Майя Бэнкс - Всем бедам вопреки

— Необходимо, чтобы сегодня ты выглядела идеально, — наставительно сказала Мэйрин.

— Не понимаю почему. Если король хочет поблагодарить меня, достаточно было сказать пару слов с глазу на глаз. Вся эта помпезность выводит меня из себя.

Кили и Мэйрин обменялись заговорщицкими взглядами. Рионна немедленно что-то заподозрила.

— Что? Что вы задумали? Я видела этот взгляд!

Кили закатила глаза:

— Мы просто хотим, чтобы ты выглядела неотразимой. Будешь сиять ярче солнца.

— У тебя серебряный язычок, Кили Маккабе. Я вижу твою цель. Непрерывно льстить мне, чтобы я забыла, как вы переглядывались.

— Прекрати, Рионна, — рассмеялась Мэйрин. — А теперь дай мне рассмотреть тебя.

Она отступила, и Рионна нервно провела по своему набухшему животу. Кили и Мэйрин выпустили швы на талии, и, нужно признать, результат бы превосходным.

Платье доходило до щиколоток и скрывало признаки беременности. На ее положение намекала только легкая полнота. И само платье было настоящим шедевром. Рионна едва могла поверить, что такой красивый наряд принадлежит ей.

Ярды и ярды янтарного бархата, отделанного золотой нитью и вышивкой цвета ржавчины, подчеркивавшей ее необычные волосы и изображавшей различные оттенки заката.

Несмотря на все сетования, Рионне хотелось казаться неотразимой. Она желала, чтобы муж взглянул на нее и больше не видел ничего вокруг. Ей и в голову не пришло нервничать из-за королевского визита или выражения монаршей благодарности. Нет, Рионну волновала только реакция мужа на ее появление.

— Пора, — сказала Мэйрин.

— Что «пора»? — раздраженно спросила Рионна. — Вы обе что-то скрываете.

Кили таинственно улыбнулась и, взяв Рионну за руку, повела к порогу.

— Нам нужно вывести тебя на балкон, выходящий во двор.

Подруги взяли Рионну под руки и подвели к балкону.

Яркий свет ударил в глаза, и Рионна невольно зажмурилась. Как хорошо снова выйти на свежий воздух! Она глубоко вдохнула напоенный сладостью воздух. Весна давно наступила. Снег стаял, и земля покрылась зеленой травой и коврами пестрых полевых цветов.

Рионна открыла глаза и увидела собравшихся во дворе Макдоналдов. Справа стояли братья Кэлена, а рядом сидел король, окруженный стражей.

Рионна оглянулась, пытаясь что-то сказать Мэйрин и Кили, и обнаружила, что они исчезли. Ошеломленная, она снова взглянула во двор и увидела, что впереди стоит муж.

Но он тоже не видел никого, кроме нее. Не смотрел ни на кого, кроме нее. Во дворе воцарилась тишина. Рионна нервно огляделась, не понимая, что происходит.

И тут его голос пронесся по всему двору:

— Рионна Макдоналд, я стою сегодня здесь, потому что ты собрала своих воинов и примчалась за мной, с планом, столь же безумным, сколь и блестящим. Рискнула своей жизнью, потому что любила. Мне не удалось совершить такой же подвиг, чтобы доказать свою любовь и уважение. Однажды ты сказала мне, что требуешь слов и ту часть моего сердца, которую, как считала, я запер от тебя. Но правда заключается в том, что я весь в твоей власти.

Рионна вцепилась в каменные перила и подалась вперед, любуясь мужем, чьи слова скользили по ней нежнейшим шелком.

— Нет, мой подвиг не так велик, как твой. Ты была готова пожертвовать всем, потому что считала своим и не хотела расставаться ни на миг. Однажды я сделал ошибку, пытаясь изменить тебя. Старался превратить смелую, отважную женщину в мягкую, послушную, благовоспитанную леди, потому что считал, что с такой буду в безопасности. Повторяю, это было величайшей ошибкой, о которой мне остается жалеть до конца дней моих. Я предлагаю тебе эти слова сейчас, жена моя. Я люблю тебя. Люблю свою воинственную принцессу. И говорю это в присутствии своего короля, своего клана. Нашего клана. Чтобы ты знала, как сильно любима и как я тебе поклоняюсь.

Она прижала кулачок к губам, чтобы не опозорить себя или Кэлена, разразившись слезами.

— Я тоже люблю тебя, мой сварливый воин, — прошептала она.

— Сегодня я пригласил короля и собрал свою семью, чтобы исправить еще одну ошибку, — продолжал Кэлен, когда приветственные крики затихли и, повернувшись, обратился к Макдоналдам: — Макдоналды заслуживают того, чтобы их имя продолжало жить. Они совершили благородный и мужественный поступок ради лэрда, не носившего их имени, и ради короля, который разделил их клан. Он медленно поднял взгляд к балкону. В прекрасных зеленых глазах сияло тепло любви. — Отныне я больше не Кэлен Маккабе. С этого дня я беру имя Кэлен Макдоналд. Да здравствует наш клан, и слава златовласой принцессе-воину, которая вела его в бой! Об этой битве еще долго будут складывать песни и сказания!

Рионна от удивления приоткрыла рот. Воины в потрясенном молчании смотрела на Кэлена. Женщины подносили ладони к губам. Некоторые, не скрываясь, всхлипывали, другие подносили к глазам передники.

Юэн с гордостью смотрел на брата, а Мэйрин, подошедшая к мужу, вытирала слезы со щек.

И тут Рионна бросилась бежать. Слетела с лестницы, едва успев подобрать юбки, выскочила во двор и приостановилась перед тем, как броситься в объятия мужа, смутно вспомнив, как он увещевал ее не проявлять чувств на людях.

— Если бы ты и дальше ждала на балконе, вместо того чтобы прийти ко мне, я бы задал тебе трепку при всех, — прошептал Кэлен, прежде чем прижать ее к себе.

И тогда их губы слились в поцелуе, о котором члены клана будут говорить годы спустя.

Кэлен закружил Рионну, и воздух наполнился ее смехом. Вокруг них собрались ликующие Макдоналды. Наконец он опустил ее на землю, но продолжал прижимать к груди.

— Я люблю тебя, девочка! Нет ни одной части моего сердца или души, которыми бы ты не владела.

— Я рада слышать это, Кэлен Макдоналд, потому что по природе своей собственница и меньшим не удовлетворюсь.

Он широко улыбнулся и снова поцеловал ее.

— Ты девушка алчная. И мне это нравится.

Кэлен осторожно вошел в спальню, неся на руках новорожденного сына. Утомленная родами Рионна спала.

Осторожно, чтобы не разбудить, он положил малыша рядом с ней и долго любовался двумя самыми драгоценными созданиями в своей жизни.

Внизу все еще шел пир. Братья и их жены приехали к Макдоналдам, чтобы отпраздновать рождение мальчика, и Кэлен спускался вниз, чтобы представить сына клану.

Сейчас он мог вернуться к родным и оставить Рионну отдыхать, но вместо этого подошел к столу, взял перо, чернила и пергамент.

Как уже было сказано, он всегда отличался немногословностью и часто выражал мысли на бумаге куда лучше, чем словами. Сегодня выдался такой день, и сердце его было так переполнено, что он просто не сможет объяснить, что у него на душе.

Он открыл свиток и поспешно нацарапал год и дату, потому что запись была крайне важной. Отмечавшей день рождения его сына.