Джоанна Линдсей - Любят только раз

— Черт возьми, теперь ты еще скажешь, что вы с ней вместе проказничали.

— Ты почти угадал, старина. Я был шестилетним мальчишкой, когда она приехала в Гаверстон, и. признаюсь, оказывал на нее дурное влияние, таскал за собой. С моим стариком чуть припадок не случился, когда он узнал, что она ходит со мной на охоту и рыбалку, вместо того чтобы вышивать, лазает по деревьям и строит укрепления в лесу, вместо того чтобы учиться музыке. Знаешь, он даже женился, надеясь, что у нас будет мать, которая позаботится о нашем воспитании. Но он просчитался. Она, конечно, была милая женщина, только очень больная, постоянно ездила на воды в Бат, и в Гаверстоне мы ее почти не видели.

— Ты хочешь сказать, что я женюсь на сорванце?

— О Боже, нет! Последние тринадцать лет она ежегодно подолгу жила у дяди Эдварда, а у него три девочки примерно ее возраста. Когда она гостила у них, то была настоящим ангелом. Конечно, в Гаверстоне она по-прежнему участвовала во всех моих проделках. Сколько раз старик вызывал нас на ковер! И всегда попадало мне. Правда, к четырнадцати годам она утратила мальчишеские замашки и даже исполняла роль хозяйки дома, поскольку наша матушка была уже совсем больна.

— Значит, в доме одного дядюшки она вела хозяйство, в доме другого — училась светским манерам. Хотелось бы знать, что дало ей общение с третьим?

Дерек не обратил внимания на язвительный тон:

— Только не волнуйся, Ник, а то мне кажется, ты меня съешь. Месяцы, которые Регина проводила у дяди Тони, были для нее праздником. Он старался развлечь ее. Возможно, он даже научил ее, как обращаться с повесами вроде нас, — и уже серьезно добавил:

— Все очень ее любят, Ник. Помни об этом.

— То есть родственники теперь начнут вмешиваться в мою жизнь? — холодно спросил Николас.

— Не преувеличивай. В Сильверли она будет принадлежать одному тебе.

Слова Дерека не обрадовали Николаса. Дело в том, что он действительно не хотел жениться на Регине Эштон. Он намерен расторгнуть помолвку. Она может иметь незаконнорожденного кузена, но у нее не будет мужа с таким же клеймом.

Дереку повезло больше. Все свои двадцать три года он знал об обстоятельствах своего рождения и давно свыкся с этим. Николас узнал тайну в десять лет, а до тех пор женщина, которую он считал своей матерью, всячески отравляла ему жизнь лишь потому, что он относился к ней как к матери. Он не мог понять, почему она ненавидит его, обращается с ним хуже, чем со слугами, унижает и бранит за малейшую оплошность. Она никогда не притворялась, что любит его, даже в присутствии отца. И каково это было ребенку!

Однажды, когда Николасу было десять лет, он назвал ее «матушка», что делал крайне редко, и вдруг услышал крик: «Я тебе не мать! Мне надоело притворяться! Твоя мать была шлюхой, которая заняла мое место!"

При этой сцене присутствовал отец. Бедняга и не представлял себе, с каким облегчением маленький Николас узнал, что Мириам не его мать. Только позже он осознал, как жестоко общество к внебрачным детям.

Мириам заставила отца рассказать мальчику правду. В первые четыре года замужества у Мириам было несколько выкидышей, и врачи не оставили Чарльзу никаких надежд. Это и разрушило брак. Хотя отец не говорил прямо, однако мальчик понял, что Мириам отказалась выполнять супружеские обязанности и Чарльзу пришлось искать удовольствий на стороне.

К несчастью, он обмолвился, что настоящая мать Николаса — леди, добрая, милая, любящая женщина. Один-единственный раз они поддались чувству и позволили себе вольность. В ту ночь был зачат Николас. Женщина не могла оставить ребенка, но Чарльзу очень хотелось иметь детей, поэтому он уговорил Мириам уехать за границу с этой женщиной и оставаться там до родов. Когда они вернулись, все решили, что Мириам родила сына.

Николас теперь понимал, какой горькой была ее жизнь, почему она злилась на него, хотя это не сделало его жизнь легче. Он терпел холодность Мириам еще двенадцать лет, а после смерти отца покинул Англию, рассчитывая никогда не возвращаться. Бабушка не простила ему эти два года, в течение которых она не получала от него известий. Николас любил бороздить моря на своих судах, любил приключения. Он даже участвовал в нескольких морских сражениях. Через два года он вернулся в Англию, но оставаться в Сильверли больше не мог, не мог жить вместе с Мириам, ее ненавистью и угрозами открыть всему свету тайну его рождения.

До сих пор об этом знали только они двое и поверенные отца, поскольку Чарльз в завещании объявил сына законным наследником. Отец так хотел, чтобы не пострадала честь семьи. А Мириам в любую минуту могла проговориться. Николас не имел права жениться на девушке из благородной семьи, которая вместе с ним стала бы отверженной.

Нет, Регина Эштон не для него. Он готов сделать все, чтобы завладеть ею, только не вступать в брак. Он не должен подвергать девушку риску, иначе жизнь ее превратится в ад. Надо что-то придумать.

— Извините, что заставила вас ждать, милорд.

При звуке ее голоса Николас быстро обернулся. Он совсем забыл, как она очаровательна. Реджи нерешительно остановилась в дверях и казалась немного напуганной. Рядом стояла ее кузина Клэр, высокая, светловолосая, как и большинство в семье Мэлори, очень хорошенькая, но Регина, с ее экзотической красотой, совершенно затмевала кузину.

Один ее вид заставлял Николаса трепетать. Тысяча чертей! Он должен или немедленно расторгнуть помолвку, или уложить Регину в постель.

Она продолжала стоять у двери, и он сказал:

— Подойдите, я не кусаюсь, любовь моя. Реджи вспыхнула и медленно пошла ему навстречу.

— Познакомьтесь с моей кузиной Клэр. Николас обменялся формальными любезностями с Клэр и вновь обратился к Регине:

— Мы с Дереком говорили о вас. Почему вы не сказали, что мы с вами уже встречались?

— Я не думала, что вы помните, — смущенно пробормотала Регина.

— Не помню, как вы опрокинули пудинг мне на колени? — с насмешливым удивлением спросил он.

— Не могу сказать, что сожалею, милорд. Вы это заслужили, — улыбнулась она, пытаясь скрыть волнение.

Глядя, как пляшут в ее синих глазах шаловливые искорки, Николас в который раз спрашивал себя, как он собирается убедить ее, что она ему безразлична, когда он хочет ее больше всего на свете. Достаточно взглянуть на нее, и в его крови уже пылает огонь. Он жаждет целовать ее, чувствовать вкус ее нежных губ, биение ее сердца. Черт побери, она слишком обольстительна!

— Идемте же, детки, — сказал Дерек. — Нам предстоит милое времяпрепровождение. Черт возьми, я иду на дневной концерт! Да к тому же в роли дуэньи.

Он вышел из комнаты, с комической озабоченностью качая головой.