Анна Голон - Анжелика Маркиза Ангелов

Торговцев было двое.

Одного прозвали овернцем, потому что люди этого занятия часто бывают горцами [19] Овернь — историческая провинция Южной Франции, расположена на плоскогорье, служащем водоразделом между долинами Гаронны и Луары. Высота над уровнем моря 1500 м, есть горы высотой больше 1800 м. . У него была наполненная всевозможными тканями, посудой и галантереей тележка, которую тащил осел или мул. На этой тележке овернец целыми днями ездил по деревне от одного дома к другому, предлагая свой товар. Именно он привозил календари, и все были почти уверены, что в середине декабря увидят его двуколку. У него были клиенты, которых он знал не по именам, а по домам, или же по заранее оговоренным местам встреч, где они к взаимной выгоде совершали сделки.

Другой, тоже уроженец гор, возможно савояр [20] Савойя — историческая область на юго-востоке Франции. В описываемый период входила в состав Священной Римской империи. Жители Савойи — савояры — часто занимались отхожим промыслом. , не был столь постоянен. Шли дни, и люди уже начинали беспокоиться. И вот, наконец, все видели, как одна из деревенских девушек бежит через луга с криками: «У него сундук!»

Это был маленький смуглый человечек с черными как смоль бровями.

Он ходил пешком.

Он носил тюрбан из выцветшего шелка, в который втыкал перо, потрепанное непогодой. Правда, каждый год он обновлял свой плюмаж. Его плащ спускался до лодыжек. На спине он носил корзину высотой в свой рост, где лежала всякая мелочь и несколько штук тканей. А через плечо у него на перевязи висел знаменитый сундук, который он поддерживал левой рукой. Этот человек ни разу не пришел без своего сундука, но люди всегда боялись невезения — а вдруг разносчик уже распродал все его содержимое, прежде чем дойти до Монтелу, и тогда наступление будущего года будет для них омрачено.

Правой рукой разносчик выуживал из своего сундука маленькие синие книжки, и ветер перелистывал их страницы со звуком, напоминающим трещотку прокаженного.

Но от трещотки люди разбегаются, а к книгоноше они сбегались. И это было счастье!.. Под крышами хижин, да и под сводами просторных замковых кухонь, наступало время открытий, объединявшее все умы.

Для Ортанс наступал час славы. Усевшись за большой стол, она читала вслух, а Анжелика и Нанетта, прижавшись к ней с обеих сторон, пытались разобрать, что же здесь написано. И с каким торжеством, открыв и пролистав книжку, она сообщала, что нашла там продолжение истории о Николетте и Окассене [21] Средневековая французская поэма. , песни о доблестном Роланде и его мече Дюрандале, о Карле Великом с его пышной бородой, о короле Артуре и рыцарях Круглого стола…

Обложки были сделаны из той самой синей оберточной бумаги [22] Речь идет о «Синей библиотеке Труа», дешевых книгах для народа, весьма популярных в XVII–XVIII веках. , которой бакалейщики оборачивали свои булочки в сахарной пудре, перед тем как их продать. Быть может, одна забытая партия этой бумаги и подала книготорговцу-издателю из Труа идею печатать дешевые брошюры для деревенских детей, которых кюре и школьные учителя всегда, и в хорошие, и в трудные годы, пытались обучать грамоте. Эти дети, подрастая, не могли покупать газеты, как горожане, а книги в кожаных переплетах всегда оставались недоступной роскошью для крестьян, привязанных к тяжелому труду на земле и обреченных на разорительные, вытягивающие жилы налоги.

Очевидно, печатник дал своим работникам полную свободу решать, каким духовным содержанием заполнить эти листки в синей обложке, соединенные двумя пеньковыми шнурками, продетыми сквозь отверстия.

Выбор, почерпнутый на книжных складах, где пылились старинные, вышедшие из моды издания, оказался счастливым. Успех был немедленным и полным, и книгоноши неустанно пополняли свои запасы, осведомляясь о новинках и составляя списки персонажей, о которых хотела читать их публика. И поэтому в книгах воскресали старинные легенды, раздавался звон скрестившихся мечей и совершали подвиги герои, о которых можно было мечтать, не опасаясь, что они разочаруют вас своей трусостью или недостойным поступком.

Одновременно и зачарованные, и воодушевленные баснословными историями, все чувствовали, как растет в них чистая, как горный хрусталь, душа, твердая, как старинный алмаз, и молча, с удовлетворением ощущали защиту прочных стен древнего замка, возвышавшегося во мраке как черный каменистый остров между двумя изначальными стихиями Творения — водами болот, вытеснившими из морского залива горьковато-соленые потоки океана, и темной массой дремучего кельтского леса, простиравшегося до скалистых берегов на краю света.

Одна из стен замка Монтелу смотрела на болота. Это была самая старая стена, возведенная в далеком XII веке сеньором Ридуэ де Сансе, соратником Готфрида Бульонского [23] Годфрид Бульонский (Годфруа де Буйон) (1060–1100) — один из предводителей Первого крестового похода (1096–1099). После завоевания Палестины — первый некоронованный правитель Иерусалимского королевства, принял титул «защитника гроба Господня». . По краям ее возвышались две большие башни, с крытыми дранкой мостками для дозорных. И когда Анжелика с Гонтраном забирались туда, они развлекались тем, что плевали в машикули, откуда в средние века воины выливали из ведер кипящее масло на врагов. Стена была построена на узком, но высоком известковом мысе, поднимавшемся над болотами. Некогда, в первобытные времена, море доходило до этих мест. Уходя, оно оставило переплетение рек, крохотных озер, которые заросли травой и ивами и превратились в царство угрей и лягушек, так что крестьяне могли передвигаться здесь только на лодках. На островках бывшего залива стояли деревушки и одинокие хижины. Герцог де ла Тремуй, любитель экзотики, который однажды провел лето у маркиза дю Плесси, после путешествия по этой водной стране прозвал ее Зеленой Венецией.

Обширные водные луга, пресноводные болота простирались от Ньора и Фонтене-ле-Конт до океана. Немного не доходя до Марана, Шайе и даже Люсона, они сливались с горькими болотами, то есть с солончаками. А дальше начинался берег с его грядой, белой от драгоценной соли, из-за которой жестоко враждовали таможенники и контрабандисты.

Если кормилица почти не рассказывала историй о таможенниках и соляных контрабандистах, а такими историями увлекались все жители болот, то потому, что сама была родом с твердой земли и глубоко презирала этих людей, чьи ноги все время в воде и которые, к тому же, гугеноты.

На сушу замок Монтелу смотрел многочисленными окнами обновленного фасада. Один лишь старый подъемный мост с ржавыми цепями, на которых сидели куры и индюки, отделял парадный вход от лужайки, где паслись мулы. Справа располагалась господская голубятня и ферма, которая сдавалась в аренду. Другие фермы находились по ту сторону рва. Вдали виднелась колокольня деревни Монтелу.