Анна Кэмпбелл - Полночная страсть

Годфри мог быть добрым и великодушным, если это не отнимало у него времени и не требовало усилий. Но он вечно старался избежать ответственности, перекладывая ее на других. Антония не заблуждалась на его счет. Она знала, что Демарест ловелас, охочий до плотских утех. Его частые отлучки из Сомерсета объяснялись неуемной жаждой развлечений.

Он делал слабые попытки скрыть свою разгульную жизнь от дочери, но даже Касси понимала, что, уезжая из дома, отец пускается во все тяжкие.

Демарест соблазнил и бросил Элоизу двадцать лет назад. Если в зрелые годы, успев жениться и произвести на свет ребенка, Годфри не мог похвастать солидностью и благоразумием, то в юности он, должно быть, отличался бесшабашным и необузданным нравом.

Антонии не хотелось признавать, что Демарест сделал своей игрушкой Элоизу Чаллонер, а затем безжалостно погубил, однако в душе она не сомневалась: Рейнло не солгал. Ненависть к отцу Касси толкнула его на месть.

Страдания невинной Элоизы тронули сердце Антонии. Стоило ли удивляться, ведь она сама оказалась жертвой лжи молодого человека. Но, как она сказала на пыльной дороге в Гемпшир, низость Годфри Демареста не могла служить оправданием похитителю его дочери.

Теперь он для нее умер.

Умрет, как только она вырвет из сердца тоску по нему.

А что, если она носит в себе его ребенка?

Антония отмахнулась от тревожного вкрадчивого шепотка. Это просто невозможно. Она не забеременела, проведя месяц с Джонни Бентоном. Едва ли одна ночь в объятиях лорда Рейнло могла оказаться роковой.

Антония с Касси вошли в дом через сад.

— Мы с Брайдсонами собирались ехать в оперу, — безучастно произнесла Касси, шагая рядом с компаньонкой по темному холлу к главной лестнице.

Неудивительно, что девочка приуныла. Должно быть, она натерпелась страху в руках похитителя. Даже Антонии хотелось запереться у себя в комнате и не выходить, не показываться никому на глаза. А ведь ей не пришлось подвергнуться опасности.

— Я пошлю им записку. Напишу, что ты нездорова. А еще предупрежу миссис Мерриуэдер, чтобы не волновалась. Скажу, что домашние неприятности оказались лишь бурей в стакане воды. Она, должно быть, недоумевает, что заставило тебя так внезапно уехать с пикника.

Касси бросила на компаньонку благодарный взгляд.

— Я совсем забыла о Мерриуэдерах.

— Мы все уладим. Никто ничего не заподозрит. Не возникнет и тени скандала. — Антония заметила, что плечи племянницы уныло поникли, а легкая походка сменилась усталой поступью — Касси едва переставляла ноги. — Почему бы тебе не поужинать у себя в спальне? А потом пораньше лечь спать?

Касси кивнула и ответила безжизненным голосом:

— Спасибо. Я так и поступлю.

— Что я вижу? Две мои любимые девочки прячутся на задворках дома?

Подняв глаза, Антония встретила смеющийся взгляд Годфри Демареста. Теперь, когда она знала о том, что сделал кузен с сестрой Рейнло, в его лучезарной улыбке ей стало мерещиться что-то тошнотворное. За годы, проведенные в доме Демареста, Антония успела убедиться, что Годфри ничего не принимает всерьез. Когда-то она находила привлекательной его неизменную веселость, теперь же поняла, что Демарест такой же самовлюбленный тщеславный негодяй, как Джонни Бентон или Рейнло. За его улыбкой таилось лишь своекорыстное желание очаровать.

— Добро пожаловать домой, мистер Демарест.

Антония выступила вперед, заслонив Касси. Обессиленная племянница едва владела собой, хотя и знала, что Антония ни за что не расскажет кузену о похищении. Ни Касси, ни ее компаньонке не хотелось признаваться в собственной опрометчивости, позволившей беспутному маркизу Рейнло обмануть их доверие.

— Спасибо. — Демарест перевел взгляд на дочь. — Слезы, моя дорогая? Что случилось?

— Касси расстроена моим отъездом в Сомерсет, — поспешно отозвалась Антония, стараясь придать голосу непринужденность.

Ее взгляд задержался на лице кузена: она хотела увидеть следы порока, но внешность Демареста, как и наружность Рейнло, не выдавала в нем завзятого распутника. Годфри выглядел как обычно: средний рост, безупречно уложенные светло-каштановые волосы, правильные черты лица, сверкающие серые глаза.

Антонии захотелось спросить его об Элоизе. Как он мог соблазнить невинную девушку? Вероятно, Демарест мог бы что-то сказать в свое оправдание. Но, упомянув о сестре Рейнло, Антония неизбежно выдала бы себя, показала бы, что ее связывают с маркизом отнюдь не те отношения, которые обычно возникают между компаньонкой, оберегающей свою подопечную, и повесой, увивающимся за хорошенькими девицами. Антонии невыносимо было думать, что кто-то узнает о ее непростительной глупости, о ее безрассудстве. И ради кого она подвергала себя опасности? Ради мужчины, который не стоил и ногтя на ее мизинце. Ради вероломного лжеца, ранившего ее в самое сердце.

— Касси, глупышка!

Отец раскрыл дочери объятия.

Кассандра всегда обожала отца, хотя тот уделял ей слишком мало внимания. Но на этот раз она чуть помедлила, прежде чем с рыданиями броситься на грудь отца. Это минутное колебание не укрылось от глаз Антонии. Сердце ее тревожно сжалось. Никогда прежде возвращение любимого родителя не вызывало у Касси подобного волнения.

Однако Демарест, как обычно, ничего не заметил. Он со смехом обнял дочь и повел к библиотеке, пригласив Антонию присоединиться. Затем, как всегда, последовали захватывающие смешные рассказы о поездке в Париж (разумеется, Демарест опустил пикантные подробности своих развлечений с куртизанками) и вручение роскошных подарков.

Годфри уговорил дочь рассказать о своих светских победах. Поначалу Касси держалась смущенно и скованно, но, в конце концов, оттаяла — внимание отца сделало свое дело. Антония не принимала участия в веселье, хотя она так долго играла роль преданной компаньонки, что изобразить гордость за воспитанницу не составило труда.

Когда после ужина Касси поднялась к себе в спальню, Демарест знаком попросил кузину остаться. Антония чувствовала себя измученной и несчастной, ей хотелось остаться одной, чтобы унять терзавших ее демонов отчаяния и тоски, однако выполнила просьбу кузена.

— Зайдем в библиотеку и выпьем по бокалу бренди.

Годфри учтиво открыл перед Антонией дверь столовой.

С самого начала, встретив ее, полуживую от ужаса и отчаяния, на борту французского судна, Демарест обращался с ней как с леди. Антония никогда не обманывалась в отношении Годфри. Она превосходно знала все его изъяны: легкомыслие, эгоизм, ужасающее распутство. И после того, как узнала о несчастиях сестры Николаса, не изменила своего отношения к кузену. Горестная история Элоизы не могла заставить ее держаться с Демарестом холодно и отчужденно.