Нина Роуэн - Опасный флирт

Взяв со стола несколько книг, Лидия снова пошла в коридор. Александр перегородил ей путь и закрыл дверь.

Лидия остановилась.

– Александр!

– Почему ты в последнее время не посещала симпозиумы и подобные встречи ученых? – спросил он.

– Я не…

– И откуда оба этих господина знают, что ты избегаешь появляться на публике?

– Видишь ли, у меня всегда была репутация одиночки. Это ничего не значит, Александр. Просто я такая. И всегда была такой.

– Но почему?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты, женщина, умом которой восхитился бы сам Евклид, так настойчиво сохраняешь анонимность? – Александр испытывал горькое чувство разочарования от того, что ее таланты замалчивались… а он не знал почему. – Только не надо прикрываться Джейн. К чему было столько лет изучать математику, если ты намеревалась забросить свои способности и не использовать их?

Лидия крепко сжала губы, в ее глазах вспыхнуло раздражение, к которому примешивалась печаль.

– У меня никогда не было таких намерений. Мне всегда хотелось видеть, что мои работы по математике публикуют и обсуждают, писать книги, изучать тождества и уравнения. Именно этим мне всегда хотелось заниматься.

– Докажи!

– Что?

Александр подступил к ней ближе, вспыхнувшее в нем желание становилось все сильнее. Ему была ненавистна мысль о том, что его изумительная, потрясающая Лидия годами запирала себя, оставаясь наедине со своими мыслями, отгораживалась от сообщества ученых, которым были нужны ее теории, идеи, ум.

– Выступи с докладом на серии лекций во время образовательной выставки, – сказал Александр. – Тему выступления можешь выбрать сама. Практические инструкции в школах, использование счетов, математика как наука… Мне все равно. Говори о чем хочешь. Когда хочешь. Только сделай это!

Лидия казалась такой неподвижной, что даже воздух вокруг нее, похоже, перестал циркулировать. Она сложила на груди руки, в ее глазах появилось настороженное выражение.

– Я…

– Выступи с докладом, – перебил ее Александр. – И ты наконец получишь свой медальон.

По ее губам пробежала улыбка.

– Очередное пари?

– Это не пари, – возразил Нортвуд. – Это соглашение. Плата за медальон – всего лишь одна лекция. Это мое последнее предложение.

– Александр, я…

– Нет. – Александр схватил ее за плечи. – И не говори мне, что ты не можешь этого сделать. Это будет ложью. А между нами не может быть лжи.

К его изумлению, ее глаза внезапно наполнились слезами, а пальцы обвились вокруг его рук. Нортвуд хотел было отступить назад, но она крепче сжала его руки.

– Подожди! Подожди, Александр. Прости. Мне так жаль.

– Ты не должна извиняться, Лидия. Ты должна делать только то, ради чего появилась на свет.

– Ты… ты правда так считаешь?

– Разумеется. Я в это верю. Твое предназначение – передавать знания, Лидия. Именно для этого тебе дан такой ум. – Его губы чуть скривились. – Впрочем, должно быть, твой могучий ум временно отключился, когда ты отказалась от моего предложения.

Лидия невесело усмехнулась. Она подвинулась к нему и крепко сжала его руки.

– Мне очень жаль, Александр! Пожалуйста, поверь… Я не приняла твоего предложения не потому, что не люблю тебя.

У Александра перехватило дыхание. Он посмотрел на Лидию: взор ее голубых глаз был устремлен прямо на него, ее щеки пылали, кончики ресниц все еще были влажными от слез. Его сердце тяжело забилось, и в этом странном, неравномерном биении все напоминало о Лидии – о ее сводящем с ума, чудесном присутствии в его жизни, о ее страстной наготе, об исходящем от нее аромате свеженакрахмаленного белья и остро заточенных карандашей.

– Тогда почему? – сдавленным голосом спросил он.

Она покачала головой.

Горькое разочарование снова охватило его, закружилось у него в груди.

– Я этого не вынесу, Лидия. У тебя есть неделя.

– Это не то же самое, что решить математическую задачу, Александр.

– Разве? Разве ты не изучаешь такие вещи, придумывая уравнения для объяснения чувств? Любовь плюс любовь равно брак, не так ли?

Лидия резко втянула носом воздух, ее тело сотрясла дрожь. Он крепче сжал ее, вдыхая аромат густых волос.

– Скажи «да», – прошептал Александр, не понимая, имеет ли он в виду свое предложение руки и сердца, серию лекций или и то и другое.

Лидия замерла в его объятиях, пальцы вцепились в лацканы его сюртука.

– Нет.

Что-то надорвалось у Александра внутри, когда это короткое слово повисло в воздухе между ними. В его голове эхом прозвучали слова брата, произнесенные много недель назад:

«Делай то, от чего ты становишься счастливее. Хотя нет, ты такого никогда не сделаешь, верно?»

Но Александр попытался. Святой Господь, он попытался!

Он отпустил Лидию. Она направилась за своими книгами и сложила их. Он устремил взор на ее профиль, на красивый изгиб щеки, на то, как выбившаяся из прически кудряшка пляшет на шее.

И вдруг его с новой силой охватила решимость. Он не готов к расставанию. Если Лидия все еще отказывается признавать, что они созданы друг для друга, то он найдет другой способ убедить ее в этом. Поэтому ему нужен союзник.

Карандашные пометки, записи и нацарапанные наспех уравнения заполняли страницы ее блокнота. Лидия перелистывала страницы, пытаясь вернуть желание отстаивать собственные идеи, доказать, что Александр ошибается. Она может оценить любовь. Может объяснить любовь с помощью дифференциального уравнения, может записать правила близости.

Только больше она этого не хочет.

Лидия просмотрела записи, которые делала о Ромео и Джульетте, Тристане и Изольде, Ланселоте и Джиневре, Парисе и Елене, Петрарке и Лауре. Ее уравнения никогда не смогут объяснить одного общего элемента, присущего всем этим отношениям, – того факта, что ни одно из них не завершилось удачно. Несмотря на все их страсти, чувства и желания, ни одна пара не прожила вместе радостную и полную жизнь.

Итак, формула dr/dt = a 11r + a 12j не означает ровным счетом ничего, потому что она равна несчастью. Не говоря уже о частых случаях смерти.

«Предлагаю вам выбросить ваш чертов блокнот в камин, мисс Келлауэй, и оставить меня наконец одного, черт побери».

На губах Лидии появилась слабая улыбка. Захлопнув блокнот, она устремила взор на огонь. А затем, взмахнув рукой, бросила блокнот в камин.

Там он раскрылся, странички затрепетали в исходящем от горящих поленьев жаре, прежде чем бумага занялась огнем. Ее записи, ее числа, ее уравнения потемнели и съежились.

Лидия не сводила глаз с камина, пока блокнот не превратился в пепел. Внезапно ее охватило ощущение свободы. У нее будет другой блокнот – в конце концов, она же математик до мозга костей, – однако она больше никогда не будет растрачивать свое время и ум на вымышленные отношения, которые заканчиваются трагедией.