Карен Хокинс - Любой ценой

Мойра обняла Роберта за шею и страстно поцеловала. Он был явно удивлен, но ответил на поцелуй с такой же страстью.

Тихий стук заставил их очнуться.

— Что это было?

— Это шкатулка упала. Может быть, следует спрятать ее понадежнее?

— Отличная идея. — Роберт поднял шкатулку и, сунув ее под сиденье напротив, снова усадил Мойру на колени. — Нам надо поговорить о том, что будет после того, как мы освободим…

Она улыбнулась:

— Херст, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь?

Из головы Роберта сразу же вылетели все слова. Их прогнала рыжеволосая ведьма с глазами цвета шотландской изумрудной горной долины.

Они добрались до Эдинбурга за восемь дней. Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше беспокоилась Мойра. Роберт по мере сил старался ее развлекать — рассказывал разные истории, играл с ней в карты, придумывал всякие глупые шалости, делился придворными сплетнями, которые заставляли ее смеяться. Но чаще всего он старался выуживать у нее подробности жизни с Ровеной.

Он многое узнал, и Мойра предстала перед ним совсем в ином свете. Он был поражен тем, что женщина, которая смогла обманом заставить светское общество поверить в то, что она русская принцесса, оказалась нежной и преданной матерью. Любовь к Ровене сквозила в каждом ей рассказе о куклах и венках для дочери, о ее простудах и царапинах, о смехе и слезах, обо всем том, что бывает в нормальном детстве. Мойра любила свой домик в деревне, и Роберт начал сомневаться, подойдет ли для ребенка его огромный дом. Или для Мойры.

Роберт уже больше не размышлял о том, хочет ли он, чтобы они были в его жизни. События прошедших трех недель развеяли все сомнения. Впрочем, появились новые. Захочет ли Мойра стать частью его жизни? Примет ли его Ровена? Он понятия не имел, что значит быть хорошим отцом или мужем. Что, если он не справится? И тогда все они будут несчастны.

Уверен он был только в одном — каждую ночь он держал Мойру в объятиях, пока она спала. А утром он будил ее поцелуем и не останавливался на этом.

По мере приближения к Эдинбургу свои страхи появились и у Мойры. Она уже не беспокоилась, что Роберт отнимет у нее Ровену. Он никогда не отберет ребенка у матери. Это она теперь знала твердо. Но захочет ли он стать частью их жизни после того, как освободит девочку? И хочет ли она сама, чтобы он стал частью жизни Ровены?

Ведь тогда в их жизни изменится все. Многие месяцы Мойра мечтала о том, что их жизнь будет такой же, как всегда. Роберт — сложный человек. Она не может просить его замкнуться в безопасном мирке, который она выстроила. Даже если он из чувства ответственности или из любви к Ровене согласится, то в конце концов все равно устанет от деревенского уединения. От всего того, что так полюбила она.

Расстаться с ним будет трудно, потому что она узнала другую сторону характера этого самого замечательного в мире человека. Вопреки своему отчаянному желанию сохранить независимость она снова влюбилась в него.

Мойра украдкой взглянула на Роберта. Он внимательно изучал карты, решая, с какой пойти. Сегодня был последний день их путешествия. До Эдинбурга оставалось шесть часов пути.

Роберт перехватил ее взгляд и положил карты на сиденье.

— Мойра, нам надо поговорить.

Она тоже опустила карты. Сердце сжалось.

— Конечно.

— Завтра мы увидим Энистона, — сказал Роберт и добавил: — То есть я его увижу.

Она нахмурилась:

— Нет, я должна при этом присутствовать.

— Для тебя это небезопасно. Мы не знаем, на что он способен. Мы недооценили Росса, и ты едва не поплатилась за это. Такое не должно повториться.

— Роберт, это моя битва. Я скажу ему, что он не получит шкатулку до тех пор, пока он не отдаст Ровену. У меня раньше не было никаких рычагов, и в этом вся разница.

— Он на это не пойдет.

Она стиснула зубы.

— Придется. Иначе он не получит шкатулку.

— А что, если он скажет, что ты блефуешь? Он знает, что ты готова на все, лишь бы он освободил Ровену. Но у него есть все причины думать, что мне девочка безразлична.

— Он сразу же смекнет, когда вместо меня появишься ты. Иначе зачем тебе все это? — Она подняла карты. — На встречу с Энистоном пойду я, а не ты. И точка.

Роберт задумался.

— Ты права. Мы пойдем вдвоем. Как партнеры.

Когда-то она, не раздумывая, согласилась бы с Робертом. Но сейчас чем больше она допустит его в свою жизнь, тем труднее будет потом расстаться с ним. Кроме того, он не знал Энистона так хорошо, как она. Будет гораздо легче — и безопаснее, — если она все сделает сама.

Роберт, конечно, с этим не согласится, поэтому она просто сказала:

— Хорошо. Твой ход.

Он улыбнулся и выбрал карту.

— Завтра мы встретимся с Энистоном, и Ровена будет свободна.

Она улыбнулась, хотя была совершенно не согласна с его «мы».

При слабом свете предрассветного утра Мойра надела пальто, поправила кружевные манжеты платья и посмотрела на свое отражение в зеркале. На нее смотрел стройный молодой человек среднего роста, одетый по французской моде. Кружевные манжеты украшали запястья и галстук, заколотый булавкой с огромным фальшивым изумрудом.

Поглубже натянув темный парик, она надела шляпу с широкими полями и сморщилась — шпилька больно уколола ее в затылок. «Слава Богу, что мне недолго оставаться в этом наряде».

Она встала перед зеркалом, положив руку на изящную шпагу, место которой было скорее на сцене. Изобразив на своем слегка припудренном лице высокомерную улыбку, Мойра Макаллистер превратилась в высокородного французского эмигранта, у которого деньги заменяют манеры. Маскарад имел своей целью, во-первых, выскользнуть из гостиницы незамеченной, даже для Стюарта и Лидса, а во-вторых, позволял без помех доехать до того места, где живет Энистон. И наконец, она сможет застать Энистона врасплох, что даст ей преимущество при встрече.