Элисон Уэйр - Опасное наследство

Несправедливость всего этого мучит меня. Я ничем — абсолютно ничем! — не заслужила подобного обращения.

Злость закипает во мне. И поэтому, когда королева отвешивает мне пощечину за то, что я роняю ее перчатку, я взрываюсь, как пушечное ядро.

— Ваше величество, с вашей стороны это крайне жестоко! — кричу я. — Не моя вина, что другие, совершенно без моего ведома, плетут заговоры, используя мое имя. Но вы вините в этом меня. Это ничем не оправдано, и не подобает так вести себя тому, кто считается источником справедливости!

Не успеваю я произнести эти слова, как уже начинаю жалеть, что не родилась на свет немой. Одного взгляда на удивленное и разъяренное лицо Елизаветы достаточно: я не сомневаюсь, что теперь обречена самое меньшее на заключение в Тауэре. Всего несколькими неудачными словами, вырвавшимися в порыве негодования, я разрушила все надежды стать ее наследницей. Да что там корона — я перечеркнула все надежды на брак, о котором мечтаю больше всего в жизни.

— Что ж, леди Катерина, вы разоблачили себя, — язвительно говорит королева. — Даже если у вас и не было злого умысла, вы все-таки участвовали в этом изменническом заговоре.

— Но, мадам, — молю я, падая на колени, — я только пыталась оправдать себя.

Все фрейлины смотрят на меня с нескрываемым презрением.

— Разве я вас в чем-нибудь обвиняла, чтобы вы вынуждены были оправдываться? — рявкает Елизавета.

— Нет, мадам, но вы никогда не были добры ко мне, и теперь ясно, почему весь двор глумится надо мной: они просто делают это, чтобы доставить вам удовольствие, ибо вы ясно дали понять, что считаете меня виноватой, тогда как на самом деле никакой вины за мной нет. Но я была жестоко оскорблена в особенности еще и потому, что не была названа вашей наследницей, хотя это мое законное право…

— Хватит! — выкрикивает королева. — Убирайся отсюда, дерзкая девчонка, и не показывай здесь своей физиономии, пока я сама тебе не прикажу. Иначе тебя ждет суровое наказание. Пошла вон!

Я поднимаюсь на ноги и, сделав подчеркнуто пренебрежительный реверанс, бросаюсь прочь. И вот я жду… и жду… и жду. Какой будет моя судьба? Сколько законов я нарушила, говоря с королевой таким образом? Можно ли считать мое дерзкое поведение государственной изменой или чем-нибудь в этом роде? Да, мои слова были справедливы, но теперь я жалею, что не снесла эту пощечину молча, а дала волю языку.

Я погубила все. Я нанесла несмываемое оскорбление ее королевскому величеству и понесу за это наказание. Был ли кто-то в этом мире несчастнее меня? Да, конечно был, думаю я, с ужасом вспоминая свою старшую сестру Джейн. Неужели я буду следующей жертвой и повторю ее судьбу?

Когда я в одиночестве — придворные избегают меня — выгуливаю своих собачек, меня находит епископ де Квадра. Но прежде чем он успевает заговорить, я бросаю ему в лицо:

— Господи милостивый, епископ, что за странную историю я слышала — якобы вы намеревались похитить меня?

Этот вопрос приводит испанца в замешательство, но он быстро берет себя в руки.

— Слухи сильно преувеличены, миледи. Вас явно неправильно информировали. Будьте уверены, что Испания не предпримет ничего без вашего согласия.

— Я хочу знать, действительно ли существовал заговор с целью выдать меня замуж за инфанта дона Карлоса? — спрашиваю я прямо.

— Да, такая возможность рассматривалась, — признается де Квадра. — Его величество всегда хотел подыскать для вашей светлости подходящую партию, выдав вас замуж за какого-нибудь влиятельного католического принца. Теперь он пришел к заключению, что более подходящим в этом отношении кандидатом может быть его племянник, эрцгерцог Фердинанд. Видите ли, в чем дело. Дон Карлос со временем станет королем Испании, а потому должен оставаться в своей стране. А ваша светлость — претендентка на корону Англии, а потому вы должны жить здесь. Эрцгерцог же не связан никакими обязательствами, а потому может быть рядом с вами. Его величество помнит, какие осложнения возникли, когда он женился на королеве Марии, и желает избежать подобных затруднений в будущем. — Епископ замолкает на несколько мгновений, а затем продолжает: — Прав ли я, предполагая, что вы несчастливы при дворе и охотно готовы покинуть его? Его величество предоставит вам для этого средства и найдет убежище.

— Я подумаю, — отвечаю я, смягчаясь, но в то же время с тревогой осознавая, что этот разговор может быть признан изменническим. И хотя я польщена перспективой брака со столь высокой особой и ясно понимаю, какие выгоды он мне сулит, сердце мое принадлежит Неду, и только ему.

— Мне больно видеть вас такой опечаленной, леди Катерина, — говорит де Квадра. — Я слышал о вашей ссоре с королевой. Вам хватило смелости ответить ей… хотя это и было немного опрометчиво, если мне позволено будет высказать свое мнение на сей счет. Но утверждают, что гнев королевы никогда не бывает долгим.

— Хотелось бы мне в это верить, — отвечаю я. — Ее величество всегда меня ненавидела.

— Она вас ненавидит, потому что боится, миледи. И на то есть веские основания. По мнению моего господина, для всей Европы вы были бы более желательной королевой, чем она.

— Вы не должны говорить мне такие вещи, — возражаю я. — Это измена — ни больше ни меньше. — Но сердце у меня бьется как сумасшедшее. Мои друзья в Испании, которые доставили мне столько хлопот, все же не бросили меня.

Епископ де Квадра задумчиво смотрит на меня.

— Если с королевой случится какое-нибудь несчастье, мой господин поддержит ваши претензии на трон силой оружия, при возникновении такой необходимости.

Я изумленно смотрю на него. Кто бы мог подумать, что Испания так сильно во мне заинтересована?! И впервые за много недель настроение мое улучшается.

Оказавшись во внутренних покоях, Кейт присела в реверансе. Король Ричард читал, устроившись в резном кресле, королева Анна тоже находилась здесь — на своем обычном месте у огня, сидела, закутавшись в меха.

Отец улыбнулся, отложил книгу и протянул руки навстречу дочери. Кейт бросилась в его объятия, ненавидя себя за то, что сомневалась в нем.

— У меня для тебя очень хорошие новости, Кейт, — объявил он. — Ты выходишь замуж.

Сердце у нее забилось как сумасшедшее, и она инстинктивно поднесла руку ко рту.

— Благодарю, ваше величество! — воскликнула она. — Я этого так хотела! — Слезы стояли у нее в глазах.

Ричард несколько мгновений недоумевающим взглядом смотрел на дочь, а потом улыбка сошла с его лица.

— Ты, похоже, думаешь, что я выдаю тебя за милорда Линкольна? Но, боюсь, этот счастливчик не он. Ты выходишь замуж за лорда Хантингдона.