Лора Лэндон - Одержимый любовью

– Вы уверены, командир?

– Да! Давай действуй прямо сейчас. У нас мало времени.

– Но леди Сесилия… Она наверняка едет в Лондон. Разве вы не считаете, что должны…

У Джонаса подогнулись колени. Больше всего ему хотелось помчаться за Селией, но это не обернется ничем хорошим. Пока. Она была слишком сердита на него, слишком обижена. Он должен дать ей время, прежде чем ехать следом.

– Я хочу, чтобы ты послал одного из местных парней в деревню, чтобы он нанял столько работников, сколько сможет. И не только мужчин. Женщин тоже. Они могут выполнять более легкую работу.

Джонас принял решительный вид, как делал всегда, когда отдавал приказы на войне. Это удавалось ему с таким блеском, что в его серьезности не возникало даже сомнений. Кроме того, это помогало скрывать страх.

– Давай, Банди, вперед! Мы должны успеть сделать все, что нужно, пока еще не слишком поздно.

Джонас почти бегом бросился к двери. Хардли, может, и уничтожил его, но он не сдастся без боя. Он бы не уцелел на войне, если бы не обучился некоторым навыкам выживания.

О себе он подумает позже, когда позаботится обо всех, кто от него зависит. А потом позволит себе думать о том, как сильно он любит Селию, и о том, что жить без нее невыносимо.

И он сделает все возможное, чтобы вернуть ее.

Джонас сидел за массивным столом красного дерева в своем кабинете, закинув ноги на его край. В одной руке у него была почти пустая бутылка бренди, в другой – более чем наполовину наполненный стакан. Шел уже третий день с тех пор, как он вернулся в Лондон.

И уже в третий раз он ездил повидать Селию. Это была его третья попытка убедить ее, что все сказанное им не имеет никакого отношения к правде.

И в третий раз его прогоняли от дверей.

Джонас поднял стакан, но не донес до рта. От мысли о том, что ему надо сделать еще один глоток этой обжигающей жидкости, у него все в желудке перевернулось.

Черт, даже напиться у него не получается.

Джонас поставил стакан на стол и откинул голову на подголовник, обтянутый потрескавшейся кожей. У входа в дом на некоторое время все затихло.

С тех пор как герцог Хардли объявил о том, что не станет оплачивать астрономические счета графа Хейвуда, Джонаса осаждали кредиторы и агенты по взысканию долгов. Он даже опасался, что его изобьют до полусмерти, и ему, скорее всего, не уцелеть. Но Банди, который прикрывал его спину на войне, и в этот раз пришел на помощь.

Джонас не знал, что предпринял его сержант, чтобы очистить дом от толп кредиторов, угрожавших его жизни, но это помогло. Впервые с тех пор, как он вернулся в свой дом в Лондоне, здесь наступило затишье.

Джонас закрыл глаза и взмолился хотя бы о нескольких спокойных минутах, когда он не будет изводить себя мыслью о потере Селии. Он молился, чтобы боль и страдания, которые терзали его день и ночь, хотя бы на минуту ослабли. Хотя и понимал, что это невозможно.

Он размышлял о гнусном замысле Хардли и снова и снова ругал себя последними словами. Он думал о боли, которую переживала Селия, узнав о предательстве тех, кто любил ее больше всего. Весь ее мир рухнул, и не осталось ничего, за что можно было бы зацепиться.

Джонас встал, бросил в горевший камин еще одно полено, потом снова сел и положил ноги на стол.

Он снова и снова прокручивал в голове сцену с леди Канделл. Если бы только у него был другой способ спасти Селию. Если бы у него имелась возможность не произносить те слова, которые уничтожили ее любовь к нему.

Если бы она не узнала, что Хардли совсем не думал о ней, когда использовал ее, желая отомстить своему врагу.

В ушах вновь загрохотала угроза Хардли.

«Когда тебе будет что терять, я отниму у тебя все».

И отнял. Он отнял у него Селию.

Джонас потянулся за бутылкой, оставленной рядом с креслом, но замер, услышав голоса в холле.

«Проклятые кредиторы!»

Он вынул из бутылки пробку и стал наполнять свой стакан. В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла леди Аманда Рэдберн, за ней следом – Банди.

– Простите, командир, но леди настаивала.

– Леди Аманда, – приветствовал ее Джонас, перестав наливать бренди в стакан. Более не утруждая себя, он просто поднес бутылку к губам. – Почему-то ваша настойчивость меня не удивляет.

– Вы пьяны? – уперев руки в бока, смотрела на него Аманда.

– К сожалению, нет, – засмеялся Джонас.

– Хорошо.

Гостья несколько секунд оценивающим взглядом изучала Джонаса, потом прошла к столу и села на стул, стоявший напротив стола.

– Банди, посмотри, есть ли у нас что-нибудь к чаю, – выпрямив спину, попросил Джонас.

– В этом нет необходимости, Банди, – подняв руку, остановила его Аманда. – Я не собираюсь засиживаться здесь и пить чай.

– Вы вообще не должны здесь быть. – Джонас откинулся в кресле и поставил бутылку на угол стола. Ему необходимо иметь возможность дотянуться до нее. Если леди Аманда пришла сюда отчитывать его за разбитое сердце Селии и называть нелестными словами, то, может быть, бренди, которое он не допил, как раз и пригодится. – Так зачем вы пришли? – уточнил он, стараясь принять скучающий вид.

– Чтобы услышать правду вместо той лжи, которую вы рассказывали леди Канделл.

– А почему вы решили, будто я врал леди Канделл? – У Джонаса возникло такое ощущение, будто из него вышел весь воздух.

– Потому что у меня есть преимущество смотреть на всех артистов в этой драме с объективной точки зрения. Я просто оставила Селию и…

– Как она? С ней все в порядке?

– Нет, – резко махнула рукой Аманда. – Ей плохо. Она обижена. Очень несчастна. У нее разбито сердце, и Селия уверена, что оно уже никогда не исцелится. – Она окинула Джонаса оценивающим взглядом. – Вас беспокоит это?

– Разумеется, беспокоит. – Джонас опустил ноги на пол. – Никто не должен терпеть такую боль. Никто не должен подвергаться такой жесткости, особенно со стороны тех людей, которые, как она думала, любят ее больше всего.

– Вы говорите о себе и о Хардли?

– Да. О себе, – Джонас почувствовал, как тяжело у него на душе, – потому что все сказанное Хардли я принял за чистую монету. Как оказалось, я не понял, что для его махинаций имелся скрытый мотив. И о Хардли, потому что он использовал сестру, не думая о том, как больно ей будет узнать об этом.

– Я бы хотела знать, что случилось.

– Зачем?

– Я думаю, что вы по-настоящему любите Селию, – не мигая смотрела на него в упор Аманда. – Так вы любите ее? Только я хочу знать правду. Если посмеете лгать, то проделки Хардли покажутся просто ерундой по сравнению с тем адом, через который мы с Селией вас протащим.

– Да, я люблю ее. И был бы круглым дураком, если бы не любил. Она самая восхитительная женщина, которую я встречал в своей жизни. И…