Барбара Картленд - Любовь уходит в полночь

Помещение было меньше, чем обычно бывает зал ожидания, и плюс к полагающейся в таком случае длинной скамье здесь перед камином стояли два кресла. Странный какой-то зал ожидания…

Медленно, очень медленно Ксения поднялась на ноги. Колени дрожали. Но все кости как будто целы, подумала она с облегчением. И в самом деле, если забыть о разрывающей мозг головной боли, кажется, с ней все порядке. И все же ноги ее не держали — она опустилась на скамью как подкошенная. Развязав ленты шляпки, она сдернула ее с головы и сразу почувствовала себя лучше: свободная голова думает по-другому! А где перчатки? Собственно, какая разница? Нашла время думать про какие-то там перчатки, даром что купленные ее благодетельницей. Ничего, она за них отчитается. Произошла… железнодорожная катастрофа. Поезд столкнулся с чем-то, возможно, с другим поездом, и… из-за этого… сошел с рельс.

Она вздохнула один раз, другой. Заставила себя сосредоточиться на дыхании и дышать ритмично и глубоко.

У тебя… просто… шок, медленно говорила она себе в такт выдохам, говорила ласковым тоном, как будто уговаривает маленькую девочку, которая растерялась в незнакомой для нее обстановке. Не бойся, ничего не бойся. Сейчас… просто нужно… чего-то попить. Чего-то горячего. Лучше бы чаю. Но где ж его тут найти? Поэтому — дышим…

И все-таки — что с миссис Беркли? Надо бы выяснить.

Странно. В зале ожидания никого больше нет, кроме нее. Неужели нет других пострадавших?

В глубине помещения она заметила две двери и на одной из них — темные стеклянные панели, как если бы она вела в комнату отдыха или же гардеробную.

Ксения сделала вторую попытку встать на ноги.

Ощутимо ныло бедро, но в остальном определенно все было в порядке. Прихрамывая, зажав шляпку в руке, она доковыляла до двери с панелями и толкнула ее.

Она была права. Это действительно была комната отдыха. Над умывальником — зеркало. Она подошла и взглянула на свое отражение. Бледное, как простыня, лицо, глаза на нем — как огромные темные плошки… Хороша, ничего не скажешь!

«Нечего там разглядывать! — строго сказала она себе. — Пей воду и отправляйся искать миссис Беркли». И для убедительности приказа сдвинула брови.

Взяв с подзеркальной полочки стакан, она отвернула кран и, дав первой воде стечь — так учила мать, — наполнила посудину до краев.

Вода была ледяная. Ксения, стуча зубами о стеклянный край, залпом осушила стакан и почувствовала, что разум ее укрепился от влившегося в тело холода, в голове наступила полная ясность.

Так. Искать, искать миссис Беркли!

Она вымыла руки, они мгновенно стали такими же ледяными, как вода в кране, и приложила их ко лбу. Постояв так минуту-другую, она, не забыв прихватить шляпку, вернулась в зал ожидания. Но он уже не был пуст. На скамье спиной к ней кто-то сидел. Ксения пригляделась. Женщина! Молодая.

Она подошла к скамье. Услышав ее шаги, женщина обернулась.

На долю мгновения Ксении показалось, что она все еще смотрит на свое отражение в зеркале. Или ей только кажется, что она пришла в себя, а на самом деле она еще в глубоком обмороке и ничего не соображает.

Но тут женщина заговорила:

— Святые угодники! Кто вы такая?

Ксения стояла, молча теребя в руках шляпку.

Разглядывая незнакомку, она видела в ней себя: та же белая кожа, те же глаза — зеленые, в темных ресницах… Только лицо не изможденное и обескровленное, а полное жизни, в глазах блеск, на щеках нежный румянец.

— Как вас зовут? — властно спросило ее сияющее отражение.

— К-ксения… Сандон… — очнулась она.

— О-о-о… Я должна была догадаться!

— То есть?

— Ты же моя кузина! Мы родственницы! Я всегда знала, что у меня есть двоюродная сестра, но я не думала, что мы настолько похожи, хотя наши матери и близнецы.

«Нет, это все еще бред, — подумала Ксения. — Или над ней кто-то решил вот так подшутить. Нашел время! Где миссис Беркли? Надо искать, искать миссис Беркли!» — как за спасительную соломинку, которая не даст ей лишиться рассудка, приказывала себе Ксения и не могла отвести взгляда от незнакомки, которая говорит ей такие удивительные вещи.

— Что ты молчишь? Как твое имя? — настойчиво твердила ее полная копия. И тут на Ксению снизошло просветление. Никто над ней не смеется, и это не бред.

— Так ты что — дочь… дочь тети… моей тети… Доротины?

— Святые Небеса! Разумеется! Я Джоанна — точнее, Джоанна Ксения.

— Тоже Ксения?

— Да, Ксения. Насколько мне это известно, наши матери договорились, что, если у какой-то из них родится дочь, она будет названа Ксенией — так звали их любимую куклу.

Ксения засмеялась. Но мышцы лица слушались плохо, и смех прозвучал надтреснуто, суховато.

— Моя мама говорила мне о своей сестре. Но я никогда не думала, что на свете есть кто-то настолько похожий на меня. Мы же все-таки не близнецы!

— Да, но я копия моей мамы, — сказала Джоанна.

— И я моей, — эхом отозвалась Ксения.

— И потому нас не отличить одну от другой.

Ксения слегка покачнулась.

— Ты ранена? — обеспокоилась Джоанна. Быстро встав со своего места, она обошла скамью и потянула Ксению за руку, чтобы та села с ней рядом.

— Нет. Я просто… я… потеряла сознание… на какое-то время… и меня принесли сюда.

Джоанна издала короткий смешок, тряхнув волосами. Пряди сверкнули огнем.

— Несомненно, они были уверены, что несут меня!

— Несут тебя? Куда и зачем? — недоуменно спросила Ксения.

— Видишь ли, это особый вокзал лорда Синк Порт — по крайней мере, мне так говорили, и, похоже, это его личная комната отдыха. Для пассажиров отведены другие помещения.

— О… теперь мне понятно, почему здесь так пусто, — Ксения изобразила вежливую улыбку и обвела взглядом комнату. — Теперь я вспомнила, один из двоих, что несли меня, сказал что-то вроде: «Ну, вот и гора с плеч! Быстро же мы ее нашли».

— Значит, они точно приняли тебя за меня! — весело объявила Джоанна. — Ну-ка, ну-ка, расскажи мне все, что ты знаешь! Только давай пересядем и устроимся там, где помягче! — Она помогла Ксении пересесть в кресло, откинуться поудобнее, сама села подле и пустилась в расспросы: — Так куда же ты едешь? Почему была в этом поезде? Ты одна путешествуешь? Где твои близкие?

Ксения начала отвечать по порядку.

— Я знаю очень и очень немного. Вагон тряхнуло, потом этот взрыв… Потом меня куда-то несут… А еду… то есть мы с миссис Беркли едем во Францию. Я ее компаньонка. У меня никого нет. Мои мать и отец… они умерли… грипп… в прошлом году.

— Ох… прости… прости! — порывисто придвинулась к ней Джоанна. — Горе-то какое!

— Нам было так хорошо втроем… — грустно пробормотала вслух Ксения фразу, которая постоянно крутилась у нее в голове все эти долгие, долгие месяцы, пока миссис Беркли внушала ей, какая она счастливица, что живет в Беркли Тауэр и ее опекает она, миссис Беркли. — Мы были счастливы, пока я не осталась одна.