Рене Бернард - Страсть в жемчугах

– Мне нужно утешаться мыслью, что если умру от голода, то меня похоронят в королевском наряде, – прошептала девушка.

В кладовой было тихо, и Элинор тут же нашла коробку со спутанными лентами, которые следовало разобрать. Эта работа давала ей возможность сесть и спокойно съесть булочку. Увы, ситуация из плохой превратилась в скверную, и было бы чудом, если бы кому-нибудь удалось отработать такой ошеломляющий долг. Ведь теперь – с учетом платы за комнату – у нее не останется практически ничего, кроме жестяной шкатулки с несколькими шиллингами и ниткой жемчуга, которую мать подарила ей на восемнадцатилетие. Ужасные истории о судьбе беззащитных женщин на улице преследовали Элинор с каждым ударом сердца, и к ее страхам добавилась еще и перспектива работного дома или даже долговой тюрьмы.

Элинор вздохнула и принялась рассматривать пальцы, исколотые иглой и воспаленные от работы.

«Мои руки ужасно выглядят. Странно вспоминать, как волновалась мама из-за того, что руки леди многое говорят о ней. Все эти кремы и мази, которые она использовала, чтобы сохранить свои руки белыми и мягкими… Интересно, что она сказала бы о моих, окажись здесь?»

– Мисс Бекетт? – произнес мужской голос, и Элинор подскочила на табуретке. – Надеюсь, я не помешаю? Вы меня помните? Я был здесь на прошлой неделе с моей сестрой миссис Шербрук.

Мужчина был совершенно незнакомый, но Элинор не знала, как ответить. Судя по выражению его лица, визитер ожидал, что она тотчас же вспомнит его.

– Миссис Шербрук? Не думаю, что я ею занималась. Наверное, это делала другая…

– Я сопровождал сестру и признаюсь: вы тогда… похитили все мое внимание. Вы с другой клиенткой перебирали ткани, но готов поклясться, что заметили мои взгляды.

Элинор окончательно смутилась.

– Простите, я не поняла… Миссис Шербрук приходила, чтобы сделать заказ? – Что же привело этого мужчину в кладовку и почему он вдруг начал разговор с совершенно незнакомой ему женщиной с таких странных заявлений? Элинор сунула хлеб в карман и попыталась мыслить здраво. – А вам… вам что-нибудь нужно?

– Да. И весьма срочно.

– Почему бы вам не подождать в зале? Я скоро приду туда.

– Предпочитаю поговорить с вами приватно, мисс Бекетт. – Мужчина решительно закрыл дверь и повернул щеколду – та зловеще щелкнула. – А могу я называть вас Элинор?

– Не… думаю, что это прилично, сэр. Я не…

– Не скромничайте. Хотя, клянусь, вам идет роль застенчивой малышки. С того мгновения, как вас впервые встретил, я понял: такая женщина, как вы, заслуживает только самого лучшего, а не жизни служанки.

Элинор в изумлении раскрыла рот. Незваный гость говорил как злодей из бульварных романов, и она не знала, смеяться ей или плакать.

– Я Эдмонд Перринг. Благодаря значительной доле в компании, занимающейся перевозками, очень богатый человек. А вы именно та женщина, которой я могу оказаться полезным. Думаю, вы сочтете меня очень щедрым, мисс Бекетт, и очень внимательным покровителем.

Изумление сменилось гневом.

– Я не нуждаюсь в покровителе, мистер Перринг. Я не из тех женщин, которые этого ищут! Вы переходите границы!.. Прекратите этот непристойный разговор и немедленно уходите.

Он улыбнулся, и от его улыбки, медленно растекавшейся по лицу, мороз пробирал до костей.

– Ваш настрой делает вам честь, мисс Бекетт. Подобная демонстрация пыла приоткрывает мужчине проблеск страсти, на которую вы способны, и заставляет меня с большим нетерпением ждать возможности получше узнать вас.

Элинор покачала головой:

– Нет-нет, сэр. Не принимайте мои слова за намерение возбудить ваш интерес! Я ничего от вас не хочу!

Он шагнул было к ней, но она в ярости прошипела:

– Уходите, или я закричу!

Эдмонд поднял руки с раскрытыми ладонями, словно демонстрируя, какой он безобидный.

– Извините… Красивая женщина вроде вас имеет полное право назвать свою цену. Выскажите свое заветное желание, мисс Бекетт, и вы все получите. Чего вы хотите? Собственную карету? Драгоценности и наряды? Или леди желает иметь собственный дом?

– Я хочу, чтобы вы ушли. Я не вещь, чтобы договариваться о…

– Никаких переговоров не будет! Я дам вам все, что пожелаете, без уклонений и придирок. Но с пустыми руками не уйду, мисс Бекетт. Могу я называть вас Элинор?

– Нет! И вы уйдете с расцарапанным лицом, если будете настаивать!

– Мне больше нравятся сговорчивые девицы, но если вы предпочитаете царапаться, то кто я такой, чтобы отвергать традиционные протесты девственницы?

«О, какой кошмар!» – подумала она, прекрасно осознавая, что наглец слишком близко и не удастся проскользнуть мимо него, надумай она скрыться в зале. И – что еще хуже – свертки тканей и многочисленные коробки заглушили бы в тесном пространстве все ее крики о помощи. Эта кладовая почти безупречная ловушка.

Правда, тут имелась дверь, ведущая в переулок…

Элинор метнулась к двери, закричав от ужаса, но Перринг почти сразу настиг ее; его горячее дыхание жгло ей шею, а руки сильно стиснули ребра, когда он попытался оттащить ее назад.

– Ну же, мисс! Давайте спокойно договоримся!

Он попытался закрыть ей рот ладонью, но Элинор тотчас отвернулась. И тут же ударила негодяя локтем со всей силой, на какую была способна. Мистер Перринг вскрикнул от боли и ослабил хватку.

Она возилась с задвижкой, ничего не видя от застилавших глаза слез. Наконец ей повезло, и задвижка поддалась. Элинор захотелось радостно закричать при виде полоски серого неба и узкого переулка. Казалось, что холодивший щеки воздух обещал убежище, и девушке даже не приходило в голову, что переулок вовсе не спасал ее. Не приходило в голову до тех пор, пока Перринг, оказавшийся у нее за спиной, не потащил ее к поджидавшей у тротуара карете.

– Вы ведь не хотите устроить сцену на улице?! – рыкнул он ей прямо в ухо. – Вы ведь порядочная девушка, мисс Бекетт. Так что давайте больше не будем создавать проблем. Согласны?

Элинор затихла, изумившись тому, что этот монстр знал ее слишком хорошо, – ему даже было известно, что она ужасно не любила привлекать к себе внимание и ничего на свете так не хотела, как быть порядочной девушкой.

Но затем последовал новый взрыв возмущения, и она закричала:

– Нет! Нет! Нет! – Элинор отбивалась, а потом вдруг подогнула ноги, отказываясь идти.

Мистер Перринг что-то проворчал в досаде и, подхватив ее на руки, понес к карете.

Элинор снова начала кричать, и собственный безумный крик напугал ее еще больше. Потому что мисс Элинор Бекетт была не из тех женщин, которые теряют разум, сталкиваясь с насильниками.

Увы, она проиграла эту схватку.

День выдался пронзительно холодный, но Джозайя не обращал на это внимания и наслаждался суетой торговых улиц. С тех пор как открыл свою тайну Роуэну, он беспокоился и тревожился больше обычного, словно высказанная вслух проблема стала более реальной.