Тери Браун - Зимний цветок

Ровена не стала тратить время на любезности.

— Вы видели сегодня Викторию?

— Нет, — покачала головой Кейти. — Мам, она не заходила днем?

— Нет, я не видела ее уже неделю. Она навещала нас только раз после той поездки.

— А вы знаете, где она может быть? — упавшим голосом спросила Ровена. — Сестра получила утром записку, сказала, что надо срочно отлучиться, и никто ее больше не видел.

— Лотти! — крикнула Кейти в направлении одной из дверей. — Виктория приходила сегодня на работу?

— При мне ее не было.

На пороге появилась женщина в просторной ночной сорочке и чепце. При виде Кита она покраснела и скрестила на груди руки.

— Не могли бы вы дать мне адрес конторы, где работает сестра?

Если Виктория не появится сегодня, с утра надо будет первым делом наведаться в ее организацию.

Мать Кейти принесла листок бумаги и карандаш, и Лотти, довольно неохотно, записала улицу и номер дома.

— Ты знаешь, где живет Пруденс? — спросила Ровена у бывшей горничной. — Может, Виктория решила заночевать у нее.

— Конечно, сейчас напишу адрес.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила на прощание Ровена. — Если сестра заглянет к вам, передайте, что мы ее ищем и очень волнуемся.

Женщины пообещали сразу же сообщить обо всех новостях, и Ровена с Китом заторопились к машине.

— Вам не показалось странным, что эта особа в ночной сорочке не хотела давать нам адрес женского общества? — спросила Ровена, когда они устроились на заднем сиденье.

— Не знаю. Я не мог оторвать глаз от ее чудного чепчика.

Ровена закатила глаза:

— Ладно-ладно. Вы правы. Она явно написала его с большой неохотой.

— Да. Когда найдем Викторию, надо будет хорошенько расспросить ее об этом обществе.

— Ей нравится там работать, но она не рассказывала, чем именно занимается, — задумчиво протянул Кит.

Автомобиль остановился у лавки бакалейщика, и Ровена со вздохом обратилась к шоферу:

— Кажется, вы ошиблись. Или нам дали неверный адрес.

— Мисс, я думаю, что леди, которую вы ищете, живет в квартире над лавкой, — снисходительно пояснил водитель.

Ровена нахмурилась. Жить над лавкой? Ох, Пруденс. До чего я тебя довела?

— Ничего не хочешь мне рассказать?

Вопрос мужа пригвоздил Пруденс к полу. Сердце заколотилось, и она судорожно сглотнула. В памяти тут же всплыл поцелуй с Себастьяном.

— Не знаю, о чем ты?

Они стояли в спальне. Эндрю отработал в порту целый день и хотел лечь пораньше. Поскольку у них еще гостила Сюзи, Пруденс взяла за правило навещать мужа перед сном, чтобы провести несколько минут наедине. Эндрю стоял спиной к ней у маленького комода, выделенного под его вещи. Наряды Пруденс занимали весь шкаф.

Неужели муж узнал о поцелуе? Лицо залило краской стыда. За последние дни она с трудом, но сумела изгнать из головы мысли о Себастьяне. Незачем напоминать о нем Эндрю — муж только обидится. К тому же Пруденс точно знала, что повторения не будет, никогда. Она считала поцелуй заменой тому, что должно было произойти в тот давний полдень, когда лорд Биллингсли впервые намекнул ей на свои чувства.

Эндрю повернулся. В руках он держал рубаху, на лице отражалось недоумение.

— Я не ношу такие рубашки. Зачем ты купила мне дюжину новых? Мне они не нужны, да и лишних денег у нас нет.

От облегчения у Пруденс подкосились колени, и она с размаху плюхнулась на кровать. Эндрю присел рядом, все еще обиженно разглядывая обнову. Пруденс прижалась к мужу, глубоко вдохнула. От мягкой, потертой сорочки пахло чистотой и мылом. Глаза налились слезами. Чем она заслужила его доброту?

— Я испортила твои рубашки, — призналась Пруденс. — Насыпала много синьки, и они окрасились. Не хотела тебе говорить… Виктория и так невольно выдала, что я неумеха в домашнем хозяйстве. Поэтому я пошла и купила новые сорочки и простыни.

— А простыни тоже испортились?

Пруденс кивнула и прижалась щекой к груди Эндрю. Его голос звучал как-то сдавленно, и она не решалась поднять глаза. И как ей пришло в голову целоваться с Себастьяном? Ведь она мечтала стать Эндрю хорошей женой, а в итоге то и дело портила белье, пережаривала обеды и засматривалась на других мужчин. «Когда я превратилась в столь ужасную женщину?» — с ужасом подумала Пруденс.

Из груди Эндрю вырвался смех, и она испуганно отстранилась.

— Что такое?

— Почему ты не сказала мне, глупышка? Или ты боялась, что я разозлюсь?

По щекам потекли слезы радости и в то же время унижения.

— Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне.

Эндрю прижал жену к груди:

— Как я могу разочароваться в тебе? Неужели ты не понимаешь, почему я на тебе женился? Если бы я искал домохозяйку, в Саммерсете достаточно служанок на выбор. Но я выбрал тебя, разве не так?

— Почему? — невнятно пробормотала Пруденс в грудь мужа.

Тот ненадолго замолчал.

— По двум причинам, — наконец признался он. — Ты же знаешь, что я родился в бедной крестьянской семье. Родители не признавали книжной премудрости, и после начальной школы мне пришлось учиться самому, втихаря. Я не хочу, чтобы детям довелось повторить мой путь. Хочу дать им большее. И тут появилась ты — умная, образованная, настоящая леди. Я даже не мечтал познакомиться с подобной женщиной. Только тебе я доверил бы воспитание своих детей.

Пруденс едва сдержала нахлынувшую нежность.

— А вторая причина? Ты говорил о двух.

— Твои глаза, — ласково выдохнул в ее волосы Эндрю. — В них жила печаль. Мне захотелось стереть ее и сделать все, что в моих силах, чтобы грусть не возвращалась.

Пруденс прильнула к мужу. Крепкие руки сжали ее в объятиях, и она отчаянно пожалела, что за стеной находится Сюзи. Эндрю хмыкнул, будто подслушал распутные мысли.

— Я люблю тебя, — яростно прошептала девушка.

— Я тоже тебя люблю.

Еще час Сюзи и Пруденс посвятили сплетням и домашним делам. Сюзи учила подругу штопать носки, ведь Эндрю неукоснительно поставлял нуждающиеся в починке запасы.

В это время дня присутствие маленькой посудомойки было особенно кстати. Ранее Пруденс никогда не приходилось проводить много времени в одиночестве, и она тяжело переносила дни, когда Эндрю работал или учился, потому что и вечером он ложился рано. Чтение, прогулки и визиты к Кейти и Мюриэль помогали далеко не всегда.

Стук в дверь испугал обеих девушек. Пруденс бросила взгляд на дверь спальни, но там стояла полная тишина.

Сюзи подхватила со стола тяжелый подсвечник, и подруги вдвоем отправились открывать. С напускной уверенностью Пруденс потянула на себя входную дверь.

При виде лица Ровены пульс взлетел до небес. Она бы с удовольствием захлопнула дверь перед носом названой сестры, но потрясение не давало двинуться с места. Рот распахнулся от удивления.