Жаклин Санд - Честь виконта

– Вовсе нет, – произнес он вслух, – но какие-то есть?

– Ах, не смешите меня! – воскликнула графиня де Бриан. – Ученые и философы до сих пор спорят, есть ли у женщины душа! Если душа все-таки есть, то она человеческая или звериная? Если все же предположить у женщины наличие человеческой души, то ее социальное положение по отношению к мужчине является рабским или несколько выше?! Даже в те короткие периоды, когда женщина занимала относительно высокое социальное положение, будь то в Греции или Римской империи, это вовсе не было достижением женщин как части населения в целом, а касалось лишь ограниченного числа женщин, выступавших в роли столичных красавиц, украшавших собой любое общество и являвшихся непременным атрибутом роскошной жизни богатых людей. Так же, как теперь. – Она скривилась. – Однако при этом женщина абсолютно не пользовалась истинным уважением, как живое человеческое существо, обладающее чувством собственного достоинства. Кроме того, женщина трудилась по дому, занималась примитивным ремеслом по переработке того, что давала деревня, и, таким образом, «окупала» расходы на свое содержание. Промышленная революция, слава богу, резко изменила всю ситуацию как в деревне, так и в городе. Были подорваны основы семьи, нарушились внутрисемейные связи, так как женщины и дети оказались вынуждены пойти работать на промышленные предприятия. Рабочий день был слишком велик, а заработная плата у женщины – меньше, чем у мужчины, который делал то же самое и на том же предприятии. Ах, я не говорю сейчас о нас, об аристократии. Однако легче ли нам? Ничуть. Мы по-прежнему почти бездушны и достойны лишь украшать дом да танцевать на балах, но не участвовать в жизни так, как это делают мужчины.

Выслушав все это, виконт подумал, что эту пламенную речь графиня репетировала, и не раз. Неудивительно, что ее сторонятся, если она вываливает это едва знакомому человеку, не опасаясь ни последствий, которые могут иметь ее слова, ни того, что окружающим эти темы могут быть неинтересны.

– И потому мне, жительнице Европы, так странно, что те, кого мы называем язычниками, давно поняли вещи, о которых не задумываются наши мужчины. – Взгляд графини красноречиво свидетельствовал, кого она в данный момент имеет в виду. – Я иногда подумываю… Ах, впрочем, лишнее. Об этом можно лишь мечтать. Женщина в исламе занимает важное место, гораздо важнее, чем я – в своем обществе. Она рассматривается как драгоценность, требующая заботы и бережного отношения. С этой целью у мусульман имеются некоторые предписания, направленные на сохранение ее чести, достоинства, красоты. Однако как мужчина, так и женщина обладают полным равенством, что дает им все соответствующие права – это защита жизни, чести, имущества и достоинства. Эти права неприкосновенны, не ущемляются и не оспариваются. Соблюдается также неприкосновенность личности и жилища. Все предписания и законы распространяются на всех без исключения. – Она перевела дух и продолжила с еще большей страстностью: – Ислам установил определенные различия в некоторых правах и обязанностях между мужчиной и женщиной вследствие особенностей организма мужчины и женщины, а также возложенной на них роли в обществе. Но… Есть такая легенда. Однажды, путешествуя, пророк Мухаммед увидел нескольких женщин, ехавших на верблюде. Погонщик гнал животных слишком быстро, забыв, что такая езда причиняла женщинам большие неудобства. Тогда пророк сказал ему: «Ты везешь хрустальные шкатулки, будь с ними поосторожнее». И это показательно. Бесспорно и непреложно в исламе то, что согласно исламскому праву женщина является живым человеческим существом, имеющим точно такую же душу, как и мужчина. Коран дает четкое доказательство тому, что женщина полностью равна с мужчиной перед Аллахом по своим правам и обязанностям. Каждый человек, будь то мужчина или женщина, несет ответственность за совершенные поступки. При оценке поступков мера наказания и вознаграждения будет зависеть только от соответствия деяний добру или злу на чаше весов. В исполнении религиозных обрядов, таких как ежедневные молитвы, пост, обязательные пожертвования в пользу бедных и паломничество, обязанности женщины не отличаются от обязанностей мужчины. А в некоторых случаях женщина имеет некоторые привилегии по сравнению с мужчинами. Мы же все грешницы, потомки Евы. Мы должны вечно каяться, опускать глаза долу. То яблоко нам не забудут никогда.

Она умолкла, грудь ее бурно вздымалась. Что за прелестное зрелище, невольно отметил виконт. Когда графиня де Бриан говорила так, говорила о вещах, которые ее волнуют, она походила на валькирию. Один из знакомых Сезара водил близкую дружбу с Рихардом Вагнером и недавно писал виконту из Цюриха, что композитор создал удивительную вещь, цикл из четырех опер, «Кольцо нибелунга». И одна часть цикла называется «Валькирия». Знакомый уверял, будто это нечто немыслимое. Сезар подумал, что если бы Вагнер знал графиню де Бриан, она его определенно вдохновила бы.

– Мадемуазель, – ответил виконт по возможности мягко, а на трость оперся посильнее, чтобы скрыть некоторое недовольство, – все это отчасти верно, однако славить Аллаха, мне кажется, уже слишком. За такие речи вы можете серьезно пострадать. Церковь уже не та, что в былые времена, и вряд ли вас потащат на костер, однако неприятности вам могут быть обеспечены – если кто-то менее щепетильный, чем я, проговорится.

Графиня вздернула подбородок.

– В таком случае я всего лишь пострадаю за свои убеждения!

– А вы этого хотите? – усмехнулся виконт, шагая все так же ровно.

Вдалеке уже виднелся дворец Багатель. В 1775 году граф д’Артуа, брат Людовика XVI, купил здесь земельный участок и при этом заключил пари с Марией-Антуанеттой, что за два месяца построит дворец для приемов французской знати и в первую очередь королевы. Руководил строительством архитектор Беланже, дворец был построен за шестьдесят четыре дня, и в переводе его название значило «безделушка». Как хорошо было бы прогуляться у его стен с милой дамой, разговаривая об искусстве. Но нет.

– Чего? – в замешательстве переспросила графиня.

– Пострадать за свои убеждения так, как я вам это предрекаю.

– Если моя судьба такова… – начала графиня, но Сезар прервал ее:

– Остановитесь! Вы не понимаете, о чем говорите. Видели ли вы когда-нибудь настоящую бойню, настоящую казнь или только слышали о них?

Судя по тому, как графиня покраснела, она, скорее всего, ни о чем таком не задумывалась. Пострадать за свои убеждения означало для нее быть преданной общественному порицанию, но и только. А так как наверняка из-за своей резкой манеры Ивейн уже сталкивалась с подобным, это не казалось ей страшным. Наверное, она и сама этого не осознавала, будучи уверенной в том, что в случае чего умрет красиво.