Бертрис Смолл - Радуга завтрашнего дня

Хорошая хозяйка заботится о своих людях, а в замке почти не осталось лекарств. Придется начинать с самого начала.

— У мамы был прекрасный сад трав. Она делала всякие настои и отвары. Я ей помогала.

— В таком случае я должна положиться на тебя, ибо почти ничего не понимаю в этом искусстве, — сказала Фланна племяннице.

— Но мы сможем разобрать коренья и отложить семена! — деловито предложила Бри.

— Мэри Мор-Лесли все тебе покажет. Уж она-то знает, что выращивала в саду герцогиня Жасмин, твоя бабушка.

Бри кивнула.

— Вы очень умны, — тихо заметил Чарли. — Думаю, мой брат нашел в вас настоящий клад. Куда более ценный, чем он предполагал, когда решил, что должен получить Брей.

Теперь я знаю, что мои дети в надежных руках.

— Положитесь на меня, — заверила Фланна и, поднявшись из-за стола, вежливо присела. — А теперь мне нужно собираться, чтобы отправиться в путь двадцать седьмого, с утра пораньше. Я сразу уеду после вас, Чарли.

— Я покину Гленкирк на рассвете, — объяснил Чарли.

— Разумеется. Ваше путешествие куда длиннее моего. А теперь, милорды, спокойной ночи.

И, снова присев, она поспешила к себе. Там уже хлопотала Эгги, успевшая выложить небольшую суму, которую Фланна решила прикрепить к седлу. Она сунула туда две чистые сорочки, вязаные чулки, гребень и маленькую щетку из кабаньей щетины, которой чистила зубы. Немного подумав, добавила кушак цветов клана Лесли и кошель с деньгами. Служанка отнесла сумку на конюшню.

Двадцать седьмого она разбудила хозяйку еще до восхода солнца. Фланна позаботилась о том, чтобы муж спал у себя. В комнате было холодно и сыро. Одеваясь, она молилась, чтобы не начался дождь или снег. Натянув толстые чулки, она надела поверх шерстяные штаны и тщательно заправила в них сорочку. За сорочкой последовала мужская рубашка с длинными рукавами, тоже заправленная в штаны. Туалет завершили сапоги и кожаная куртка с костяными пуговицами, подбитая овчиной, темно-зеленый плащ с капюшоном и бобровой подкладкой и кожаные перчатки.

Фланна спустилась вниз и нашла Фингала в зале, где он набивал рот горячей овсянкой. Она присоединилась к нему.

Вскоре появились Чарли и Патрик, оба хмурые, неразговорчивые и немного помятые.

— Да вы вчера напились! — вознегодовала Фланна.

Оба молча кивнули, слегка морщась при звуках ее голоса.

— Какой позор! — пожурила она. — Представляю, как вы будете держаться в седле, Чарли!

— И не напоминайте, Фланна, — взмолился он.

— Ешьте! — решительно велела она. — Энгус, пусть лорду Стюарту принесут горячую овсянку со сливками.

Чарли побледнел.

— На пустой желудок нельзя пускаться в путь. И голове станет легче, — заверила Фланна, продолжая с аппетитом заедать овсянку хлебом с маслом, сыром и ветчиной.

Чарли ел медленно, неохотно, но вскоре был вынужден признать, что невестка права. На щеки постепенно возвращался румянец, Фланна вручила ему небольшой кубок с вином.

— Клин клином вышибают, как говаривал мой папа.

Чарли осторожно сделал глоток, потом другой и, похоже, окончательно оправился.

— Я готов, — объявил он, поднимаясь. Патрик тоже встал. Мужчины пожали друг другу руки и обнялись.

— Не будь дураком и не дай себя убить, — посоветовал Гленкирк старшему брату. — Маме это не понравится.

— Зато в тебе и Генри осторожности хватит на всех нас, — поддел Чарли. — Что же до ирландских Лесли, у них и без того полно хлопот. Приходится отбиваться и от Кромвеля, и от ирландцев. Я им не завидую.

