Моника Маккарти - Суровая нежность

Ей хотелось протянуть руку и погладить пса по голове, но она знала, что животное, которому больно, лучше не трогать. В отличие от своего хозяина собака может укусить.

– Он свалился? – спросила она, вскинув глаза на молодого воина.

Тот кивнул.

– А теперь иди, девушка. Ты ему не поможешь. Ему больно, а ты… – Голос его сорвался. – Не стоит тебе это видеть.

– Ты любишь его?

Он снова кивнул, словно не доверял своему голосу. После долгой паузы сказал:

– Он у меня с семи лет. Отец подарил его мне, когда я уезжал на воспитание.

Пес снова жалобно заскулил, и юноша вздрогнул. Хелен видела, как пальцы, сжимающие рукоять дирка, напряглись. Она протянула руку и положила ему на запястье, как бы пытаясь остановить. Но твердые мускулы под ее ладонью сказали ей, что у нее на это мало шансов.

– Пожалуйста, не делай этого. Мне кажется, я могу помочь.

Парень покачал головой.

– Хвостику уже не поможешь. – Хвостик? Какое чудное имя для собаки! – Он слишком сильно покалечен, девушка. Ничто уже не избавит его от страданий.

«Но как же твои страдания?» – хотелось спросить Хелен.

– Ты позволишь мне по крайней мере попробовать?

Он удержал ее взгляд, и какая-то искра проскочила между ними. Должно быть, он почувствовал ее серьезность, потому что спустя мгновение кивнул.

Она помчалась в крепость, чтобы взять необходимое, прежде заставив его пообещать ничего не делать с собакой, пока ее не будет, и велела ему собрать все куски дерева, прибитые волной к берегу, которые удастся найти.

Она отсутствовала не больше получаса и с облегчением увидела, что он ждет с собакой там же, где она его оставила. После того как она объяснила, что хочет от него, он вставил одну из палок собаке в рот, чтобы та не укусила, и держал ее, пока она делала свое дело.

Она всего несколько раз наблюдала, как Мюриел и ее отец проделывают это на человеческих костях, но откуда-то знала, как действовать. Она повторила то, что видела, руководствовалась своим чутьем и сумела поставить кости на место, соорудила «шину» из палок и закрепила ее, обмотав полосками ткани, сделанными из ее рубашки.

Самое тяжелое было слушать, как пес скулит от боли, и удерживать его. Но Магнус – так звали молодого воина, как она узнала из их быстрого знакомства, – был сильным и держал собаку крепко.

Он наблюдал за ее работой, не веря своим глазам. К тому времени как она закончила рассказывать ему, как ухаживать за ранами и настои каких трав подмешивать в еду, чтобы собака больше спала, пока все будет заживать, он изумленно взирал на нее.

– Как?… Ты сделала это. Никогда бы не подумал.

Он смотрел на нее так, что она почувствовала тепло изнутри.

– Он был молодцом. Ты зовешь его Хвостиком?

Магнус кивнул.

– Мои друзья стали дразнить его так, потому что он всюду таскался за мной. Говорили, что он именно мой хвостик. Вообще-то поначалу я называл его Дружком, но прозвище Хвостик пристало да так и осталось.

Она улыбнулась и с удивлением увидела, что он тоже улыбается ей.

– Спасибо, – буркнул он.

Пока он смотрел на нее, что-то как будто сместилось у нее в груди. С золотисто-каштановыми волосами, мягкими карими глазами и загорелой кожей, он был поразительно красивым молодым человеком. Впервые Хелен поняла, как другие девочки могут так глупо вести себя из-за парня.

Возможно, он прочел ее мысли.

– Сколько тебе лет, девушка?

Она выпрямила спину, посмотрела ему в глаза. Почемуто ей было важно, чтобы он не считал ее ребенком.

– Уже четырнадцать, – гордо ответила она.

Он улыбнулся.

– Целых четырнадцать, да? Но поскольку ты слишком юна, чтобы быть лекарем, то, полагаю, ты ангел.

Хелен покраснела. Разве он не видел ее волосы? Конечно же, видел. Она ненавидит сеточки и «забывает» их при любом удобном случае.

– Скажи мне, малышка Хелен, откуда же ты все это знаешь?

Засмущавшись, она пожала плечами.

– Ну, просто я всегда интересовалась подобными вещами.

Наверное, он сочтет ее странной, как отец и братья. Она украдкой взглянула на него из-под ресниц. Но он смотрел на нее совсем не как на странную.

У нее перехватило дыхание. Он смотрел на нее как…

Как на особенную, необыкновенную.

– Что ж, стало быть, нам с Хвостиком повезло, что ты такая талантливая.

Хелен просияла. Она еще никогда не встречала таких, как он, этот бронзовый молодой воин с добрыми глазами и ослепительной улыбкой. И сразу же поняла, что он тоже особенный.

– Хелен!

Она услышала доносящиеся сверху нетерпеливые отцовские крики, и до нее дошло, что ее отсутствие было замечено.

– Думаю, кто-то ищет тебя, – сказал он, помогая ей подняться.

Хелен взглянула на собаку, лежащую у его ног.

– Ты сможешь отнести его наверх? – спросила она.

– Мы справимся. Теперь-то уж точно.

– Хелен! – снова прокричал отец.

Она чертыхнулась себе под нос, еще не готовая покинуть его.

Возможно, он чувствовал то же нежелание расставаться. Он взял ее руку и склонился над ней галантно, как настоящий рыцарь. Сердечко ее тренькнуло, как струны арфы.

– Благодарю, леди Хелен. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.

Глаза их встретились, и Хелен ощутила какое-то странное теснение в груди, поняв, что он говорит искренне. У них будут еще встречи.

И они были. Следующий раз, когда она увидела его – полгода спустя, когда узнала, кто он такой, во время переговоров об окончании вражды между их кланами, – пес полностью поправился, и лишь легкая хромота указывала на то, что он пережил. Не было и речи о том, чтобы им стать врагами. Их связь уже упрочилась. Вначале она превратилась в дружбу, потом в нечто гораздо большее.

Она никогда больше не видела того нервного тика у него под глазом.

До свадебного пира.

Господи, почему же он не остановил ее? Почему позволил ей выйти замуж за другого?

Дверь открылась.

Она ойкнула, но это прозвучало скорее как испуганное взвизгивание. Уильям вошел в покои и притворил за собой дверь. Один. По крайней мере ей не придется сносить лишнюю неловкость от того, что другие наблюдают, как он забирается к ней в постель.

Он насмешливо оглядел ее, взгляд пробежал по одеялу, которое она натянула еще выше под подбородок.

– Можете расслабиться, милая леди. Вашей добродетели пока ничто не угрожает. – Глаза его ожесточились. – Или, может, для этого уже слишком поздно?

Ей потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что он имеет в виду. Хоть она и понимала, что у него есть причины сомневаться в ней, подобное обвинение ее все равно уязвило.

Она вздернула подбородок, на щеках загорелись красные пятна.

– Моя добродетель совершенно невредима, милорд.

Он задержал ее взгляд и пожал плечами.

– Конечно. Он же чертов святой.