Мэдлин Хантер - Опасность в бриллиантах

— А леди Хоксуэлл начинала свои садоводческие эксперименты, когда жила здесь, или же это вы у нее учились?

Он говорил о Верити, жене графа Хоксуэлла, прожившей в этом доме два года. Дафна не предполагала, что Каслфорд даст себе труд запомнить историю женщин, вышедших замуж за его друзей.

— Она начинала здесь. Мы все помогаем с растениями, но Верити испытывала к ним искреннюю страсть.

— А когда вы начали испытывать к ним страсть?

— Это не одно и то же. Мне нравится это занятие, но для меня оно — средство достижения цели, а не удовольствие, как для нее. Меня научила одна из первых женщин, живших со мной в доме.

Каслфорд примостился бедром на рабочем столе и посмотрел на Дафну. Внезапно ей показалось, что фонарь находится очень далеко. Каслфорда окутывал лунный свет, а не освещала далекая свеча в фонаре.

— Вы говорите так, будто этой учительницы давно здесь нет. Это не леди Хоксуэлл и не леди Себастьян. Полагаю, миссис Олбрайтон тоже когда-то жила здесь?

— Я удивлена. Вы запомнили такие мелкие подробности о людях, не имеющих никакого отношения к вашей жизни?

— Я запоминаю все, что захочу. — Он склонил голову набок и посмотрел на Дафну. — И сколько женщин пришли и ушли, пока вы тут живете?

Вопрос вызвал тоску и разворошил прятавшийся глубоко в душе постоянный страх, что однажды наступит день, когда временные сестры перестанут искать прибежища в ее доме и она останется одна.

— Должно быть, иногда вы им завидуете, — сказал Каслфорд. — Завидуете их возвращению в мир и их семьям, которые они строят.

Его слова пронзили ей сердце. Дафна не могла отрицать его правоту, и во второй раз за этот день она резко вспылила.

Как он смеет быть таким грубым?! Уж лучше бы продолжал соблазнять, чем задавать свои назойливые вопросы…

— Я за них счастлива! — В голосе явно прозвучало раздражение. — Они остаются моими подругами и близки моему сердцу, как сестры.

— Я не говорил, что вы за них не радуетесь. Я всего лишь заметил, что…

— Я слышала, что вы сказали, и догадываюсь, на что намекали. Я вовсе не печальная дамочка, изнывающая от тоски и мечтающая о приемах и утренних визитах, лорд Каслфорд. Что касается супружества, то я достаточно зрелый человек и понимаю: на свете слишком мало мужчин, достойных моих усилий, поэтому я испытываю искреннее облегчение, зная, что подобное будущее для меня исключено.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, и Дафна вновь заметила лукавые искорки, возникшие в его темных глазах.

— Боюсь, я опять вас расстроил.

— Вовсе нет.

— Вы снова покраснели.

— Вздор. Свет очень тусклый, вы просто не можете видеть цвета моего лица.

— Зато могу его слышать и чувствовать. — Внезапно он оттолкнулся от стола, оказался прямо перед ней и, к ее потрясению, положил ладонь ей на щеку.

Он поразил ее, просто ошеломил не только своей дерзостью, но и ощущением, вызванным его ладонью на ее щеке. Кожа на его руке была такой же безупречной, как выглядела, словно теплый бархат.

Он придвинулся ближе, и его лицо нависло над ней.

— Возможно, это не расстройство, а опять крайнее удивление. Но в таком состоянии вы просто ослепительны. Сильные эмоции вам идут.

Они ей не шли. Они ее смущали. Они ее ослабляли. Из-за них она стояла и беспардонно глазела на красивого мужчину, позволяющего себе непростительные вольности, вместо того чтобы сохранять хладнокровие и поставить его на место. Дафна пыталась ухватиться за свое самообладание, но оно от нее ускользало. Он сознательно гипнотизирует ее, поглощает ее.

В голове забушевали яростные протесты и оскорбления, но голос отказывался повиноваться. «Вы не джентльмен, сэр!.. Я не одна из ваших непристойных голубок!.. Уберите руку, вы, негодяй!» Стоя так близко к нему, Дафна ощущала жар, исходивший от его тела. Его ладонь на ее щеке вызывала в Дафне невероятно постыдный отклик — трепет, покалывание, восхитительное, коварное возбуждение. «Вы чересчур дерзки!.. Как вы смеете вести себя так развязно?.. Подобное оскорбление неслыханно!» Этот человек — настоящий дьявол, она должна взять себя в руки и…

— Сколько времени прошло, миссис Джойс, с тех пор, как вас куда-нибудь поцеловал мужчина, хотя бы в губы?

«Куда-нибудь?»

Его дыхание овевало ее губы, голова кружилась, кровь быстрее бежала по жилам.

— Думаю, уже много лет. Слишком греховное и бесполезное занятие.

Его присутствие окутывало ее, а потом ее обвили его руки.

Поцелуй, осторожный, но уверенный. Дафна подавила порыв закрыть глаза и уплыть на волне удовольствия, но искушение было сильнее, чем она могла предположить. Несмотря на потрясение, Дафна пыталась удержать сказочную волну наслаждения, грозившую захлестнуть ее и утопить всякое представление о самой себе.

О, это так сладко, так трогательно, что ей хотелось заплакать. Тепло заливало ее сердце. Та ее часть, от которой она давно отказалась, которую давно похоронила и которую игнорировала, рвалась освободиться и запеть. В этом объятии она снова стала девушкой.

«Ты для него всего лишь игрушка. Уж кому, как не тебе, это знать?..» Это наконец-то прорезался внутренний голос. Дафна видела все происходящее, словно смотрела через стеклянные панели оранжереи.

Она ответила на его поцелуй, и он превратился в два поцелуя, потом в несколько, и каждый из них был настойчивым и жарким. Она сделалась в его объятиях податливой и уступчивой, и он прижимал ее к себе все крепче. Его руки двигались, искушая ее постыдными ласками, гладили ее спину, бока и, о святые небеса, бедра!

Она слышала собственные вздохи, ахала, когда эти мучительные ощущения пронизывали ее насквозь, становясь все сильнее. Она отметила, что ласкающие руки передвинулись выше, теперь приближаясь к груди, и соски заныли, ожидая прикосновения, которое лишит ее остатков воли.

Она видела собственное грехопадение, стремительное, как у одинокой тоскующей вдовы, за которую он ее принимает.

«Ты должна прекратить это немедленно, иначе потом он не обратит на твои попытки внимания!» — пронзительно прокричал голос у нее в голове. Реальность нежелательно напомнила о губительной уязвимости женщин, оставшихся один на один с миром.

Трудно было остановиться, труднее, чем она предполагала, хотя она едва знакома с ним и ей вовсе не требуется объяснять, какова цена подобной страсти. Он, конечно, понял это сразу же, едва она позволила первую вольность.

И все же Дафна собралась с силами и заставила тело, а потом и губы оцепенеть. Он заметил это сразу и прекратил поцелуй. Она знала, что далеко не все мужчины поступили бы так в подобных обстоятельствах. Каслфорд пытливо посмотрел ей в глаза, но она не пожелала ответить на его, взгляд. И тогда он опустил руки и шагнул назад.