Майя Бэнкс - Право на любовь

Мейрин Стюарт опустилась на колени возле кровати и склонила голову в вечерней молитве. Рука привычно скользнула к груди, к маленькому деревянному кресту на кожаном шнурке; пальцы коснулись гладкой, до блеска отполированной поверхности.

Несколько минут она шептала с детства знакомые слова, а в заключение повторила неизменную фразу, с которой всегда обращалась к Всевышнему:

— Пожалуйста, Господи, не дай им меня найти.

Теперь можно было подняться с холодного каменного пола и заняться другими необходимыми делами. Мейрин жила в монастыре дольше остальных воспитанниц, однако до сих пор не приняла постриг, а значит, так и не закончила духовный путь. Монашество не входило в ее планы.

Она подошла к туалетному столику с умывальными принадлежностями и прилежно смочила полотенце: вспомнилась любимая поговорка матушки Серинити: «Чистота — сестра благочестия».

Добросовестно протерла лицо и хотела снять простое коричневое платье, чтобы продолжить обычную процедуру, однако не успела: послышался ужасный грохот. От неожиданности Мейрин выронила полотенце, обернулась и недоуменно посмотрела на закрытую дверь. Волнение и тревога требовали немедленного действия, и уже в следующее мгновение она выбежала в коридор.

Из соседних келий спешили растерянные, удивленные, испуганные насельницы. Голоса слились в единый вопль смятения. Со стороны главного входа донеслась непристойная брань, а вскоре послышался женский крик. У Мейрин защемило сердце. Матушка Серинити!

По длинному коридору сестры бросились туда, где случилось несчастье. Некоторые очень торопились; другие предпочли остаться за чужими спинами. Наконец показалась часовня, и Мейрин в ужасе застыла: глазам открылась страшная картина.

Просторный холл заполнили воины — человек двадцать, не меньше, все в полном боевом снаряжении, с грязными лицами и мокрыми от пота волосами. Крови, однако, видно не было. Эти люди не искали приюта и не просили помощи. Предводитель схватил матушку Серинити за руку, и даже издали трудно было не заметить, что лицо аббатисы исказилось болью.

— Где она? — ледяным голосом произнес захватчик.

Мейрин невольно попятилась. Чужак кипел яростью и ненавистью, а в глазах, подобно готовой к нападению змее, затаилась свирепая жестокость. Не услышав ответа, он безжалостно встряхнул настоятельницу, и та поникла, как безвольная тряпичная кукла.

Мейрин перекрестилась и, склонив голову, принялась торопливо, сумбурно молиться. Монашки сбились в кучку и тоже обратились к Господу.

— Ее здесь нет, — наконец тихо, но твердо произнесла матушка Серинити. — Я ведь уже сказала, что та, которую вы упорно разыскиваете по всей Шотландии, сюда не заходила.

— Лжешь! — прикрикнул воин и, повернувшись к застывшим от страха обитательницам монастыря, окинул каждую острым требовательным взглядом.

— Мне срочно нужна Мейрин Стюарт. Немедленно говорите, где она прячется.

Мейрин похолодела. Все кончено. Но как же он узнал, где, в каком из множества монастырей ее искать? Убежище казалось таким надежным, таким спокойным! Но нет, кошмар не закончился. Всё только начиналось.

Руки у Мейрин отчаянно тряслись, и, чтобы не выдать себя, ей пришлось спрятать ладони в широких складках платья. На лбу выступили капли холодного пота, а в желудке внезапно образовалась странная пустота. Чтобы побороть постыдную слабость, Мейрин несколько раз глубоко вздохнула.

Не дождавшись ответа, главный бандит жестоко улыбнулся. Не отводя глаз от испуганно притихшей стайки, поднял руку аббатисы и на виду у всех грубо согнул указательный палец. Послышался страшный хруст.

Одна из монашек вскрикнула и бросилась на помощь, однако воины тут же ее схватили. Остальные лишь в ужасе вздохнули: проявлять непокорность больше никто не осмелился.

— Это божий дом, — морщась от боли, с трудом произнесла матушка Серинити. — Тот, кто несет в святую обитель насилие, совершает страшный грех.

— Замолчи, старуха, — оборвал предводитель. — Быстро говори, кто из твоих подопечных — Мейрин Стюарт, иначе убью всех до одной.

Мейрин затаила дыхание и невольно сжала кулаки. Этот человек угрожал не напрасно: трудно было не поверить бесстыдной, не знающей границ жестокости. Сам дьявол послал его на поиски и приказал любой ценой исполнить поручение.

Злодей сжал средний палец, и Мейрин поспешно шагнула вперед.

— Святая дева, нет! — воскликнула матушка Серинити, однако воспитанница не послушалась.

— Я Мейрин Стюарт. Не трогайте нашу настоятельницу!

Дикарь немедленно разжал мертвую хватку и оттолкнул жертву. Отныне внимание сосредоточилось на той, которую он так долго, так настойчиво искал. Нескромный заинтересованный взгляд помедлил на лице, скользнул вниз по фигуре и снова поднялся. От оскорбительного любопытства щеки Мэйрин запылали, однако она смотрела на него так же прямо и твердо, стараясь выразить взглядом все, что не могла сказать словами.

Варвар щелкнул пальцами, и двое воинов крепко схватили Мейрин за руки, не позволив даже шевельнуться, а в следующий миг бросили на пол и попытались бесцеремонно задрать подол.

Мейрин вырывалась, боролась, брыкалась, однако силы закончились слишком быстро. Неужели богомерзкие язычники изнасилуют прямо здесь, в часовне? Из глаз Мейрин брызнули слезы. Негодяи задрали ей юбку почти до пояса, а потом перевернули на правый бок — так, что стала отчетливо видна метка на левом бедре. Жесткие пальцы коснулись кожи.

О, только не это!

Пытаясь спрятать боль поражения и позора, Мейрин прикрыла лицо ладонями.

— Она! — радостно воскликнул один из дикарей.

Однако его тут же бесцеремонно оттеснили: предводитель склонился, чтобы лично исследовать отметину.

Он тоже прикоснулся к крошечному изображению королевского герба Александра, а потом с видом победителя схватил жертву за подбородок и, отвратительно улыбаясь, силой заставил смотреть в глаза.

— Долго же пришлось тебя искать, Мейрин Стюарт.

— Иди к черту! — процедила Мейрин сквозь зубы.

Удивительно, но, вместо того чтобы ударить упрямицу, злодей улыбнулся еще шире:

— Ну-ну! Что за богохульство в божьей обители?!

Он быстро выпрямился и, прежде чем пленница успела понять, что происходит, поднял ее с пола и взвалил на плечо, словно мешок с мукой. Не медля ни секунды, отряд покинул монастырь.

Едва оказавшись на улице, воины стремительно вскочили на коней. Жертву без лишних церемоний перекинули через седло перед одним из всадников, не забыв предварительно связать по рукам и ногам, а рот заткнули кляпом, чтобы не кричала. Без единого слова отряд помчался прочь; лишь стук копыт отозвался в ночной тиши гулкой барабанной дробью. Похитители оказались столь же осторожными, сколь и безжалостными.