Бертрис Смолл - Снова любить

— Мой двоюродный брат не доверяет мне, — ответил Василий. — Боюсь, он к тому же не любит меня. Его высокое положение перешло от одного невзрачного человечка к другому невзрачному человечку, и он с каждым днем становится все праведнее и набожнее. Священники обожают его, Аспар. Ты прекрасно знаешь, что четверть из них стараются убедить Льва в своей непогрешимости и в том, что генералы не нужны величайшему божьему творению — Византии.

— Тебе может не нравиться Лев или, наоборот, ты ему, — сказал Аспар, — но он прекрасно подходит для императора. Он обладает значительно более высоким общественным мышлением, чем ты думаешь. Ему не хватает эгоизма, хотя обычно для людей, облеченных властью, эгоизм является причиной их безобразного правления и создает трудности. Он любит Византию, Василий, и неплохо правит. Я сделал правильный выбор, и священники знают это. Хотя они заставили меня пойти на сделку с ними, чтобы получить еще большую гласную поддержку. Они довольны Львом, народ тоже. Марсиан обеспечил нам процветание и мир на многие годы. Лев — достойный его наследник.

— Я полагаю, тебе не нужен долгий мир, — заметил принц.

Аспар засмеялся:

— Двадцать, тридцать лет назад я не мог насытиться войной, но сейчас устал. Близок мой закат. Мне ничего не надо, кроме мира здесь, с Кейлин.

— Может быть. Бог даст все, что ты желаешь, Аспар, мой друг. Мне кажется, это скромные запросы, — сказал Василий. — А теперь представь меня прелестной девушке, или я должен вернуться к сестре с новостями о том, что я не видел и не разговаривал с божественным созданием, которое заставило тебя покинуть дворец в Константинополе?

— Она красивая? — спросила императрица брата.

— Очень даже, — ответил Василий улыбаясь. Он покинул виллу Маре до полудня в тот же день, поспешив в город доложить обо всем с нетерпением ожидающей сестре.

— У нее светлая кожа? — поинтересовалась Вера.

— Белая и гладкая, как у мраморной статуи, дорогая.

— Какого цвета глаза?

— Это зависит от освещения, — задумался Василий. — Иногда они подобны двум аметистам, а иногда похожи на свежие весенние фиалки.

— А волосы? — Интерес Веры все возрастал по мере того, как брат рассказывал ей о Кейлин. Василий редко расточал похвалы.

— У нее вьющиеся каштановые волосы, ниспадающие до бедер. Она носит их распущенными, и это очаровательно.

— Можешь не продолжать, — перебила императрица. — Уверена, локоны натуральные. Как ей везет, но кто она, Василий?

— Молодая вдова, аристократка римского происхождения из Британии, — продолжил он. — Она просто очаровательна, Вера, и очень любит Аспара, Если бы ты видела их вместе, то приняла бы за счастливую супружескую пару.

— Как эта женщина попала в Византию? Вдова, ты говоришь? Ее муж был византийцем? У нее есть дети? Выкладывай, Василий, ты что-то скрываешь. — Императрица смотрела на брата пронзительным взглядом.

— Мне говорили, ее муж саксонец. Они потеряли ребенка. Я совершенно не знаю, как она попала в Византию. В самом деле, Вера, весьма затруднительно подвергать Аспара допросу, чтобы удовлетворить твое детское любопытство. Я сделал все, что мог! — обиделся он.

— Сколько лет любовнице Аспара и как ее зовут? — настаивала императрица. — Это ты, конечно, должен знать.

— Девушке девятнадцать, а зовут ее Кейлин, — ответил Василий.

— Девятнадцать? — вздрогнула Вера. — Бедная Флацилла! — Флацилла имеет то, что заслужила, — заключил Василий, пытаясь избежать вопросов сестры, чтобы не рассказать ей то, чего не следовало говорить. По некоторым причинам Вера заставила его встревожиться. Ей что-то известно, но он не знал, что именно. Это его и беспокоило.

Вера заметила замешательство брата. — Сегодня утром, дорогой брат, ко мне приходил посетитель, — сказала она ласково. Слишком ласково. — Возможно, мне не следует говорить тебе об этом. Мужчины так глупы в таких делах, но, поскольку ты, очевидно, скрываешь что-то от меня, я должна рассказать тебе кое-что, может, тогда твой язык развяжется. Ты знаешь, что Лев уже давно редко приходит в мою постель. Он слушает своих духовников, которые объявили женщин нечистыми, нужными только для рождения детей, а во всех остальных случаях учат их избегать. Не понимаю, как он думает родить сына, если не спит со мной. Священники убеждают его молиться о наследнике, но одних молитв недостаточно, чтобы появился ребенок! — Императрица покраснела от раздражения, но затем продолжила ровным тоном:

— Я не осмеливаюсь завести любовника, хотя еще достаточно молода. Церковь считает женское естество источником греха. У меня нет личной жизни, ты знаешь, за мной постоянно наблюдают. Я много думала об этом и наконец решила: я должна снова заманить мужа к себе в постель, соблазнив его! Однако я поняла, что не имею представления о таких вещах. Тогда мне рассказали, что у нас в Константинополе есть несколько прекрасных публичных домов. Я решила нанять куртизанку, чтобы она обучила меня эротическому искусству и я могла бы привлечь Льва к исполнению своих супружеских обязанностей.

— И что ты сделала? — Василий стоял с открытым ртом, совершенно ошеломленный откровением своей сестры. Благородной византийской жене совсем не обязательно знать такие вещи. Он не мог понять, то ли ему следует возмущаться, то ли смеяться.

— Я наняла куртизанку помочь мне в интимном деле, — повторила Вера. — Флацилла помогла мне. Она иногда посещает заведение на вилле Максима. Она говорит, там бывают удивительные представления и изумительные молодые мужчины, которых можно нанять в качестве любовников. Тебе известно это место, Василий? — И пока он смотрел на нее, открыв от удивления рот, она сама ответила на свой вопрос:

— Конечно, ты знаешь виллу Максима, дорогой братец. Ты бываешь у них иногда, и тебя считают самым важным посетителем.

Несколько месяцев назад ты пришел туда в компании с нашим любезным генералом. Там давали известное эротическое представление, которое показывали дважды в неделю и о котором весь город говорил как о самом порочном спектакле. Флацилла рассказывала, это чудесный спектакль! Мне тоже хотелось бы посмотреть, но как пойти туда, даже скрытно? Кто-нибудь обязательно узнает меня.

Василий кивнул:

— Конечно, это неразумно. Вера.

Она улыбнулась и продолжила свой рассказ:

— Куртизанка, которую мне прислали, оказалась милым созданием по имени Касия. Это она рассказала мне, что Ас-пар купил у владельцев публичного дома женщину, участницу этого развратного представления. Это она молодая вдова, аристократка римского происхождения из Британии! В самом деле, Василий?

— Я действительно точно описал ее тебе. Вера. Не хотел рассказывать о тех ужасных месяцах рабства, когда она была не в силах что-либо сделать. Аспар освободил ее сразу же после того, как купил. Он узнал о ее благородном происхождении и сжалился над ней. И сейчас он влюблен в Кейлин!