Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя

— Сэр, чего бы вы хотели от меня?

— Прежде всего — продолжить этот разговор в более подходящем месте.

Мари чуть повернула голову и увидела Селима, следившего за ними.

— Поговорим на женской половине, сэр.

— Простите, где?..

— Идите за мной. Мои комнаты в другой части дома.

Майор с удивлением приподнял брови.

— А не будет ли это неприличным, если вы примете меня в вашей спальне?

— Вероятно, не будет. К тому же там я смогу свободно обращаться с вами.

— Но, мисс Синклер…

Майор в смущении умолк.

А она вдруг улыбнулась и спросила:

— Вы действительно не имеете представления о турецкой культуре? Здесь принято, что женщины в доме живут отдельно от мужчин. Вы когда-нибудь слышали о гаремах?

— Но разве здесь, у вас в доме…

Майор умолк и нахмурился.

Щеки Мари вспыхнули, и она проговорила:

— Нет-нет, вы думаете о женщинах, которые живут в гареме. А это слово просто обозначает помещение для женщин — в отличие от селамлик, то есть места, где собираются мужчины.

Прествуд еще больше помрачнел.

— Ваш отец придерживается этих традиций?

Мари покачала головой, хотя ей страшно хотелось показаться перед майором в традиционной одежде гаремной рабыни — чтобы подразнить его.

— Нет, совсем нет. Но и в нашем доме женская половина принадлежит мне. По традиции слуги мужского пола не заходят туда. Только моя горничная и уборщицы ко мне заглядывают.

Она повела гостя по мраморному коридору, за которым начинались ее владения. Коридор заканчивался холлом, служившим местом общения.

Шагнув в комнату, майор Прествуд замер, немного смутившись. Хозяйка повернулась к нему и с улыбкой сказала:

— Проходите же, не стесняйтесь.

Беннет осмотрел фрески, украшавшие стены.

— Это вы их рисовали?

Мари кивнула. Она с удовольствием писала виноградные лозы и птиц, возникавших в ее воображении.

— Да, я.

Майор протянул руку и провел пальцем по изгибу птичьего крыла. Потом с благоговением в голосе, проговорил:

— Как вы уловили в них столько жизни? Даже растения, кажется, стремятся вырваться из плена плоской стены.

Мари с удивлением посмотрела на гостя. Стремятся вырваться из плена?..

А он, отвернувшись от стены, сказал:

— Что ж, вернемся к делу.

«Как будто это я сменила тему», — подумала Мари. Но она видела любопытство и восхищение в его глазах, когда он смотрел на фрески, и этот его взгляд согрел ее душу.

С улыбкой кивнув, Мари сказала:

— Да, сэр, конечно.

— Так вот, человек, шедший за вами, был среднего роста, смуглый, с жидкой бородой и с усами, — продолжал майор. — На нем были белый тюрбан и коричневая одежда далеко не лучшего качества. Кажется, у него искалечена левая рука. Он никого вам не напоминает?

Мари пожала плечами:

— Нет, пожалуй. Он выглядит… как любой другой мужчина в Константинополе.

Прествуд скрестил на груди руки.

— Скорее всего его наняли следить за вами. Кто знает о вашей работе?

Мари задумалась.

— Только три человека знают об этом. Посол, мой бывший связной с министерством иностранных дел и моя горничная.

— А кто был вашим связным?

Девушка решительно покачала головой:

— Нет, не скажу. А он не выдаст меня, ясно?

Если ей повезет, Нейтан придумает способ отделаться от Прествуда.

— А ваша горничная…

— Ее зовут Ашилла Ранкопита. Вы видели ее вчера.

— Насколько вы доверяете ей?

— Полностью.

Прествуд подошел к чаше с водой, стоявшей на столе. Он так и не спросил, что она думает о Даллере. Очевидно, не сомневался в надежности своего кузена.

— Идите сюда, мисс Синклер.

Она подошла к столу и взглянула на гостя вопросительно.

— Что вы хотите, сэр?

Майор молча снял шейный платок и опустил его в воду. Затем вдруг схватил девушку за руку и сдвинул вверх ее рукав.

— Сэр, но это уж…

Слова замерли у нее на губах, когда она почувствовала на руке холодную повязку.

Мари попыталась сосредоточиться на неприятной процедуре, но не смогла разобраться в своих ощущениях. А Беннет провел платком по ее руке, затем осторожно и даже с нежностью погладил запястье.

Она нахмурилась и пробурчала:

— Вам так необходимо прикасаться ко мне?

— Да. — Он кашлянул, обводя указательным пальцем одну из кровоточивших царапин. — Ведь предполагается, что я охраняю вас и защищаю.

— От кустов? — спросила она с усмешкой.

— От всего, что могло бы повредить вам.

Майор отжимал платок, разливая воду вокруг чаши.

Властный, грубый, любопытный! Мари мысленно перечислила причины, по которым не должна была получать удовольствие от его прикосновений.

Но когда он указал на ее другую руку, она молча протянула ее для такой же изощренной пытки.

Тут вдруг воцарилась темнота, и Мари догадалась, что это она закрыла глаза.

Девушка заставила себя раскрыть глаза. К счастью, майор занимался ее ранами и не смотрел ей в лицо. Снова отжав платок, он положил его рядом с чашей и проговорил:

— Надо придумать объяснение для наших с вами постоянных встреч. Допустим, я проявлю интерес к местным флоре и фауне. Это предоставит нам благовидный предлог для встреч, согласны?

О Боже, а как же ее необдуманный ответ на вопрос Исада?! Мари со вздохом покачала головой:

— Нет, не подходит. Просто вы… ухаживаете за мной, — произнесла она шепотом.

Майор Прествуд замер на мгновение.

— Что вы сказали?..

Мари откашлялась и пробормотала:

— Вы за мной ухаживаете.

Выражение ужаса на лице майора было комичным — и в то же время оскорбительным. Неужели это она только что по-настоящему улыбалась ему?

— Несколько слуг Исада видели наш… наш поцелуй. Я должна была как-то объяснить это. Я сказала ему, что наши матери знали друг друга еще в Англии. Поэтому, когда вы приехали, вы сразу посетили меня.

— И мгновенно влюбился?

У него не было необходимости обосновывать свои сомнения. Ведь она ненавидела его — это было очевидно.

— Сэр, у меня нет особого выбора. Или вы предпочтете версию, что напали на меня на улице и хотели изнасиловать?

Беннет со вздохом проворчал:

— Сначала вам следовало бы посоветоваться со мной.

Мари пожала плечами:

— Сказанного нам уже не изменить, сэр.

Прествуд приблизился к ней почти вплотную.

— Итак, я был очарован, да? А что в вас такого, Мари? Что именно очаровало меня?

Она чуть не задохнулась, когда он назвал ее по имени. В том, как он произнес его… в этом было что-то непристойное.

— Даже не могу предположить, майор.

— Теперь уже просто Беннет. Ведь у нас достаточно дружеские отношения, чтобы целоваться на глазах у людей. Формальности же разрушат наш обман. — Он осторожно потянул за выбившуюся из прически прядь ее волос. — А это, вероятно, ваши собственные локоны?