Валерия Вербинина - Адъютанты удачи

– Кстати, – добавил Видок, – вы ведь так и не рассказали нам, как вам удалось найти человека, которого Эпине-Брокар хотел выдать за Наполеона.

– Все началось со слов хозяйки, – пояснила Полина и поведала, как она поехала искать синьора Альпоне, как говорила с ним на берегу и сразу же поняла, что тот не в себе.

– Только я не знала, как объяснить это Сержу и англичанину, когда они появились. Оба наверняка бы решили, что я лгу.

– Конечно, – добродушно ответил Видок. – К примеру, сейчас вы тоже лжете, хоть и знаете, что мы ваши друзья.

– Я лгу?! – немного фальшиво возмутилась Полина.

– Конечно. Когда вы говорите неправду, у вас ушки этак очаровательно краснеют. – И Видок улыбнулся.

– Алексей Константинович, – возмутилась Полина, – у меня что, красные уши?

– Э, – пробормотал офицер, – честно говоря, я не…

– А вот сейчас я посмотрю в зеркало! – воинственно объявила Полина и достала из сумочки небольшое зеркало на ручке. – И вовсе уши у меня не красные, месье Видок! Это ваш трюк, чтобы сбить меня с толку!

– Уверен, месье Видок просто хотел пошутить, – вмешался Алексей.

– А вот и нет, – парировал старый сыщик. – Я уже в Ницце заметил, что вы не хотели уезжать из того дома. Вы пару раз вздохнули, оборачиваясь на него, и никак не решались сесть в карету. И вообще такое выражение лица, какое было у вас тогда, я видел только раз – когда вам не досталась шляпка, о которой вы мечтали.

– Месье Видок!

– И поскольку я хорошо знаю людей, – безжалостно продолжал бывший полицейский, – то никогда не поверю, что так вы могли себя вести из-за того помешанного бедняги или из-за его доктора, который годится вам в отцы. Ну так что, мадемуазель Полина? Вы скажете нам правду или мне самому ее сказать?

– Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – заволновался Алексей, переводя взгляд то на барышню Серову, то на Видока. – Полина Степановна! Так этот сумасшедший…

– Уверена, что сумасшедший настоящий, – сказала Полина, насупившись. – И если кто-то пожелает навести справки в Ла-Рошели, они вполне его удовлетворят.

– Но больной все равно не Франсуа Робо? – настаивал совершенно сбитый с толку офицер.

– Нет, именно Франсуа Робо. – И вдруг Полина сердито воскликнула: – Но это не тот человек, с которым я беседовала на берегу! Ясно вам? На берегу я разговаривала с… с совсем другим человеком!

Девушка раскраснелась и сидела, глядя исподлобья на своих собеседников.

– Вы хотите сказать, – медленно начал Алексей, – что человек на берегу…

– Был император Наполеон, – закончил за него Видок. – Настоящий. Потому что он действительно бежал с острова Святой Елены. И действительно скрывался. А врач в том доме одновременно и его доктор, так как император болен, и доктор двойника, который, так сказать, его прикрывает.

– Ну вот, вы обо всем догадались, – надулась Полина.

– И вы ничего не сказали… – начал закипать Алексей.

– Я же не могла сказать вам правду в присутствии его врагов! – отрезала Полина. – Как только появился двойник, я сразу же сообразила, куда клонят наши враги, и поддержала их игру. Серж даже не усомнился, что видит именно того человека, с которым я встречалась. – Девушка вздохнула. – А у меня осталась его книжка. Из Раматюэля, помните? Правда, он даже не дочитал ее.

– Но вы могли сказать нам позже! – настаивал Алексей.

– Я собиралась, – призналась Полина, – но, знаете, такие вещи как бы между прочим не сообщают. А впрочем, даже если бы я захотела промолчать, месье Видок все равно бы обо всем догадался. Не правда ли?

– Вы и представить себе не можете, как я завидую вам, – вздохнул теперь Видок. – Как вы думаете, мы еще увидим его когда-нибудь?

Полина покачала головой.

– Нет. Я уверена, что он сразу же после нашего визита покинул Ниццу, и теперь его уже никто не найдет.

– А он говорил вам… Он вернется?

– Нет. Не вернется.

– А может быть, еще передумает?

– Нет, – твердо ответила Полина. – Он принял решение и уже его не изменит.

– А как было бы здорово… – мечтательно проговорил Видок. – Все-таки время империи – золотое время!

– Нет, я думаю, что император принял правильное решение, – возразил Алексей. – Никто из Бонапартов уже никогда не взойдет на престол, остальные державы об этом позаботились.

– Хм, как знать… – с сомнением протянула Полина.

– Сами подумайте, Полина Степановна: император тяжело болен, его сын умер, наследников нет. По-моему, и так все ясно.

– Помнится, я что-то такое слышала про племянника [25], – заметила Полина. – Очень многообещающий молодой человек. А впрочем, что гадать? Придет время, и мы все увидим. – Она повернулась к Видоку. – Спасибо вам за все, месье. Ужасно не хочется уезжать из Парижа, но сами понимаете…

– Да, – кивнул Видок, – я понимаю. Мне будет очень вас не хватать, тем более что завтра мне предстоит нешуточное испытание.

– Да? – загорелась Полина. – Какое же?

– Ужин с литераторами, – серьезно ответил Видок, но все морщинки его широкого лица смеялись.

– Заботитесь о своей будущей славе? – поддел его Алексей.

– Так точно, мой мальчик, – кивнул Видок.

– Тогда, – предложил Алексей, – может, вы расскажете им эту историю? Теперь, когда тот уже далеко…

Видок хитро сощурился.

– Я бы с удовольствием рассказал, но ведь не поверят. Вы не знаете писателей, дети мои. Они терпеть не могут, когда реальность опережает их воображение. Так что лучше я промолчу.

– Значит, – сказала Полина, – никто никогда не напишет об этом?

– Похоже, что так, – согласился Видок.

Дорогой Серж ( франц .).

Наилучшим образом ( франц .).

О да ( франц .).

Хорошо смеется тот, кто смеется последним ( франц .).

На позицию! ( франц .)

«Отец Горио», вышел в 1835 году. Видок послужил прототипом для создания таинственного господина Вотрена. ( Здесь и далее примечания автора. )

Человека, приличного во всех отношениях ( франц .).

Глупцы, опасное положение, вышло из‑под контроля, дипломатический скандал ( франц .).

Буквально: принц крови, аристократ королевского происхождения; в переносном смысле – убийца ( франц .).

Видок не совсем точен в передаче исторических фактов. Король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта были казнены несколько позже, в 1793 году.

Сердцеед ( франц .).

Это положение было справедливо в 1836 году, но в 1863‑м выйдет книга прусского офицера Фридриха Казиски, посвященная раскрытию полиалфавитных шифров. Однако свой настоящий расцвет криптография переживет значительно позже, а именно в XX веке.