Сильвия Дэй - Испытание страстью

— Потому я и приехал сегодня. Я знаю, как вы с ней близки. И как тяжело переживаете ее отсутствие. Я хочу, чтобы вы знали… Я в вашем полном распоряжении на время ее отсутствия.

— Вы всегда так прекрасно относились ко мне.

Эстер протянула руку и на мгновение нежно, но слишком мимолетно коснулась его локтя. Его беспокоило не сходившее с ее лица выражение меланхолии.

— Но у вас и без меня хлопот полон рот, и не стоит добавлять вам лишнее бремя.

— Вы никогда не станете бременем для меня. Для меня честь быть вам полезным, когда бы я вам ни понадобился.

— Однажды вы можете пожалеть о том, что только что сказали, — поддразнила Эстер с улыбкой. — Уверена, что изобрету способ испытать вас.

Хотя слова ее были вполне невинны, реакция Майкла на них оказалась вполне серьезной.

— Сделайте все что угодно, самое плохое, что сможете придумать, — возразил он с вызовом. — Я жду не дождусь доказать вам свою преданность.

Румянец, окрасивший ее бледные щеки, был ей очень к лицу.

— Миледи.

Появился дворецкий с небольшой шкатулкой на серебряном подносе, перевязанной лентой. Он вручил ей этот подарок.

Одна из гостей, маркиза Грейсон, принялась подшучивать над Эстер, намекая на тайных поклонников и на ревность Регмонта, всем известного собственника. Тот обожал жену, что было совсем не в моде.

Эстер открыла шкатулку и прочла сначала несколько строк на сопроводительной карточке, потом положила ее на подлокотник соседнего стула. Майкл заметил, что пальцы ее дрожали, когда она открыла шкатулку и в ней оказалась дорогая брошь, усыпанная драгоценными камнями. Заметив ее печальный взгляд, он посмотрел на карточку, часть которой оказалась доступной взору. Ему немного удалось прочесть из наскоро нацарапанных слов, но слова «прости меня» можно было различить легко. Челюсти Майкла сжались, а в голове пронеслась череда вопросов.

— Ну? — спросила леди Бенкотт. — Не пытай нас неведением. Что там и кто это прислал?

Эстер вложила подарок в нетерпеливую руку графини.

— Конечно, Регмонт.

Пока брошь совершала круг, переходя из рук в руки, Майклу казалось, что широкая улыбка Эстер выглядит вымученной. И разумеется, Эстер была слишком бледна, чтобы это не вызывало беспокойства.

Майкл откланялся, будучи не в силах вынести мысли о том, что в ее мирке что-то неблагополучно, а он не обладает правом изменить это.

Уже было много позже полудня, когда Джессика появилась на палубе.

Алистер сдерживал себя усилием воли, не позволяя себе мерить палубу шагами.

Если она решила избегать его все время плавания, ухаживать за ней будет сложнее, но он был не из тех, кто принимает поражение спокойно. Он надеялся установить взаимопонимание с ней во время плавания. Прошлой ночью Алистер подумал о том, что идти к цели прямо будет самое лучшее и это обеспечит ему меньшее сопротивление, но, должно быть, неправильно ее понял.

Вцепившись в планшир, он не сводил глаз с воды. Сейчас море было точно такого же оттенка, как глаза Джессики.

Господи! От ее вида просто захватывало дух.

Алистер вспомнил, что как только она вошла в кают-компанию, атмосфера в ней изменилась, и он почувствовал ее присутствие не оборачиваясь. Тяжесть и жар ее взгляда коснулись его спины, как физическая ласка. Он специально сбросил куртку к моменту ее прихода.

Алистер хотел, чтобы она увидела, каким он стал теперь, цивилизованным и образованным. Отполированным до блеска. И его вид должен был стать первым залпом в процессе медленного и осторожного совращения, каким он его задумал.

На самом же деле Джессика нанесла ему яростный удар, стоя перед ним со своими волосами цвета золотой монеты, поднятыми над головой в высокой прическе, с бледной безупречной, как тончайший фарфор, кожей. Теперь ее стройное девичье тело обрело женскую завершенность и зрелость… У нее была полная высокая грудь. Тонкая талия. Длинные ноги… и он мечтал почувствовать, как они обвиваются вокруг его бедер.

Кроме того, в облике Джесс сквозила некая ранимость, будившая его первобытные инстинкты.

Он хотел овладеть ею. Хотел обладать ею.

— Добрый день, мистер Колфилд.

Черт и все демоны ада! Даже звук ее голоса вызывал в нем эротические образы. Хотя он был таким же четким, ясным и сдержанным, как и ее поведение. Но ему хотелось бы изменить ее сдержанный и ясный голос на нечто совсем иное. Ему бы хотелось, чтобы ее голос был грудным, чтобы он звучал нежнее. Он хотел слышать среди издаваемых ею криков восторга свое имя.

С глубоким вздохом он повернулся лицом к ней.

— Леди Тарли, у вас свежий вид. Полагаю, вы спали хорошо?

— Так и есть. Благодарю вас.

У нее был вид более чем отдохнувший. Она выглядела ослепительно красивой. В темно-синем платье с изящным зонтиком от солнца в руках на палубе его корабля она казалась прекрасным видением. Алистер не мог отвести от нее глаз, понимая, что и каждый мужчина, находящийся в его поле зрения, должен быть также загипнотизирован ею. Она представляла собой почти немыслимое совершенство во всех отношениях.

Джессика присоединилась к нему у планшира, положила руку в перчатке на деревянные поручни и теперь смотрела на бескрайний океан, простиравшийся перед ними.

— Я всегда любила путешествовать под парусом, — заметила она торопливо. — Есть что-то раскрепощающее и одновременно успокаивающее в бескрайней широте обозрения. Хотя мне бы не хотелось оставаться в одиночестве в такой изоляции от мира, но на таком прекрасном корабле и с такой многочисленной командой — другое дело. Ничто не омрачает радости. Лорд и леди Мастерсон должны гордиться вашими успехами.

При звуке имени отца у Алистера привычно поднялась шерсть на загривке, но, пожав плечами, он стряхнул неприятное ощущение.

— Я бы не употребил слово «гордость». Но конечно, они не остались равнодушными к моим усилиям.

Джессика посмотрела на него. Ее нервозность, проявившаяся в лихорадочности речи и в том, как она прикусила нижнюю губу, не могла остаться незамеченной. Хотя ни один из них не выказал воспоминание о той давней ночи в лесах Пеннингтона, оно стояло между ними именно потому, что они избегали говорить об этом.

Он хотел бы заговорить. Господи, как хотел бы! И столько вопросов хотел бы задать ей.

А вместо этого перевел разговор на тему, не обременительную для обоих.

— Согласен, что широкий океан как чистая грифельная доска. Его возможности и тайны бесконечны.

Ее ответная улыбка была прелестна.

— Да.

— Как ваша семья?

— Очень хорошо. Мой брат сейчас в Оксфорде. Хэдли очень доволен. Сестра получила известность как образцовая хозяйка салона. Когда вы вернетесь в Англию, она может оказаться вам полезной.