Элен Бронтэ - Чужой жених

Филлис нервно сглотнула и тут же подумала, что бояться нечего. В этот час и в этом месте мог появиться лишь кто-нибудь из гостей Грейстоунов. Ее же силуэт был хорошо заметен в свете фонариков, и мужчина почти сразу направился к ней. Как только он поравнялся с хорошо освещенным столом, Филлис его узнала. Это был мистер Уилтон.

— Мисс Найт! — Он говорил чуть сбивчиво, словно запыхался после быстрой ходьбы. — Я заметил, как вы направились к лабиринту, и почти догнал вас, но я не знаю расположения проходов и несколько минут блуждал, прежде чем достиг центра.

— И, вероятно, до смерти напугали гуляющих, — ответила Филлис первое, что пришло ей в голову.

— Вы правы, кое-кого я испугал, — согласился с ней Уилтон.

Филлис не ответила из боязни, что дрожь в ее голосе вызовет у джентльмена ненужные подозрения. Она поставила тарелочку с пирожным на скамейку и молча ждала, когда Уилтон объяснит причину, заставившую его покинуть Оливию Глоссберри, чтобы догнать ее, Филлис.

— Я знаю, вы не рады меня видеть, особенно сегодня, — заговорил Уилтон, отдышавшись. — Но я скоро уеду отсюда и должен сообщить вам нечто важное.

— Уедете? — переспросила Филлис.

Она растеряла всю свою находчивость и могла только повторять отдельные слова.

— Однажды вы упрекнули меня в том, что я пользуюсь благодеяниями своего дяди, и ваши слова больно задели меня, несмотря на то, что я никогда не собирался провести всю свою жизнь в праздности, растрачивая чужое состояние.

— Я помню тот разговор, — согласилась девушка, она помнила все, что они с Уилтоном говорили друг другу. — Я сказала это после того, как вы предложили мне найти место гувернантки или компаньонки вместо того, чтобы стать женой Ризинга.

— О да, и вы были правы, мисс Найт! — Уилтон шумно вздохнул. — Я понял, что не смогу уважать себя и тем более добиться уважения леди, если все время стану откладывать исполнение своих намерений.

«Очевидно, он имеет в виду Оливию Глоссберри, — подумала Филлис. — Господи, зачем он говорит об этом со мной?»

— Мне обещано место младшего секретаря министра, — торжественное заявление Уилтона прозвучало неожиданно. — Пусть это не самое блестящее начало, но я добьюсь тех высот, о каких мечтал всегда!

— Не сомневаюсь, ваши таланты и усердие помогут вам, — сколько же он собирается ее мучить?

— Довольно ваших насмешек, мисс Найт, я никогда еще не был так серьезен, как сейчас! — воскликнул джентльмен.

— Я вовсе не думала насмехаться, — кротко ответила Филлис, хотя раздражение уже начало давать о себе знать. — Мой дядя говорил, что вы весьма способный человек и можете достигнуть многого.

— Простите, — Уилтон заговорил тише. — Все наши беседы начинаются и заканчиваются язвительными уколами, и я не могу представить, что мне сделать, чтобы обстоятельства переменились.

— Зачем вам что-то делать?

— Затем, что я хотел бы научиться говорить вам все те милые глупые слова и наивные комплименты, что говорит Чарльз вашей кузине! — выпалил Уилтон. — А вместо этого продолжаю задевать вас, как делал это в нашу самую первую встречу!

Филлис вскочила на ноги, ложечка, которую она беспокойно крутила в пальцах, упала на мягкий дерн, но девушка не заметила этого.

— Даже вы не можете так зло шутить! — воскликнула она, в ужасе понимая, как близко подступают слезы. — Все знают, как сильно вы презираете меня, едва ли не ненавидите! Даже больше, чем ваша сестра!

— Я знаю, вы поражены! — Уилтон сделал шаг к ней, словно опасаясь, что она бросится в один из проемов и исчезнет в лабиринте. — Поверьте, ваше удивление нельзя и сравнить с тем шоком, что пережил я, когда понял, что моя неприязнь к вам сменилась горячей и пылкой страстью! Будучи уверен в том, что ваш характер и ваши поступки вызывают во мне лишь отвращение, я искал встреч с вами, чтобы в который раз выразить вам свое негодование, и не понимал, что моя злость обернется против меня самого. Вы возненавидели меня, и я этого заслуживаю, но не могу с этим смириться!

Филлис вдруг громко, истерически рассмеялась, ее лицо страдальчески искривилось. Уилтон отшатнулся, напуганный: вместо совершенной красоты перед ним возникло воплощение совершенной боли.

— Что с вами? — На мгновение Уилтону показалось, что она лишилась рассудка.

— Я как будто смотрю в зеркало и вижу там себя. Все то, о чем вы только что говорили, случилось со мной. Не с вами, — с усилием выговорила она.

— Не может быть! Филлис, опомнитесь, что вы говорите! — От напряжения у него словно бы свело все мышцы, но он сделал два шага, чтобы приблизиться к девушке.

— Ваша ненависть пробудила во мне любовь. — Она все еще смеялась, но слезы уже текли по лицу, сводя на нет все старания Розамунды придать ей свежий безмятежный вид. — Вот, я призналась вам в том, что поняла лишь два часа назад! Теперь вы можете сколько угодно насмехаться надо мной вместе со своей сестрой!

Уилтон резко, чуть ли не грубо схватил ее за руки.

— О да, я довольно насмехался не только над вами, мы с сестрой немало повеселились за чужой счет, но Флору еще не настигла расплата! Филлис! Я люблю вас, как только может любить такой человек, как я!

— Вы любите меня? Вы, приверженец справедливых и благородных устремлений? — Филлис понимала, что он не лжет, но еще не способна была это осознать.

— Давайте присядем, вы так взволнованы, да и я сам едва держусь на ногах. — Уилтон решительно усадил девушку на скамейку и опустился рядом, нетерпеливым жестом смахнув на траву тарелку с пирожным Филлис. — Если мы сумеем понять друг друга сегодня, в будущем оба будем частенько подшучивать друг над другом, вспоминая историю нашей любви. Вы казались мне жестокосердной интриганкой, а я вам — лицемерным ханжой, бездельником и лентяем, обличающим чужие недостатки. Но из нас двоих может получиться прекрасный союз, не так ли?

Филлис постаралась дышать ровнее. Неожиданно его слова успокоили ее. В самом деле, если они сидят рядом и разговаривают о любви, все остальное неважно, и никакая странность этого мира уже не сможет ее удивить.

— Все именно так, как вы говорите… Бернард. Мои уколы были вызваны желанием если не оправдаться перед вами, то хотя бы заставить вас страдать так, как страдала я от ваших оскорбительных слов.

— А я так злился на вас за то, что с каждым днем моя неприязнь таяла, уступая место другому чувству, а я, такой сильный и умный, ничего не мог с этим поделать!

— Как странно, что мы оба поняли это лишь сегодня… — Филлис услышала чей-то смех в глубине лабиринта, до этого посторонние звуки не могли пробиться в ее сознание, и печально вздохнула. — А впрочем, если бы я не была помолвлена, я бы никогда не призналась вам в своей любви.