Лесия Корнуолл - Цена обольщения

Вместе с тем Эвелин уже два дня не ездила на прогулку в парк, а сидеть дома ей ужасно наскучило. Она написала все необходимые письма, потом попыталась читать, но строчки расплывались перед глазами.

За городом коротать дождливые дни было гораздо приятнее. От земли исходил сладковатый аромат, в саду распускались цветы, а звон капель, падавших с листьев, напоминал музыку.

В Лондоне же дождь окутывал все унылой серой пеленой и делал город еще более неприглядным. Булыжная мостовая становилась скользкой и грязной, иссиня-черное небо хмуро взирало на просевшие от влаги дома.

Если бы Эвелин находилась сейчас в своем поместье в Линвуде, вдали от осуждающих взглядов, она непременно отправилась бы в мокрый лес. Прислушивалась бы к звону дождевых капель и подставляла лицо прохладной влаге — такой приятной после изнуряющего летнего зноя.

В Лондоне о подобной прогулке не могло быть и речи. Гуляющих под дождем леди считали по меньшей мере странными, а Эвелин вовсе не нужны были лишние пересуды.

Дома она чувствовала себя в большей безопасности. О французе из парка она больше не слышала и благодарила за это Сэма. С Филиппом, все еще скрывавшимся где-то, ее по-прежнему связывают узы брака. Эвелин не сомневалась, что рано или поздно она снова о нем услышит.

Она поплотнее запахнула на плечах шаль, разглядывая мокрый сад и гадая, есть ли там кто-то или нет.

Стук в дверь заставил ее подскочить от неожиданности. Она медленно выдохнула, понимая, что все ее страхи смешны и необоснованны.

— Войдите.

Голос Эвелин слегка дрожал, поэтому она откашлялась, опустилась в кресло и расправила плечи.

Ее сердце подскочило в груди, когда в библиотеку вошел Сэм с подносом в руках. Над чайником поднималась струйка пара, воздух наполнился маслянистым фруктовым ароматом свежеиспеченных пирожных. Выражение лица лакея было настороженным, и Эвелин снова занервничала.

Сэм поставил поднос на стол.

— Миссис Купер строго-настрого приказала мне оставаться здесь до тех пор, пока вы не съедите по меньшей мере три клубничных пирожных. Она сказала, что вы совсем не притронулись к завтраку.

Эвелин заметила, что Сэм забыл поклониться и употребить обращение «миледи». Он смотрел на нее так внимательно, словно пытался отыскать на лице признаки нездоровья, чтобы сообщить о них кухарке, или намеревался прочитать ее мысли. Эвелин отвела взгляд и посмотрела на поднос.

Что изменилось? Сэм явно пришел сюда не за тем, чтобы вызвать улыбку на ее лице. В глазах не плясали озорные искорки, а в плотно сжатых губах не пряталось остроумное замечание. А Эвелин так скучала по всему этому. Особенно теперь, когда дождь окутал город серым туманом.

Прошло три дня с их прогулки в парке и неожиданной встречи в коридоре посреди ночи. Нет, Эвелин не считала дни, просто это как-то само пришло на ум. Она высокомерно вскинула подбородок и посмотрела на Сэма, гоня прочь мысль о том, что скучает по нему. Благородные леди не скучают по своим лакеям, независимо от того, насколько они привлекательны, остроумны, смелы и дерзки.

В ту ночь Эвелин действительно ждала его, так как боялась, что он больше не вернется и ей придется нанимать другого лакея. Она мерила шагами библиотеку, пытаясь убедить себя в том, что ее опасения беспочвенны и что Сэм не ушел бы, не попрощавшись.

Теперь он наверняка успел наслушаться рассказов о предательстве Филиппа. И он, солдат, сражавшийся с французами, получивший ранение, столкнувшийся с ужасами войны, наверняка считал его достойным наивысшего презрения человеком.

Эвелин испытала такое неимоверное облегчение, услышав в коридоре знакомые шаги, что бросилась к двери и распахнула ее. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться и не броситься Сэму на шею, когда увидела в темноте очертания его фигуры.

Еще никогда в жизни она не чувствовала ничего подобного по отношению к другому слуге. Когда Сэл узнала о смерти своего дяди, Эвелин просто похлопала ее по плечу, дала ей денег на проезд и отпустила на похороны. Мэри взяла две недели отпуска, чтобы ухаживать за заболевшей родственницей, однако Эвелин совершенно не боялась, что та не вернется, и не страшилась жизни без нее.

Рядом же с Сэмом она чувствовала себя юной девчонкой, потерявшей голову от сына садовника. Ну почему же такие неподходящие мужчины, как Сэм, кажутся столь притягательными?

Сэм стоял, ожидая приказаний. Его лицо выражало почтение и послушание, несмотря на то что его совершенно не смутил властный взгляд Эвелин. Она заставила себя отвести глаза и посмотрела на тарелку с пирожными.

— Да здесь целая дюжина! А мне показалось, что вы упомянули только три.

Сэм улыбнулся, точно его поймали с поличным, и сердце Эвелин тревожно забилось. А ведь леди теряли голову и от менее привлекательных улыбок.

Только она не такая.

— Миссис Купер надеется, что вы съедите хотя бы три из них. Она специально посылала слугу за клубникой в Кент. Говорит, у ее кузины лучшая клубника в графстве.

— Вы ей не верите? — спросила Эвелин, заметив что-то в глазах Сэма.

— Я слыхал, что лучшая клубника произрастает в Нортумберленде.

Он взял серебряные щипцы, положил пирожное на тарелку и протянул ее Эвелин.

— Впрочем, вы сами можете оценить качество клубники из Кента.

Рот Эвелин наполнился слюной, когда она откусила кусочек пирожного, осознавая, что Сэм наблюдает за ней. Сладкая начинка обожгла язык. Горло Сэма дернулось, а губы сжались сильнее.

— Очень вкусно, — призналась Эвелин. — Но мне кажется, самая сладкая клубника все же в моем поместье в Дорсете. — Она посмотрела в окно. — И лучше всего собирать ее в дождь.

Именно это она бы делала, окажись сейчас в Линвуде.

— А мы с братом любили в дождь ходить на рыбалку, — произнес Сэм. — В реке была заводь, где в дождь собиралось множество рыбы.

Впервые за все время своего пребывания в Реншо-Хаусе Сэм заговорил о семье. В его глазах вспыхнула такая тоска, что Эвелин почти представила его мальчиком.

— Вам его не хватает…

Сэм поймал на себе взгляд Эвелин, и его лицо ожесточилось. Он положил на тарелку Эвелин еще одно пирожное и передал ей. Она взяла тарелку из его рук, поняв, что тема закрыта. Очевидно, пришла пора поговорить о чем-то другом. А еще можно было просто промолчать и есть пирожное, пока Сэм наблюдает за ней.

— Вы знали майора Крейтона? Он тоже воевал в Испании.

Сэм прищурил глаза, и Эвелин успела разглядеть в их глубинах какое-то странное холодное выражение, прежде чем он успел отвернуться. Теперь он смотрел на стену за спиной Эвелин, при этом каждый его мускул был натянут как струна.

— Да, — напряженно ответил он. — Я знал его. Что-нибудь еще, миледи? — спросил он, ожидая, что Эвелин его отпустит.