Моника Маккарти - Суровая нежность

Король состроил гримасу.

– Некоторую еду я не стану есть даже ради здоровья. С меня хватило вашей свеклы.

Хелен вновь приподняла бровь.

Брюс рассмеялся.

– Ну, во всяком случае, той, что мне удалось запихнуть в себя. У нее премерзкий вкус, сколько б соуса вы к ней ни подливали.

Хелен покачала головой. Король может быть упрямым, как пятилетний ребенок, когда дело касается еды, которую он не любит.

– Что я буду делать, когда некому будет присматривать за мной? – сказал Брюс с преувеличенным вздохом.

– Полагаю, будете есть гораздо меньше овощей, – сухо отозвалась Хелен.

Король все еще смеялся, когда брат Уилл вновь втянул его в разговор.

Хелен сделала еще один подкрепляющий глоток вина, наслаждаясь ощущением тепла, которое разливалось по телу, прежде чем осмелилась бросить еще один взгляд на Магнуса.

К ее облегчению, служанка отошла, и он смеялся с Макгрегором и другими мужчинами. Он выглядит расслабленным, дошло до нее. Таким счастливым и непринужденным, каким она его давным-давно не видела. Что же стало причиной этой перемены? Выпивка? Определенно на том конце стола в ней нет недостатка.

Эль просто льется там рекой. Всегда расторопная Джоанна с кувшином в руке снова направилась в его сторону. Предвкушающая улыбка у нее на лице выворачивала душу Хелен наизнанку. Она чувствовала себя незащищенной, уязвимой перед той болью, которая должна была вот-вот прийти.

И боль пришла.

Джоанна задела его, наклоняясь, чтоб наполнить кубок. Ее необъятные груди висели перед ним, как две спелые дыни, ждущие, чтоб их съели. Предложение было откровеннее некуда.

Хелен затаила дыхание. «Скажи ей “нет”. Пожалуйста, скажи ей “нет”. Не поддавайся на ее уловки».

Магнус прошептал что-то ей на ухо. Джоанна взволнованно кивнула.

Нож в груди Хелен повернулся. Ответ его был ясен, и это не отказ.

«Не делай этого».

Но ее безмолвные мольбы не были услышаны. Через несколько минут Магнус еще раз приложился к кубку, со стуком поставил его и оттолкнулся от стола. Он встал, сказал что-то своим товарищам, что их рассмешило, и зашагал прочь из зала, ясно, куда и зачем направляясь.

Каждый шаг, который он делал, попадал ей в сердце, втаптывая в землю последнюю надежду.

Зачем он это делает? Пытается доказать ей, как мало она для него значит? Старается расхолодить ее? Неужели это она своим напором довела его до крайности?

Хелен не знала. Она знала лишь, что не может этого допустить. Она не настолько наивна, чтоб думать, будто у него в прошлом не было женщин. Но то было когда-то, а это сейчас. Она должна остановить его, пока он не совершил нечто такое, о чем, возможно, будет сожалеть.

Что навсегда разобьет ей сердце.

Она подождала столько, сколько сочла возможным. Но, увидев, что Джоанна покидает зал, поняла, что ждать больше нельзя.

Немного погодя Хелен узнала то, что ей было нужно, и направилась в пивоварню, точнее, маленькую кладовую внутри. Как во многих крупных и более современных замках, в Данробине имелась своя пивоварня. Небольшое деревянное строение примыкало к кухне, и под обоими зданиями располагались сводчатые подвалы.

В одном из этих подвалов и ждал Магнус.

Нельзя сказать, что Джоанна рассказала ей это по доброй воле. Хелен закусила губу, ей было немножко стыдно за то, что она сочинила. Но «странная сыпь в паху» может быть совершенно безобидной, как она и сказала ей.

То, что она целительница, зачастую имеет свои преимущества. В любом случае вряд ли Магнусу светят какие-либо еще любовные свидания, по крайней мере пока он в Данробине.

Резкий запах брожения ударил в ноздри, как только она вошла в пивоварню. В жаровне потрескивал огонь, а на большом столе горела свечка, но поскольку все были в Большом зале, тут не осталось никого. Незнакомая с помещением, Хелен не сразу нашла кладовую.

Но не успела она толкнуть дверь, как рука обвила ее за талию и втянула внутрь. Она удивленно ахнула. Одним движением он развернул ее спиной к своей груди и, захлопнув дверь, прижал к себе.

В комнате было темно как в преисподней, лишь слабый отблеск света от свечи снаружи мерцал сквозь щели между дверными досками. Головокружительный запах брожения был таким сильным, что заглушал все остальное.

Какое-то время она не ощущала ничего, кроме крепости и силы мужского тела у своей спины. Оно было горячим и твердым. Хелен наконец получила возможность почувствовать мощь этих стальных, бугристых мышц. Годы войны и тренировок выковали его физическую силу, доведя ее до совершенства.

Рука его сжалась, притянула ее теснее, а губы коснулись уха, разослав трепет по спине.

– Я ждал тебя, – хрипло проговорил он хмельным голосом.

Глаза Хелен расширились. Он не узнал меня, негодный.

Она открыла было рот, чтоб назвать себя, но вдруг потеряла дар речи, когда он потерся передом о ее зад. Хелен резко втянула воздух, почувствовав, какой он большой и твердый.

Вот это да! Ее обдало жаркой волной. Осознание, что она способна делать такое с ним, придало ей сил и смелости.

Он сдвинулся ниже, расположившись у нее между ног. Дерзкий кончик интимно ткнулся в расщелину плоти.

Что же это происходит?

Дрожь сотрясла ее, затопила горячей волной незнакомых ощущений, а доказательство его возбуждения пробуждало в теле первобытный инстинкт. Горячее покалывание быстрыми ручейками растеклось по коже. Она чувствовала себя живой, как никогда раньше.

«Я должна сказать ему… Как же иначе?»

Но все мысли вылетели из головы, когда его губы отыскали шею, а ладонь накрыла грудь. Он застонал, обхватывая и тиская ее, в то время как рот жадно ласкал кожу. Она и не представляла, что он может быть таким. Грубым. Требовательным. Невообразимо чувственным.

Он буквально пожирал ее, словно никак не мог насытиться, губами и языком прокладывая горячие, влажные поцелуи к затылку. Царапанье шершавой скулы на ее чувствительной коже жгло, как головня.

Колени ее ослабели, тело сделалось бескостным. Страсть, о которой она всегда мечтала, полностью ею овладела.

И ей не хотелось ничего иного.

Его тело двигалось на ее теле в порочном танце, который требовал отклика. Но она не знала движений этого танца. Когда губы его заскользили по ней, она прильнула к нему, усиливая трение. Чем горячее он целовал шею, чем сильнее стискивал грудь, чем быстрее становились его движения, тем смелее делался ее отклик. Она выгнула спину, задвигала тазом и позволила тихим возгласам удовольствия вольнее срываться с губ.

Тело ее больше ей не принадлежало. Оно принадлежало ему. Как, наверное, и было всегда.

Магнус давным-давно должен был сделать это. Какого черта он ждал? Кровь стучала в жилах в предвкушении. Сердце бухало молотом. Он не мог дождаться, когда окажется в ней.