Барбара Картленд - Любовь уходит в полночь

Ксения не могла не улыбнуться, стоя вполоборота к фрейлине и пряча лицо, делая вид, что роется в ящичке. С каждой минутой, приближающей их к Лютении, железнодорожное происшествие приобретало в воображении мадам Гиюлы все больший и больший масштаб. Несомненно, придворная дама готовится взять на себя роль героини, каковую сыграет для благодарной аудитории по прибытии, и, вне всякого сомнения, пылкий рассказ о ее травматическом опыте будет иметь беспримерный успех, решила про себя Ксения.

Но что по-настоящему было удачей, так это то, что бдительность мадам Гиюлы в это время, пока она предвкушала блеснуть жертвой, отступила на задний план и мирно спала, и Ксения несколько раз опасливо взглядывала на нее, совершая одну за другой оплошности в обращении с драгоценностями: что куда приколоть, как застегнуть… Было бы по меньшей мере странно объяснять фрейлине, что принцесса делает это впервые. Совершив над собой усилие — непривычно было надевать на себя драгоценности, — Ксения положилась на ловкие пальцы помощницы, и та с особенным удовольствием застегнула ей сзади на шее колье.

Королевский поезд шел быстро. Колеса бодро постукивали, пейзаж за окном постепенно менялся. Но в любом случае от Вены до Лютении были еще добрые сутки пути. Когда они проезжали Австрию, Ксения завороженно припала к окну, любуясь окрестными видами, не в силах отвлечься на что-то другое, даже на драгоценности. Боже, она сейчас почти уже там, куда влекло ее постоянно, — на родине матери, где она почти не надеялась побывать — разве что прибегнув к жесткой экономии, в качестве полунищей паломницы.

И вот ей прислуживают среди всей этой роскоши, и она едет туда, где выросла ее мама, и что ни день, Ксения видит себя в зеркале красивее, чем за всю предыдущую жизнь, — невероятное колдовство. Она даже тайком от мадам Гиюлы постучала по стенке вагона: не тыква? Вагон не был тыквой… А вот она была Золушкой — этот блистающий мир для нее скоро померкнет, и ее место в нем займет кузина, почти насильно толкнувшая ее в это неведомое и восхитительное приключение. Где-то она сейчас, ее сестрица Джоанна? Вместе с любимым? Ксения невольно представила себя в объятиях мужчины — и покраснела. Прочь, прочь коварные мысли! Она вновь взглянула в окно.

Они преодолели горный перевал, затем пересекли мост над широкой рекой и теперь были уже в часе пути от лютенийской границы. Ох… ей придется там выходить, отвечать на вопросы, что-то самой говорить… Подумав минуту, она попросила мадам Гиюлу пригласить к себе графа Гаспара.

— Будьте так любезны, — робко начала она, внезапно испытав легкий приступ удушья, — напомните мне протокол….

— Вам нечего тревожиться, ваше высочество, — ответил граф, видимо, удивленный ее взволнованным тоном. — Вы всего лишь получите приветствие от мэра, и к нам присоединится министр иностранных дел. Вы знаете мистера Миклоса Дудича.

Ксения приложила руку ко лбу, прикрыла глаза.

— Это должно показаться… странным, граф, даже… невероятным, — очень медленно, запинаясь, проговорила она, — но после аварии я с трудом… вспоминаю некоторых людей. Не расскажите ли вы мне… о мистере Дудиче?

— Вы сразу его узнаете, когда увидите, — заверил Ксению граф Гаспар Хорват. — Это же мистер Дудич организовал объявление о вашей с его величеством помолвке, когда встречался с вашим дедом в Словии!

— Да-да, конечно, — пролепетала Ксения. — Как глупо. Эти провалы в памяти… они так пугают меня… и угнетают. Я не привыкла к такой беспомощности…

— Смею вас заверить, ваше высочество, это довольно обычная вещь, — утешил ее граф Гаспар. — Помню, со мной однажды приключилось сотрясение мозга — контузия: я упал с лошади. Я тогда потерял память на две недели.

— Тогда вы должны понимать, как глупо я себя чувствую, — слабо улыбнулась ему Ксения. — Так что, пожалуйста, если вас не затруднит, помогите мне, если я запамятую какие-либо правила этикета в Мольнаре. Полагаю, его величество очень радеет об их соблюдении.

Лицо графа Гаспара Хорвата отчетливо отразило скепсис.

— Честно говоря, мэм, я бы желал, чтобы его величество радел о таких вещах больше.

— Да? — спросила Ксения с искренним удивлением. — Но мадам Гиюла…

Граф Гаспар усмехнулся. Но было видно, что он с удовольствием огласил бы гостиную раскатистым смехом.

— Мадам Гиюла — одна из тех личностей, ваше высочество, что всегда и всё склонны преувеличивать. Они в постоянном беспокойстве, то ли и так ли они делают, правильно ли поступают. Они думают, что от них ожидают чего-то большего, чем есть на самом деле. Может быть, это самонадеянность, а может быть, обычная неуверенность в себе. Этого я не знаю. Но то и другое вводит всех в замешательство.

— О, а я уже всерьез начала бояться, что совершу множество непоправимых ошибок или… что, наверное, еще хуже… на глазах у всех попаду впросак.

— Если когда-либо и случится нечто подобное, ваше высочество, любой лютениец, начиная с короля и заканчивая нижайшим его подданным, этого не заметит — и в душе вас простит, — торжественно провозгласил граф Гаспар Хорват. В глазах его явственно прочитывалось восхищение особой, к которой обращена его речь.

— Надеюсь, вы знаете, что говорите, — кротко ответила ему Ксения, правда, с сомнением в голосе.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы подсказать вам, что от вас ожидается, — проговорил граф Гаспар. — Но лютенийцы, из тех, с кем вы встречались у вас на родине, все, как один, утверждают: вы так уверены в себе и безупречны в любых обстоятельствах… Такими бывают дамы годами десятью старше… Поэтому для ваших переживаний нет поводов, смею заверить вас, ваше высочество!

Ксения почувствовала, как екнуло ее сердце. Вот оно! То, чего она так боится: раздвоения образа в глазах подданных. Вот! Их с Джоанной уже сравнивают, не ведая о подлоге!

На ничего не подозревающих лютенийцев и в особенности на их короля она, Ксения, отнюдь не произведет впечатления безупречной, уверенной светскости! Ей оставалось лишь горячо молиться, чтобы вконец не опростоволоситься. О, но тогда она подведет Джоанну! Тяжелые мысли метались в ее голове, не давая покоя душе и сердцу.

Однако же на границе она прошла сквозь суровые испытания с честью, она должна была это признать. Затем высокие особы — и Ксения в их числе — прибыли в столицу Лютении Мольнар.

Ей предстояла встреча с королем. Что может придать уверенность женщине? Конечно же, платье, в какое она одета. Эта истина справедлива для любых государств в любую эпоху и для любых слоев общества. Ксении придало немного уверенности то, что незадолго до прибытия она надела одно из самых красивых платьев Джоанны — бледно-зеленое, цвета распускающихся весенних почек. Дополняла наряд элегантная шляпка, украшенная весенними же цветами.