Беверли Кендалл - Неопытная искусительница

— Осторожнее, мама. Я понимаю, что тебе причинили боль, но они мои сестры и я намерен относиться к ним соответственно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я намерен увидеться с ними. Посмотреть, где и как они живут.

Рот графини открылся, но звука не последовало. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя от шока, вызванного его заявлением.

— Ты серьезно? — поинтересовалась она со смесью вызова и недоверия.

— Да.

— Ты способен предать меня подобным образом? Когда все узнают, я превращусь в посмешище для высшего света.

— Едва ли, мама. Подобные вещи случаются сплошь и рядом. Если кто-нибудь узнает об их существовании, ты скорее всего удостоишься искреннего сочувствия. Если кого и станут порицать, так это отца. А поскольку его уже нет, это не имеет особого значения.

— Но зачем тебе связываться с ними? Они не знают тебя. Ты не знаешь их.

— Потому что они моя семья. И это обязывает меня хотя бы встретиться с ними, — просто сказал он.

Мать надменно поднялась со своего кресла и, одарив его осуждающим взглядом, вышла из комнаты.

Мисси могла бы сказать, что покинула стены Радерфорд-Мэнора, чтобы глотнуть свежего воздуха в это необычно прохладное для августа утро, если бы не знала, что это самообман. Она вышла из дома, чтобы найти Джеймса. Она еще не видела его после похорон, проведя почти час в гостиной, где скорбящие гости подкреплялись чаем с пирожными, негромко беседуя между собой. Он сказал, что им нужно поговорить. О чем? Об их совместном будущем? О свадьбе? В таком случае где он? Мисси была взволнована от неопределенности и ожидания.

Очарованная увядающей красотой парка и запахами приближающейся осени, она прошлась по аллеям. Нигде не было нового графа Уиндмира, и Мисси решила, что лучше вернуться в дом и поискать его внутри. Свернув на мощеную дорожку, ведущую назад, к дому, она чуть не вскрикнула от неожиданности при виде графини, стоявшей в нескольких шагах от нее.

На фоне черного траурного платья ее лицо казалось особенно бледным, придавая ей сходство с привидением. Поскольку Мисси уже выразила вдове свои соболезнования во время похоронной церемонии, она не знала, что еще сказать.

— Прошу прощения, леди Уиндмир. Я не хотела беспокоить вас. Позвольте еще раз выразить сочувствие вашей утрате, — добавила она, решив, что соболезнования никогда не бывают лишними.

Графиня приветствовала ее слабым наклоном головы. Не желая мешать тому, что, по всей видимости, было выражением невыносимого горя, Мисси присела и, обойдя леди Уиндмир, поспешила к дому.

— Вы влюблены в моего сына. — От этого бесстрастного утверждения веяло холодом.

Мисси резко остановилась и обернулась, уставившись на элегантный профиль графини.

Та медленно повернулась к ней лицом.

— Я не дурочка, моя дорогая. По крайней мере с некоторых пор. Я видела, как вы смотрели на него во время церемонии. — Уголки ее губ приподнялись в улыбке, способной заморозить любого. — Надеюсь, я не выдала никакого секрета. И я видела, как он смотрит на вас. В этом отношении он копия своего отца. Если знаешь, что искать, это вполне очевидно.

Чувствуя себя как домашняя скотина, выставленная на продажу, Мисси вытерпела оценивающий взгляд графини, который прошелся по ней от волос, уложенных в высокую прическу, до атласной оборки на черном платье.

— И, как его отец, он не тот человек, который может ограничить свои аппетиты одной женщиной. Вам повезет, если он продержится хотя бы в течение медового месяца.

Несмотря на боль, причиненную этими словами, Мисси не могла не признать их справедливость. Джеймс буквально зеленел при упоминании о верности. Очевидно, его мать хорошо знает сына.

— Надеюсь, вы готовы принять детей. Мой сын уведомил меня сегодня, что намерен признать их. — Она рассмеялась с истеричными нотками в голосе. — Возможно, он решит воспитывать их лично. Или, хуже того, ввести в общество, как благородных особ, равных мне. Похоже, он намерен, как и его отец, навлекать позор на имя Уиндмиров. На мое имя.

Мисси невольно сделала шаг назад. Откровения графини подействовали на нее как удар в самое сердце. На мгновение ей стало дурно, и она резко вдохнула.

— У Джеймса есть дети? — сдавленно произнесла она.

В глазах графини мелькнула ярость.

— Девочки. Близнецы. Вижу, он еще не сообщил вам об этом благословенном событии. Как я уже сказала, он с каждым днем становится все более похожим на своего отца. А вы, — она снова смерила взглядом застывшую фигуру Мисси, — едва ли способны растить детей, которые не являются вашими.

Мисси едва могла дышать, не то чтобы говорить. Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошло, что речь идет не о леди Виктории. Возможно, она заблуждалась, полагая, что леди Виктория беременна от Джеймса, но дети, о которых говорила графиня, уже родились. Две девочки. Его дочери.

Неужели всего лишь несколько дней назад он занимался с ней любовью и обещал жениться, несмотря ни на что, включая Всемирный потоп и нашествие саранчи, не заикнувшись ни словом об их существовании? Это казалось невероятным.

— Но… вы уверены? Что, если… я хочу сказать… — Мисси замолкла, не в состоянии выразить свои смятенные мысли.

— Уверяю вас, моя дорогая, это не то, насчет чего я посмела бы строить догадки, и не то, что я приветствую, как вы можете хорошо себе представить.

Мисси затравленно огляделась. Ей нужно уехать. Она желала этого, как ничего на свете. Она должна избавиться от пагубного присутствия графини Уиндмир и покинуть Радерфорд-Мэнор. Покинуть Джеймса.

— Я… боюсь, мне нужно… вернуться, — произнесла она сбивчивым шепотом, пытаясь взять себя в руки и скрыть боль, которую она испытывала. Ее сердце разрывалось, оплакивая несбывшуюся мечту.

Кивнув графине, она поспешила дальше по холодным плитам дорожки.

Остаток дня прошел как в тумане. Джеймс появился только вечером, за ужином. Он часто поглядывал в ее сторону, но так и не подошел. Больше Мисси его не видела. Все тепло и сочувствие, которое она ощутила, узнав о кончине его отца, испарилось, выжженное словами его матери. Она понимала, что не стоит страдать из-за его предательства, но страдала.

Не в состоянии заснуть, Мисси беспокойно ворочалась в своей постели в одной из гостевых комнат, предаваясь невеселым размышлениям. Она думала о леди Виктории и ее нерожденном ребенке. Джеймс сказал, что ребенок не от него, но откуда она знает, что это правда? У него есть дети — две дочери, — которых он намерен признать. А их мать, кто она? Женщина, которую он любил раньше? Когда именно? Неужели он до сих пор питает к ней нежные чувства? При мысли о безликой и безымянной женщине, которая родила ему детей, сердце Мисси пронзила боль. У нее никогда не будет детей от Джеймса.