Наталья Павлищева - Помпеи. Любовь восстанет из пепла

Они пробирались на ощупь, падали, вставали, брели, хватаясь за стволы деревьев и кусты, помогали друг другу… Тропа была очень узкой, к тому же заваленной падающими камнями и пемзой.

Это было безумством — пытаться уйти от вулкана, но они уходили, доказывая, что людская воля и желание жить могут быть сильней воли богов. За то время, пока они двигались, окрестности сотрясали взрывы, подобные тому, что они увидели, еще дважды.

Марк обещал:

— Дальше есть хорошая пещера, там рядом ручей. Не думаю, что вся вода в округе воняет серой, мы сможем напиться.

Они смогли добраться до небольшой пещеры и даже напиться, потому что родничок хоть был совсем слабым (без подсказки Марка ни за что не заметили бы, даже случайно наткнувшись), но это все же вода, которой так не хватало все последние дни!

Пили жадно до бульканья в животах, потом сидели, привалившись к стенам и вытянув ноги. Было решено до утра оставаться на месте. От гнева Везувия они укрылись горой, но что делать дальше, как выбираться из этого ада и где искать людей, не знал никто.

Гая и Марка волновала возможность лесного пожара, ведь камни падали горячие, и молнии били сухие, без дождя. Если загорится лес вокруг, то не спасет никакая пещера. Но здесь они были бессильны что-то противопоставить. Даже если бы после перенесенного оставались силы идти дальше, сгустившаяся тьма не позволила бы разглядеть не только тропинку, но и Аппиеву дорогу. Провалившись сам в себя, вулкан перестал выбрасывать вверх столб огня, а тучи пыли и пепла заслонили небесный свод настолько, что ни луны, ни звезд, ни даже солнца, если бы оно было в небе, не видно.

Мрак, дрожащая земля под ногами, все еще падающие камни, забивавшая горло и нос пыль и полная неизвестность… Но Юста не боялась, теперь рядом Гай, теперь не страшно. Вернее, страшно, очень страшно, но… не страшно!

Гай привалился спиной к камням и укрыл Юсту в своих объятиях. Она свернулась калачиком, прижалась к его груди и затихла, прислушиваясь к стуку его сердца. Неужели нужны были вот такие потрясения, чтобы эти двое были вместе? Юста понимала, что, если выживет, никогда больше не пожелает слышать разговоры о замужестве с другим.

Видно, об этом же думал и Гай. Он поцеловал девушку в голову и тихонько сказал на ухо:

— А ведь ты моя невеста. Помолвка не была расторгнута официально.

— Что?!

— Документ сохранился у моей матери в доме. Порций узнал, что его не уничтожили и не опровергли официально, но не знал, где этот документ. Я сам не знаю, мать спрятала. Потому Порций и примчался ко мне. Ему не гладиаторы были нужны, а официальное расторжение нашей с тобой помолвки. Он и меня с собой увез для этого.

— Ты хотел расторгнуть официально?

— Ну, уж нет! Но я понимал, что он попытается меня убить, если не соглашусь. Нужно было добраться до Рима и предстать перед отцом с повинной, сказав, что больше всего в жизни я сожалею о своем непослушании и готов жениться, как было оговорено. Ваша помолвка с Порцием недействительна.

Марк, сидевший рядом (они вынуждены расположиться почти вплотную), усмехнулся:

— А убить тебя должен был я.

— Что?!

— Угу. Порций обещал большие деньги и свободу. Гай, хочешь узнать, сколько ты стоишь?

— Не хочу. Ты получил деньги?

— Ты жив, значит, нет. У Порция порядочный и честный отец, он сам бы уничтожил сына, узнав о его намерениях.

Гай усмехнулся:

— Ты раб, тебе не поверили бы.

— У меня есть свидетель, которому бы поверили. Но теперь это безразлично. Все погибло, так что если хотите считаться мужем и женой, то поспешите.

— Ну нет! Я еще перенесу тебя через порог своего дома, а ты смажешь его жиром и обовьешь шерстью, как полагается молодой жене, — возразил Гай, укрывая Юсту от всех страхов мира своими сильными руками.

— Обязательно… — прошептала девушка.

Гай взял ее руку, пальцы наткнулись на браслет.

— Тот? Ты носишь?

— Не снимаю, и он часто бывает горячим.

— Угу, — пробормотал Гай, целуя ее ладонь, потом запястье. — Еще каким горячим, я совершенно бесстыден в своих фантазиях. Если бы ты только знала…

— Гай, — укоризненно прошептала девушка.

— Но мы их обязательно воплотим в жизнь, эти мои фантазии.

По ту сторону горы снова что-то громыхнуло, словно обвалилось. Юста невольно вздрогнула. Гай обнял ее крепче.

— Не бойся.

— Я с тобой ничего не боюсь.

— А вот это зря. Меня самого бояться стоило бы.

— Ты такой страшный?

Он шепнул ей совсем на ухо:

— Я ненасытный.

Горячим был не только браслет на руке Юсты, но и ее щеки. Хорошо, что никому не видно, как она покраснела…

— Но тебе понравится, обещаю, — снова зашептал Гай ее на ухо.

Они не знали, что творилось в заливе и на побережье, не знали, что будет дальше, не представляли, куда денутся, когда все успокоится, если вообще успокоится, но они были единым целым — группа из семи человек, решивших противопоставить Вулкану свое мужество и желание жить.

Утром, хотя уже никто не понимал, утро или вечер, сколько дней или даже недель прошло с того времени, как они ушли из виллы у Стабий, послышался грохот такой силы, что проснулись даже Фульвия с Титом. Невольно все вскочили на ноги, но почти сразу попадали, потому что Молочные горы тоже ходили ходуном.

Было слышно, как где-то движется огромная лавина — с грохотом и зловещим шипением. Вулкан больше не выбрасывал в небо огненные столбы и камни, но там происходило что-то другое. По беспокойству Гая стало ясно, что именно этого он и боялся.

Противопоставить было уже нечего, оставалось только ждать.

И они ждали, сгрудившись в крошечной пещере, прижавшись, чтобы сохранить не тепло, потому что не было холодно, но уверенность, что вместе, что поддержат и помогут друг другу, не оставят в этом кошмаре пропадать поодиночке.

Казалось, пока они вместе, Везувий с ними не справится. Наверное, так и было.

Эта волна не дошла до них. И самого страшного в их положении — лесного пожара — тоже не случилось.

Через много столетий потомки, раскопав Помпеи, Геркуланум, Стабии, обследовав отложения, вызванные извержением Везувия, придут к выводу, что после многих часов извержения (с полудня 24 августа 79 года до полуночи на 25 августа) вершина Везувия просто провалилась внутрь, кратер сильно увеличился в размерах и столб раскаленных газов и пепла, выбрасываемый вверх, «провалился» тоже. Теперь эта смесь с температурой от 200 до 400 градусов «потекла» сплошным потоком с конуса вулкана по его склонам со скоростью быстрее ураганного ветра — до 200 км в час.

Пирокластический поток возникает при извержениях редко, только в случае провала жерла вулкана, но если уж возникает, то шансов выжить у тех, кто попал под такое месиво, нет никаких.