Донна Грант - Опасный горец

— Как она? — спросил Фэллон. — Теперь, когда ты здесь, ей, кажется, получше.

Куин покачал головой.

— Она побледнела как смерть, когда увидела, что растение умирает. Никакие наши слова не могли успокоить ее, а потом она просто сидела и смотрела на свои руки.

— Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, — признался Фэллон. — Это было ужасно.

Кара стала частью их семьи, хочет она того или нет. Лукан был рад, что братья приняли ее так легко. Его чувства к Каре росли с каждым днем, и он хотел, чтобы она оставалась с ним. Всегда.

— Она напугана, — сказал Лукан, — как был бы напуган любой из нас на ее месте. Мы ничего не знаем о друидах, но теперь, когда Гэлен здесь, может, ему удастся преодолеть часть ее страхов.

Гэлен пожал плечами.

— Я расскажу ей все, что знаю, но слова не помогут ей понять, какой магией она владеет.

— Ты уверен, что единственный путь, с помощью которого она может стать драу, это ритуал кровопускания?

— Уверен. Это делается во время полнолуния в восемнадцатилетие друида. Этот обряд — знаменательное событие, но теперь, когда Дейрдре охотится на них, ритуалы, как мне говорили, держатся в тайне, и мало кто о них знает.

— А ты знаком с кем-нибудь из драу? — поинтересовался Фэллон.

Гэлен коротко кивнул.

— Встречал нескольких в подземелье Дейрдры, но, насколько мне известно, никому из них не удалось сбежать.

— Друиды исповедуют язычество, как и в прежние времена, — заметил Куин. — Если бы кто-нибудь узнал о них, их бы сожгли на костре как ведьм. К какой бы ветви ни принадлежали друиды, все они прячутся, и не только от Дейрдры.

— Согласен, — сказал Гэлен. — Обычаи и традиции друидов впитываются ими с молоком матери. Вот как Карина магия, к примеру. Она не сможет избавиться от нее, даже если захочет. Это часть ее.

Лукан бросил взгляд в сторону дверного проема, ведущего в кухню.

— Как и наши духи — часть нас.

— Это уж точно, — буркнул Фэллон.

Лукан сидел, сжимая и разжимая руки. Каре нужен друид, кто-то, кто научит ее древним обычаям и поможет постичь собственную магию. Беда в том что у них нет времени на поиски друида.

— Не знаю, — неожиданно проговорил Гэлен, углубленный в собственные мысли.

Лукан взглянул на него и нахмурился.

— Чего ты не знаешь?

— Сумею ли вовремя отыскать друида.

Лукан вскинул бровь.

— Как ты догадался, о чем я думаю?

Гэлен пожал плечами.

— Не обязательно уметь читать мысли, чтобы понять это. Хватит одного взгляда на тебя, чтобы сообразить, что ты думаешь о Каре. А поскольку Кара расстроена из-за своей магии, следующим логическим заключением будет, что ты думаешь, как бы найти друида и привести сюда.

Куин фыркнул. Фэллон покачал головой и поднес кубок с вином к губам. Лукан не знал, верить ли Гэлену, или он все же обладает способностью читать чужие мысли.

Лукан решил пока не углубляться в это.

— Ты знаешь, где можно найти кого-то из друидов, верно?

— Пожалуй, — признался Гэлен. — Но это было лет десять назад или даже больше. Скорее всего они уже куда-то переехали. Если переживем нападение Дейрдры, я отведу вас с Карой к ним.

Лукан не был уверен, что Кара сможет ждать так долго.

— А пока расскажи Каре и нам все, что знаешь о друидах.

— И о маи, и о драу, — добавил Фэллон.

Гэлен коротко кивнул.

— Попробую.

Лукан подался вперед.

— Ты много знаешь о нас, Шоу. Пожалуй, пора тебе рассказать нам о себе.

Гэлен усмехнулся, во взгляде его не было ни капли гнева.

— Я не отличаюсь от вас.

— Позволю себе не согласиться, — заявил Куин.

— Какой в тебе дух? — спросил Лукан. — Когда мы дрались, ты сделался темно-зеленым. Это значит, что тебе легко оставаться невидимым среди лесной зелени.

Гэлен кивнул.

— Это одна из причин, почему я живу в лесу.

— Твой дух, — напомнил Фэллон.

Гэлен отвел глаза.

— Айсволд . Дух ловкачества.

Лукан поскреб подбородок. Дух ловкачества… Это что-то новое. Какими же способностями он обладает?

— А твоя семья? Твой клан?

— Я оставил его.

Всего три слова, но Лукан услышал в них гнев и отчаяние.

— Дейрдре уничтожила и другие кланы, помимо нашего? — пожелал знать Куин.

Гэлен покачал головой:

— Нет, насколько мне известно. Мой, во всяком случае, не тронули. Меня схватили, когда я отправился поохотиться.

— Ты вернулся к ним. — Фэллон уставился на свою бутылку, обхватив пальцами горлышко.

Гэлен зажмурился, посидел так немного, потом открыл глаза.

— Да. Я хотел удостовериться, что они невредимы. Убедившись, что с мамой и отцом все хорошо, я сразу ушел.

— Из того, что я видел, ты можешь управлять своим духом, — заметил Лукан.

— Мне понадобилось немало времени, чтобы научиться этому. Я держался леса, прятался в деревьях.

Куин поднялся и подошел к огню. Присел перед ним на корточки и пошевелил поленья.

— А мы какое-то время прятались в горах.

— По крайней мере вы были вместе.

Лукан кивнул. Да, по крайней мере они не разлучались. Он не мог представить, как бы прошел через все испытания в одиночку. И посмотрел на Гэлена с большим уважением. Лукан все еще не доверял ему полностью, но не мог не признать, что мужество Гэлена его восхищает. И что, несмотря на все свои сомнения, ему нравится Гэлен.

Краем глаза он заметил Кару, направляющуюся из кухни к лестнице. Она держала голову опущенной и двигалась быстро. Не хотела, чтобы ее увидели. Он пошел было за ней, но потом подумал, что ей, возможно, нужно время, чтобы побыть наедине с собой. Больше она не убежит. Она знает, что самое безопасное место для нее — рядом с ним.

Кара облегченно выдохнула оттого, что прошла незамеченной и никто ее не остановил. Она задержалась, чтобы зажечь свечу, которую взяла с собой. Но в дверях своей комнаты резко остановилась, увидев сине-зелено-черный плед, плед Маклаудов, которым было занавешено окно.

Должно быть, Лукан повесил его сегодня утром. Она улыбнулась и подошла к окну. Пробежала ладонью по толстой шерсти, в который раз изумляясь Лукану. Он уже столько раз удивлял ее.

Кара поставила свечу и развела в очаге огонь из недавно принесенной и аккуратно сложенной охапки дров. Нет сомнений, Лукан позаботился и об этом.

Помимо воли она улыбнулась. Когда-то, когда она была еще девчонкой, она мечтала о муже и детях, но эта мечта оказалась недолговечной. Скоро она поняла, что мужчины клана Макклур смотрят на нее иначе, чем на других женщин своего клана. Пусть ей и позволили жить в клане, но она для них никогда не была своей.

Потому-то и решила она стать монашкой. Немаловажным свидетельством в пользу этого решения было и то, что в монастыре она чувствовала себя в безопасности. Она думала, что Господь и святыни защитят ее от зла. Как же она ошибалась! Ошибалась во многом.