— Старый Рори убережет Магуайр-Форд, если они станут его слушаться, — заметил Патрик.

— Иисусе, неужели он до сих пор жив?

— Живехонек. Ему уже за семьдесят, но, если верить братцам, старик еще о-го-го! Однако Каллен Батлер умер в прошлом году, вскоре после своего восьмидесятого дня рождения. Теперь в Магуайр-Форде нет и не будет священника.

Чарли кивнул и еще раз обнял брата.

— Солнце вот-вот встанет. Мне пора, да и Фланне тоже, если она хочет прибыть в отцовский дом до заката.

Он обернулся к невестке, взял ее руку и поцеловал.

— Оставляю вас, Фланна Лесли, с большими церемониями, чем при встрече, — прошептал он с лукавой ухмылкой.

— Так легко вам не отделаться, — покачала головой Фланна и, обняв деверя, расцеловала в обе щеки. — Доброго вам путешествия, братец.

Чарли поклонился, помахал рукой и направился к порогу.

— Дети! — неожиданно вскрикнула Фланна, поняв, что их здесь нет.

— Он попрощался с ними вчера вечером, — объяснил Патрик. — Посчитал, что так будет лучше.

— Верно, — согласилась она. — Но и мне пора. Постараюсь вернуться как можно скорее, милорд.

— Да уж, жена, не задерживайся, ибо мне совсем не нравится жить в разлуке с тобой.

Он прижал ее к себе и стал яростно целовать мягкие губы.

Фланна блаженно вздохнула, неожиданно задавшись вопросом, зачем ей понадобилась вся эта затея и стоит ли зря мучиться. Но тут же вспомнила, что она никчемная герцогиня, которая ни на что не годится. И такой останется в памяти потомков.

Она нехотя отстранилась от мужа и окликнула племянника:

— Фингал Броуди, идем.

Во дворе уже ждал Йен, держа под уздцы лошадей. Фланна тихо выругалась. Она-то намеревалась за верную службу отпустить молодого человекам родителям! Теперь же, в присутствии Энгуса, ничего не посмела сказать.

— Приезжай поскорее, — велел дядя так тихо, что расслышала только Фланна. — Ты еще не выполнила долг перед Гленкирком.

— Я передам отцу привет от тебя, — бросила Фланна, вскочив на кобылку.

Энгус рассмеялся.

— Всенепременно, — отшутился он, подсаживая Фингала в седло. — Да, парень, кажется, ты попал в горшок с медом! Повезло тебе с нашим герцогом!

— Надеюсь, — откликнулся мальчик.

«Интересно, что он имел в виду?» — гадал Энгус, глядя вслед маленькой процессии, но тут же покачал головой. Таковы все Броуди. Вечно сомневаются, не доверяя собственной удаче!

Кобыла Фланны медленно топала по тяжелому подъемному мостику. Но всадница ничего не замечала, занятая одной мыслью: как сообщить Йену Мору, что они едут не в Килликерн, а в Скон? Не хватало еще, чтобы он помчался обратно и расстроил ее хитроумный план!

Фингал вопросительно уставился на нее, но она покачала головой. Все же, когда они приблизились к первой развилке, Фланна поняла: придется что-то решать. Отсюда расходились две дороги. Одна вела на север, во владения Броуди, вторая — на юго-запад, в Скон. Что ей делать? Времени не осталось.

— Ты верен мне, Йен Mop? — напрямик выпалила она, натягивая поводья.

— Вы моя герцогиня, госпожа, — просто ответил он.

— Я герцогиня Гленкирк, Йен Мор. И знаю, что ты предан Гленкирку. Но как насчет меня?

— Не понимаю, миледи.

Сколько ему лет? Семнадцать? Достаточно молод, чтобы быть честным и наивным, какой была она сама? Или просто служит Гленкиркам? Но выбора у нее все равно нет.