

- Вы правы, madame, - вздохнула Вера. – Жорж, я одна вернусь в Покровское.

- Позвольте и мне сказать, - поднялся из-за стола Георгий и остановился за спиной у Веры. – Я не намерен ждать почти целый год. Вы правы, maman. Действительно негоже выставлять мои отношения с Верой Николавной напоказ, потому мы уедем туда, где её никто не знает.

- Это куда же? – осведомился Дашков.

- В Одессу.

- Бог мой, Жорж. Я, конечно, не стану возражать против твоего решения, но в Одессе у нас всего лишь летняя резиденция. Как вы собираетесь жить там? Дом слишком тесен для того. Да и потом, как быть с твоей службой?

- Завтра мы с Верой Николавной собирались в Петербург. Ей надобно посетить поверенного, а я подам прошение об отставке. Надеюсь, Алексей Николаевич, вы не станете более чинить мне препятствий?

- Вижу, ты решил поставить крест на своей карьере, - вздохнул Дашков.

- Полно, Алексей Николаевич, - усмехнулся Бахметьев. – Какая же тут карьера? Мне тридцать лет, я ношу погоны поручика и просиживаю штаны в адъютантах штаба. Не вижу смысла сокрушаться по этому поводу.

- Помнится, не так давно то были погоны полковника, - смерил Алексей Николаевич Верочку укоризненным взглядом.

- Довольно, Алексей Николаевич. То было моё, и только моё решение.

- Ну, раз ты всё решил, переубеждать тебя я не стану. Если бы мне в твои годы хватило решимости, - бросил Дашков быстрый взгляд на Лидию Илларионовну, - возможно, нынче всё было бы иначе. Что ж, поезжайте. Тем более что Одесса в летнюю пору дивно хороша.

- Maman, Алексей Николаевич, - позвольте откланяться, - подал руку Вере Георгий. – Завтра нам в столицу ехать, потому перед дорогой хотелось бы отдохнуть.

Лидия Илларионовна вышла проводить сына с будущей снохой. Пока Георгий о чём-то тихо беседовал с Дашковым, стоя на крыльце, madame Бахметьева, улучив несколько минут, шепнула Вере:

- Простите меня, коли сможете. Мне послужит утешением только знание того, что с вами он обрёл счастье. Видимо, то судьба, а ей, как известно, противиться не имеет смысла.

- Я не держу на вас зла, - так же тихо ответила Верочка. – Возможно, будь я на вашем месте, поступила бы точно также.

Лидия Илларионовна торопливо перекрестила её и добавила прерывающимся шёпотом:

- Берегите его и будущее дитя. Дай Бог вам счастья.

***

Наутро, как и собирались, выехали в столицу. Первым делом решили посетить Ивлева. Поверенный находился в своей конторе и весьма обрадовался визиту madame Одинцовой.

- Иван Сергеевич, мне весьма неловко, - робко улыбнулась Вера, присаживаясь в кресло у стола. - Я ведь даже не поблагодарила вас, а вы столько для меня сделали!

- Пустое, Вера Николавна. После того, что вам пришлось пережить, немудрено, что видеться со мной у вас желания не возникло. Ну-с, сударыня, с чем пожаловали? Мне кажется, я догадываюсь о причине вашего визита. Всё дело в наследстве? Верно? – поинтересовался Ивлев.

- Я много думала о том, - вздохнула Вера. – Мне кажется, что, не смотря на своё происхождении, я не имею права претендовать на то, что по праву должно принадлежать моей сестре.

- Я ждал от вас этих слов, - кивнул Ивлев. – Скажу даже более того, я был бы разочарован, коли бы не услышал их. По закону – вы владелица всего имущества Уваровых и можете распоряжаться им по своему усмотрению. Я взял на себя смелость подготовить бумаги о том, что усадьба Уваровых и городской дом переходят к Анне Николавне в виде приданого.

- Я подпишу, - стянула с рук перчатки Верочка. – Мне ничего не надобно, тем более такой ценой. Зная о том, что мой отец погиб из-за этой подлой интриги, я до сей поры не могу спокойно спать.

Ивлев извлёк из ящика стола бумаги и положил их перед Верой, кончиком карандаша указал, где ей следует поставить свою подпись и протянул перо, одновременно пододвинув чернильницу.

- Позвольте взглянуть, - заговорил, хранивший до сего момента молчание Георгий.

Вера застыла с пером в руке. Наблюдая за тем, как он бегло просматривает документы, madame Одинцова похолодела. За свою жизнь она настолько разучилась доверять людям, что мысль, невольно закравшаяся ей в голову, поражала её саму, но ничего с ней поделать она не могла. «Неужели всё ради наследства?! - боялась даже вздохнуть Верочка. – Иначе, отчего он остановил меня?».

- Всё в порядке, - положил на стол документы Георгий. – Надеюсь, я не оскорбил вас? – перевёл он взгляд на Ивлева. – Прошу простить мне недоверие, но в силу обстоятельств, что привели нас из Пятигорска в Петербург, хотелось быть уверенным, что никаких неприятных сюрпризов в документах не таится.

- Я вас не виню, Георгий Алексеевич. Более того, понимаю вашу озабоченность, - всё же обиделся Ивлев на то, что его сиятельство усомнился в его честности и порядочности.

Впрочем, вспомнив свои взаимоотношения и Елизаветой Петровной, Иван Сергеевич пришёл к выводу, что Бахметьев имел на то полное право. Сложив подписанные документы в конверт, Ивлев протянул его Вере: